Решение цезаря наверняка ускорила весть о волнениях среди легионов на Рейне. Неужели снова гражданская война? Десятого января 69 года Гальба призвал Пизона на Палатин и отправился с ним в казармы преторианцев, хотя только что отгремела гроза с громом и молниями, и все еще лил дождь. Перед строем воинов цезарь коротко заявил, что сделал выбор и адоптировал сына, указав на стоящего рядом Пизона. Выбор императора лишь немногие из преторианцев приветствовали криками одобрения, большинство хранило мрачное молчание. Но зато в сенате речь цезаря — а как же иначе? — была встречена бурными аплодисментами.
Утром 15 января Гальба приносил жертвы в храме на Палатинском холме. Жрец осмотрел внутренности жертвенных животных. Увы, по его словам, обстоятельства складываются для цезаря крайне неблагополучно, его ждет измена и новые бунты, так что правителю лучше не покидать свой дворец. При церемонии присутствовал и Марк Отон. Внезапно его отозвали — якобы пришел назначенный архитектор. Отон торопился на Форум, где его уже ожидала кучка вооруженных людей. Вместе с ними он поспешил в казармы. Сначала его несли в лектике[16], потом он в нетерпении выскочил из нее и побежал.
На Палатин, где все еще резали и потрошили жертвенных животных, стали вдруг поступать странные вести: то якобы на Форуме похищен какой-то сенатор, то непонятно куда подевался Отон, то в казармах неспокойно… Срочно разослали офицеров во все концы, спешно созвали совещание. А тем временем на холме и на площади собрались огромные толпы народа, ожидающие дальнейшего развития события — точно как в театре. Люди залезали на крыши домов, карабкались на колонны и памятники. Пизон поспешил к преторианцам, чтобы их успокоить, а тут пришла еще одна весть: Отон убит. Толпа снесла ворота дворца и ввалилась во двор, приветствуя цезаря громкими криками. Тот поспешил обрядиться в самые роскошные воинские доспехи, сел в лектику и велел снести себя с холма в напирающей толпе. Он был уже на Форуме, когда к нему пробился перепуганный Пизон и, задыхаясь, сообщил, что до казарм преторианцев он даже не добрался, издали услышав их громогласные возгласы в честь Отона. Значит, весть о его смерти оказалась ложью, а может быть, нарочно была пущена в народ, чтобы дезинформировать.
Опять задумались, что же делать: вернуться, оставаться на месте, окружить Капитолий?
Послышался конский топот — это приближались speculatores, отборные части преторианцев, так называемые разведчики. В этот момент все зависело от того, как поведет себя личная охрана императора. Если бы люди из охраны, дружно окружив цезаря, приготовились храбро защищать его, speculatores, пожалуй, не осмелились бы напасть… Но вот глава когорты, стоявший рядом с лектикой императора, театральным жестом сорвал с груди медальон с портретом Гальбы и швырнул его на землю.
Толпа мгновенно отшатнулась, люди кинулись врассыпную. Императорские носильщики бросили лектику и тоже поспешили сбежать. Лектику швырнули так, что немощный император вывалился на мостовую и не смог подняться. Он попытался было, однако его придавила тяжесть парадных доспехов. Гальба пополз, но тут какой-то солдат вонзил ему меч в горло. Тогда и другие принялись наносить императору удары, изощряясь в надругательстве над мертвым телом. Труп пролежал на Форуме до темноты. Тогда кто-то из солдат отсек голову Гальбы и в полах своего плаща принес ее Отону. Там, в солдатском лагере, тот отдал ее обозникам, они насадили голову на шест и принялись с хохотом и издевательскими выкриками носиться с ней по всему лагерю. Наконец за сто золотых монет ее выкупил бывший слуга Патробия и воткнул шест с головой Гальбы перед гробницей своего бывшего хозяина — Патробия, казненного по приказу Гальбы вместе с другими, самыми ненавистными цезарю его врагами. Так слуга отомстил за смерть своего патрона. Труп Гальбы сожгли в саду его личного дома, а потом похоронили и найденную голову.
В тот же день, 15 января, и тоже на Форуме, погиб Пизон, спрятавшийся в сторожке прислужника при храме Весты. Был убит и советник Гальбы — Тит Виний. Головы погибших, насаженные на шесты, носили по всему городу, а потом продали родным.
Тацит так охарактеризовал Гальбу и его недолгое правление:
Во времена правления других он был счастливее, чем в свое собственное. Происходил из старинного и славного рода, силен богатством, но не умом, не назовешь его добродетельным, хотя проступков не совершал. Тяготел к славе, но не чрезмерной. На чужое не зарился, а своим распоряжался экономно. Приятелей и слуг верных не предавал.
…Он казался выше обычного человека, будучи обычным. И все считали его достойным скипетра, пока оного у него не было.
То, как Тацит заканчивает свой рассказ о Гальбе, вряд ли может нас удивить. О многих людях можно сказать то же самое!
