— Я думаю, мне нужна помощь, — сказала она.
— Конечно, леди. Помощь находится в пути. А сейчас ответьте на пару вопросов. Как вас зовут?
— Дарби Шоу. Мне кажется, у меня шок. У меня кружится голова. Думаю, что меня сейчас начнет тошнить.
— Машина «скорой помощи» в пути. Это ваша машина там?
— Нет.
Перед машиной Руперта с шумом затормозил другой полицейский автомобиль, но уже с опознавательными знаками и мигалками. В один момент Руперта не стало. Полицейский-ковбой вдруг захлопнул дверцу, и она осталась в машине одна. Она наклонилась вперед, и ее вырвало. Из глаз потекли слезы. Ей было холодно. Она положила голову на сиденье водителя и подобрала ноги. Наступила тишина, затем темнота.
Кто-то стучал в стекло над ней. Она открыла глаза и увидела человека в форме и фуражке с кокардой. Дверца была заперта.
— Откройте дверцу, леди! — заорал он.
Она села и открыла защелку.
— Вы пьяны, леди?
В голове ухало.
— Нет, — сказала она в отчаянии.
Он распахнул дверцу пошире.
— Это ваш автомобиль?
Она потерла глаза. Ей надо было подумать.
— Леди, это ваша машина?
— Нет. — Она смотрела на него не мигая. — Нет, это Руперта.
— О’кей. Какого, к черту, Руперта?
На улице оставалась одна пожарная машина, и большая часть толпы уже разошлась. Этот человек, очевидно, был полицейским.
— Сержанта Руперта, одного из ваших парней, — сказала она.
Это привело его в бешенство.
— Убирайтесь из машины, леди.
Она с радостью выбралась из машины и встала на тротуаре. В стороне одинокий пожарный поливал из шланга обгоревший остов «порше».
Появился еще один полицейский в форме, и они вдвоем подошли к ней.
Первый спросил:
— Как вас зовут?
— Дарби Шоу.
— Как вы оказались в машине?
Она посмотрела на автомобиль.
— Я не знаю. Мне стало плохо, и Руперт посадил меня в машину. Где Руперт?
Полицейские переглянулись.
— Кто такой Руперт, черт возьми? — спросил первый полицейский.
Теперь разозлилась она, и гнев просветлил ее рассудок.
— Руперт сказал, что он полицейский.
Второй полицейский спросил:
— Каким образом вы пострадали?
Пристально посмотрев на него, Дарби показала на стоянку через улицу:
— Я должна была находиться там, в той машине. Но этого не случилось, поэтому я стою здесь и слушаю ваши дурацкие вопросы. Где Руперт?
Они посмотрели друг на друга, ничего не понимая. Сказав «оставайтесь здесь», первый полицейский пошел через улицу к другому автомобилю, возле которого человек в гражданском костюме беседовал с небольшой группой. Пошептавшись, они вернулись к тому месту, где ждала Дарби. Человек в костюме сказал:
— Я лейтенант Олсон из новоорлеанского полицейского управления. Вы знали человека в машине? — Он показал на стоянку.
Колени у нее стали слабеть, и она закусила губу.
— Да.
— Как его имя?
— Томас Каллаган.
Олсон посмотрел на первого полицейского.
— Это совпадает с данными компьютера. Теперь — кто такой Руперт?
Дарби закричала:
— Он сказал, что он полицейский.
Олсон посмотрел с сочувствием:
— Мне жаль, но полицейского с таким именем нет.
Рыдания сотрясали ее. Он подвел ее к капоту машины Руперта и держал за плечи, пока рыдания не утихли и она не взяла себя в руки.
— Проверьте номерные знаки, — сказал Олсон второму полицейскому, который быстро записал номер машины Руперта и передал его по связи.
Олсон мягко поддерживал ее за плечи и смотрел в глаза.
— Вы были с Каллаганом?
Она кивнула, все еще плача, но уже гораздо тише.
Олсон посмотрел на первого полицейского.
— Как вы оказались в этой машине? — Олсон спрашивал медленно и мягко.
Она вытерла пальцем глаза и уставилась на него.
— Этот Руперт, который назвался полицейским, подошел и провел меня оттуда сюда. Он посадил меня в машину, а второй полицейский, в ковбойских сапогах, начал задавать вопросы. Подъехала другая полицейская машина, и они исчезли. Потом, мне кажется, я потеряла сознание. Я не знаю. Мне нужен врач.
— Возьмите мою машину, — сказал Олсон первому полицейскому.
Вернулся с озадаченным видом второй полицейский:
— В компьютере нет такого номерного знака. Должно быть, фальшивый.
