– А наша договоренность в силе? На понедельник? – Поскольку Дани смотрела на него непонимающе, он покачал головой и напомнил: – Ну как же. Балет!
У нее совершенно вылетело из головы. Балет! Ведь они с Джонни забронировали места еще несколько недель назад! Тогда она думала: раз он планирует встречу со мной через несколько недель, значит, относится ко мне серьезно. И ей становилось тепло при одной этой мысли.
– Конечно. Я с таким нетерпением ждала его! – улыбнулась Дани.
– Прекрасно, – обрадовался Джонни. – Ну тогда оставляю тебя наедине с твоими архивами. – Он повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился. – Скажи, а ты прочла уже то место, где она рассказывает про рождение сына? – спросил он.
Почему-то его любопытство вызвало у нее страшное раздражение. Не нужно быть психологом, чтобы догадаться, почему Джонни интересуется именно этим периодом жизни Конни Ковердейл. Как и всех обывателей, его страшно интригует тайна отцовства Оливера. Кем он был? Как они познакомились с Конни? Где он теперь? Если еще жив, конечно.
– Я историк, а не газетная писака, – резко ответила Дани. – Я читаю в хронологическом порядке. И пока не дошла до этого места.
Джонни недоуменно покачал головой.
– А я бы прочел только это место, а больше не стал бы ничего читать! – сообщил он.
– Вот как? – Дани отметила, что скривила губы точь-в-точь как Оливер.
Она испытывала глубокое отвращение и негодование – за Конни, за неизвестного мужчину, которого та любила тридцать восемь лет назад и – вот странно – за Оливера. И за себя тоже.
– Я работаю методически, – сухо сказала Дани. – Для меня это не бульварное чтиво, а предмет исторического исследования.
Джонни игриво подмигнул.
– Неужели тебя не мучает любопытство? Хотя бы чуть-чуть?
Конечно, ей было интересно. Она всего лишь человек. И она не стала бы историком, если бы не испытывала любопытства к прошлому. Но даже читать эти дневники было вторжением в чужую жизнь, а уж копаться в них в поисках клубнички... Это было бы предательством по отношению к Конни. И Оливеру.
– Может, там вообще этого нет, – уклончиво сказала она, настойчиво двигаясь вперед и тем самым заставляя Джонни отступать в сторону двери. Она буквально выталкивала его! Часы отмеряли секунды очень быстро!
– Может, тебе помощь нужна, чтобы разобраться, а, Дани? – предложил Джонни тем же игривым тоном, но, увидев, как Дани сдвинула брови, махнул рукой. – Ладно, увидимся в понедельник. Я просто пошутил, честное слово, Дани, пошутил.
Она раздраженно захлопнула за ним дверь. Он совершенно вывел ее из себя своими шутливыми замечаниями, но теперь она с облегчением перевела дух.
Конечно, она понимала, что дневник тридцативосьмилетней давности находится, возможно, среди десятков тетрадок, до которых она еще не дошла. Но у нее не было непреодолимого желания отыскать и прочесть именно этот дневник.
Как бы методично она ни работала, как бы ни убеждала себя в том, что для нее это лишь предмет исторического исследования, она не могла отделаться от мысли, что по отношению к Оливеру это предательство...
Он, конечно, высокомерный, себе на уме, язвительные замечания так и сыплются у него изо рта, а иногда он откровенно груб. Но прошлой ночью она видела, что он может быть и заботливым, и нежным, и понимающим, настоящим другом. Тогда, когда обстоятельства этого требуют.
Он отвез ее в больницу, и ждал вместе с ней, пока ее пригласят на рентген, а потом ждал, пока готов будет снимок. А когда врач объяснял, что произошло с ее связками, он слушал так внимательно, словно это касалось близкого человека.
А потом он отвез ее домой и помог подняться по ступенькам до двери. Он налил ей воды и проследил, чтобы она приняла болеутоляющее. Он даже предложил ей помочь раздеться и лечь в постель!
Ну уж от этой помощи Дани решительно отказалась. Пусть даже ей потребовалось втрое больше времени, чтобы раздеться, привести себя в порядок и лечь. Каждое движение вызывало новый приступ боли в ноге.
А что касается его готовности отвезти ее к деду... Это без малого три часа езды!
Вообще, если честно, она твердо знала: чем меньше времени она будет находиться в его обществе, тем лучше будет для ее растревоженного сердца. Если бы не родители... У нее были сложные отношения с родителями, особенно с матерью, и отсутствие Дани на семейном торжестве обязательно было бы превратно истолковано. Дочь должна присутствовать на юбилее родителей, никаких отговорок быть не может. Она должна ехать, с Оливером или без него. Вышло так, что она едет с Оливером.
Хотя она и ждала звонка в дверь в любую секунду, но все же вздрогнула. Вот и он.
Когда Дани распахнула дверь, сердце замерло у нее в груди.
Волосы у него были еще влажные после душа, бледно-голубая рубашка подчеркивала цвет глаз. Брюки узкие, подчеркивают его стройность. Дани внутренне застонала. Если от одного взгляда на Оливера у нее кружится голова, как она выдержит целых два дня? Наверняка опять выставит себя полной идиоткой! Она даже думать боится о том, как она проведет с ним три часа в машине!
Лучше об этом не думать.
– Неудивительно, что ты вчера с непривычки навернулась в туфлях на каблуках! Когда встречаешься с карликом, наверное, приходится все время ходить в тапочках! – Таким язвительным замечанием приветствовал ее Оливер.
И, не дожидаясь приглашения, прошел мимо нее внутрь.
Вот так она и проведет с ним три часа дороги и два дня выходных. Неужели она ожидала чего-то другого? Она с неприязнью смотрела, как он раскованной походкой направился по коридору прямо в гостиную. Стоит ему открыть рот, как...
Стоп. Что он имел в виду? Получается, он видел, как уходил Джонни? А Джонни? Видел ли он, как приехал Оливер?
– Не волнуйся, Дани, – насмешливо сказал Оливер, словно прочитав ее мысли. – Я решил, что добродетельнее будет дать молодому человеку спокойно убраться. Я подождал в машине. Он меня не видел.
Добродетельнее? Что за слово, как глупо звучит оно в устах Оливера!
– К твоему сведению, рост Джонни сто семьдесят четыре сантиметра, вряд ли можно назвать его карликом, – прищурившись, сообщила Дани. – А ждать, пока он уйдет, не было необходимости. Он бы с удовольствием познакомился с тобой, я в этом уверена.
Тут Дани не погрешила против истины. Джонни ясно дал понять, что все, связанное с этой звездной семьей, живо его интересует.
Оливер презрительно скривил губы.
– Благодарю. Удовольствие не было бы взаимным.
Он обвел взглядом комнату. Потом перевел подозрительный взгляд на ее босые ноги.
– Ты готова ехать? – коротко спросил он.
Дани досчитала в уме до десяти. Какой смысл начинать ссориться сейчас, когда они даже еще не выехали? Тогда, наверное, лучше не затевать поездку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