отон
Marcus Salvius Otho
28 апреля 32 г. — 16 апреля 69 г.
Правил с 15 января 69 г. до 16 апреля 69 г. под именем Imperator Marcus Otho Caesar Augustus.
К сонму богов не причислен
Марк Сальвий Отон происходил из очень знатного и древнего рода, истоки которого следовало бы разыскивать еще во времена этрусков. Однако высоких должностей его представители не занимали. Только дед Отона смог стать сенатором, и то лишь благодаря поддержке Ливии, в доме которой он воспитывался, видимо, приходясь ей каким-то дальним родственником. Отец Марка отличался поразительным сходством с императором Тиберием и очень любил его, за что и пользовался благосклонностью цезаря. Поговаривали, что он сын Тиберия. Он сделал неплохую карьеру, был консулом, потом наместником Африки и затем командующим войсками на землях будущей Югославии. И цезарю Клавдию он тоже служил верой и правдой.
А вот Марк ничем не напоминал ни деда, ни отца, похоже, в нем не было ни малейших задатков хорошего администратора или военачальника. Бездельник, гуляка и мот, Марк Отон с самых ранних лет мечтал лишь о развлечениях, так что не удивительно — стал любимым товарищем и собутыльником молодого императора Нерона, будучи лишь на пару лет старше его. Да и внешне они были похожи. И — странное дело — на судьбы их обоих оказала пагубное влияние одна и та же женщина — Сабина Поппея.
По всей вероятности, Отон женился на ней в 58 году, когда та развелась со своим первым мужем. А уж потом чего только не говорили! Будто ее брак с Отоном был фиктивным — так повелел Нерон, чтобы самому свободнее общаться с красавицей. А Отон возьми да влюбись в императорскую возлюбленную, порученную ему, и отказался тайно впускать императора в свой дом. Наверняка эту пикантную историю сочинили уже позже, скорее всего, Нерон познакомился с Поппеей, когда та уже была женой Отона, и сам же Отон привлек к ней внимание цезаря, излишне красочно расписывая прелести жены. Вот и поплатился за свою болтливость — в 59 году ему пришлось покинуть столицу и удалиться в почетное изгнание. Нерон выслал его наместником в Лузитанию (приблизительно территория теперешней Португалии). Сначала цезарь намеревался обойтись с другом так, как привык расправляться со всеми неугодными ему лицами, но за Отона вступился Сенека. А возможно, Нерон не хотел более строгим наказанием способствовать широкому обсуждению этой некрасивой истории. Однако она, конечно же, не осталась незамеченной. Народ все видит. И по столице пошел гулять стишок: «Как объяснить столь почетную ссылку Отона? / Он со своею женой сам захотел переспать».
Обычно наместником провинции делали человека, послужившего консулом или претором, да и то через несколько лет после окончания службы. А ведь молодой Отон мог похвастаться лишь небольшим стажем квестуры — работы на самой низшей должности для знатного человека. Этот распутник и бездельник, человек без чести и совести, попиравший все моральные принципы, не имевший опыта ни в администрировании, ни в военном деле, безвольный и нерешительный, вдруг проявил себя отличным главой провинции, которой десять лет управлял с редким благоразумием, энергично и честно. Видно, в этом далеком краю он смог проявить свои истинные таланты, наличия которых в нем никто и не мог подозревать.
Когда же представился случай отомстить Нерону, Отон не упустил его и был одним из первых, вставших весной 68 года на сторону Гальбы, наместника соседней провинции — Тарраконской Испании. И отважно поддерживал его, хотя исход противостояния Гальбы и Нерона был еще неизвестен. Самоубийство Нерона в июне того же года обеспечило Гальбе победу без кровопролития. Отон прибыл в Рим осенью вместе с новым императором уже в качестве его ближайшего союзника.
С давних пор, со времен совместных бесчинств с Нероном, у Отона был свой астролог и советник Птолемей Селевк, которому Отон во всем доверял. Когда Отон уехал в Лузитанию, Селевк остался в доме Поппеи и благодаря ей пользовался в Риме большим влиянием. Его беззаботная жизнь закончилась в 65 году со смертью Поппеи. Цезарь, хотя сам же и стал убийцей своей супруги и неродившегося ребенка, оплакивал Поппею. Распорядился забальзамировать тело погибшей и официально объявил ее божеством. Однако это не помешало Нерону вскоре задуматься о новой жене. Тогда Селевк немедля прямо из Рима поспешил к своему давнему опекуну Отону. Тот же, как все знатные люди в столь тяжкие времена, каждую минуту ожидал смерти, не ведая, с какой стороны она нагрянет. Любое письмо из Рима могло содержать роковую весть, любой вновь прибывший к нему офицер мог оказаться убийцей, подосланным цезарем. Однако астролог еще раз повторил своему хозяину то, что твердил много лет: приговор звезд прежний — Отон переживет Нерона.