Олсон взял ее за руку и подвел к своей машине, быстро сказав подчиненным:
— Я отвезу ее в «Чэрити». Закругляйтесь здесь и тоже подъезжайте туда. Машину задержите. Мы проверим ее позднее.
Она сидела в машине Олсона, слушала треск радиостанции и смотрела на стоянку. Сгорело четыре автомобиля. «Порше» лежал перевернутый в центре. От него не осталось ничего, кроме искореженной рамы. Кучка пожарных и несколько спасателей все еще возились вокруг. Полицейский натягивал вокруг площадки желтую ленту, обозначающую место преступления.
Она дотронулась до затылка. Крови не было. По щекам вновь потекли слезы.
Олсон захлопнул дверцу, и они, лавируя среди стоявших автомобилей, направились к Сент-Чарлз. Синяя мигалка была включена, но сирена молчала.
— Вы в состоянии беседовать? — спросил он.
Они находились на Сент-Чарлз.
— Полагаю, что да, — сказала она. — Он мертв, не так ли?
— Да, Дарби. Мне жаль. Мне представляется, что он был один в машине?
— Да.
— Как случилось, что пострадали и вы?
Он дал ей свой платок, и она вытерла слезы.
— Я упала или что-то в этом роде. Было два взрыва, и мне кажется, что вторым меня сбило с ног. Я ничего не помню. Пожалуйста, скажите, кто такой Руперт?
— Не имею понятия. Я не знаю полицейского по имени Руперт, здесь не было также полицейского в ковбойских сапогах.
Она некоторое время раздумывала над услышанным.
— Кем был Каллаган по профессии?
— Профессор права в Тулейне. Я там учусь.
— У него были враги?
Глядя на дорожные огни, она отрицательно покачала головой.
— Вы уверены, что это сделано преднамеренно?
— Никаких сомнений. Это была очень мощная взрывчатка. Мы нашли часть ступни, застрявшей в заборе на расстоянии двадцати пяти метров. Мне жаль, но он убит.
— Может быть, кто-то перепутал машины?
— Такая возможность есть всегда. Мы все проверим. Я полагаю, что вы должны были находиться с ним в машине?
Она попыталась ответить, но не смогла сдержать слезы и уткнулась лицом в платок.
Они остановились у «Чэрити» между двумя санитарными автомобилями около входа для экстренной медицинской помощи и оставили синюю мигалку включенной. Он помог ей побыстрее пройти в грязную приемную, где уже находилось с полсотни людей, страдающих от болей и неудобств. Она пристроилась у фонтана с водой. Олсон говорил с дамой за окошком, и хотя разговор шел на повышенных тонах, она не могла разобрать его. Маленький мальчик с окровавленным полотенцем вокруг ступни кричал на руках у матери. У молодой негритянки вот-вот должны были начаться роды. Не видно было ни врача, ни сестры. Никто не спешил.
Олсон склонился над ней:
— Я скоро вернусь. Держитесь. Я отгоню машину и буду через минуту. Вы можете ответить?
— Да, конечно.
Он ушел. Она опять проверила, не идет ли у нее кровь. Крови не было. Двойные двери широко распахнулись, и две сердитые сестры вышли за роженицей. Они буквально поволокли ее за собой куда-то вниз.
Дарби подождала, а затем пошла вслед за ними. С заплаканными глазами и платком у рта она могла сойти за мать кого-либо из детей. Палата была забита сестрами, санитарами и больными, вопящими и мечущимися от боли. Она завернула за угол и увидела надпись: «Выход». Прошла через двери, попала в другую палату, поспокойнее первой, еще одни двери — и она оказалась на площадке приема тяжелобольных. Аллея впереди была освещена. «Не бежать. Наберись терпения». И вот уже она идет быстрым шагом по улице. Прохладный воздух помог сосредоточиться. Слезы удавалось сдерживать.
Олсону потребуется какое-то время, а когда он вернется, то решит, что ее вызвали и сейчас ею занимаются. Он будет ждать и ждать.
Она сделала несколько поворотов и увидела Рампарт. Французский квартал находился прямо впереди. Она сможет затеряться там. На Ройял были люди, по виду гуляющие туристы. Она почувствовала себя безопаснее.
Зайдя в отель «Холидей инн», она заплатила с помощью пластиковой карточки и получила комнату на пятом этаже. Заперев дверь на все замки и накинув цепочку, она, не включая света, свернулась калачиком на кровати.
Миссис Вереек перекатила свой толстый и богатый зад на край постели и взяла телефон.
— Это тебя, Гэвин, — прокричала она в ванную.
Он появился с мыльной пеной на щеке и взял трубку у жены, которая вновь зарылась в постель. «Как свинья, купающаяся в грязи», — подумал он.
— Хелло, — бросил он в трубку.
