— Куда прёшь жирный?! — Оттолкнул после свистка судьи Толик немного полненького и широкоплечего парня из 9-го класса.
— Брейк! — Гаркнул я и, прыгнув, обхватил руками хулигана Толика, после чего шепнул, — завтра на финале можешь подраться. Всё, всё, мир. — Обратился я к толстячку, с которым мы начнём чаще общаться, когда я перейду в девятый класс, сойдёмся на взаимном увлечении фантастической литературой. — Шестая заповедь, не убий. — Добавил я и улыбнулся, вспомнив, как в будущем этот паренёк пойдёт по духовной линии и станет каким-то батюшкой при православном храме.
— Спорный мяч! — Подбежал к нам «Штурман» и сурово зыркнул на забияку Широкова.
— Игровой момент, Семён Палыч, — буркнул я.
— Вчера на дискотеке тоже был игровой момент? — Недовольно проворчал физрук и, погрозив всем кулаком, заявил, — я вам покажу игровой момент!
Кстати, спорный мяч будущий бандит и рэкетир Толик Широков у будущего батюшки из храма выиграл играючи. Рысец мёртвой хваткой в этот мяч вцепился, поэтому я рванул в контратаку в надеже, что Андрюха сообразит, как лучше в такой ситуации действовать. Рысцов и сообразил, так зашвырнул оранжевую сферу мне на ход, что я еле-еле её догнал и бросал по кольцу уже наудачу, которая в этот момент мне улыбнулась. Счёт снова вырос — 22 : 9 и девятый «Б» срочно потребовал тайм-аут.
— Малорик. — Улыбнулся Рысец, когда мы присели перевести дух. — Я чё сказать-то хотел? — Зашептал он, — ты говорил, что маньяк выбирает голубоглазых блондинок. Так ведь? Вон, смотри Ольга Балуева из 8-го «Б». Один в один Динкин типаж.
«Ёк макарёк! — выругался я про себя. — Как же я про Ольгу-то забыл? Я же за ней в 9-ом классе именно потому и ухаживал, что она Дину Гордееву напоминала, а значит, она тоже попадала под удар».
— У нас после матча репетиция к завтрашнему торжественному мероприятию по случаю Дня учителя, — прошептал я. — Поэтому сейчас подойди к Балуевой и пригласи её в гости на «репу». С ней обязательно надо подружиться.
— Я? — Выпучил глазища Рысцов. — Да ты с дубу рухнул. Сам её приглашай, у тебя это лучше получается. — Кореш кивнул на Дину и Наташу.
— Ладно, есть одна идея, — пробормотал я и громко скомандовал, — сейчас играют Миха Земцов, Юра, Димон, Серый и ты Рысец. Мы с Толей Широковым пока отдохнём, на концовочку выйдем.
— Земец! Ты собираешь отскоки под кольцом, остальные играем на меня! — По-деловому раздал несколько приказов Андрюха Рысцов, оказавшись на паркете самым авторитетным.
— Дать бы ему разок между ушей, чтоб не выёживался, — пробубнил Толик, покосившись на «командира» Андрюху.
— Завтра помахаешься, не переживай, — улыбнулся я, и когда игра началась, подсел к нашей группе поддержке, рядом с Томкой Поляковой.
— Не болит? — Поинтересовалась комсомольская активистка моим огромным синяком.
— Душа у меня болит, Тамара. — Тяжело вздохнул я. — Мой друг ночей не спит, мучается каждый день.
— Так надо бы ему в больницу, — пролепетала Полякова.
— Может быть, — шепнул я доверительно. — Влюбился Рысцов без памяти в Ольгу Балуеву из 8-го «Б», а подойти и познакомиться боится.
— Так и что? — Грозно и осуждающе посмотрела на меня отважная комсомолка.
— Пригласи Балуеву на сегодняшнюю репетицию, которая у нас состоится в классе после матча. Пусть они пообщаются, может быть, у них литературные и музыкальные пристрастия совпадают.
— Дурак, — обиделась Томка.
— Я так и знал, что нельзя надеяться на наш комсомол, — буркнул я, пересев обратно к хулигану Широкову.
— Гооол! — Тут же выкрикнули все, кто был в зале, так как Рысцов красивым дальним трёхочковым броском сделал счёт разгромным — 25 : 9.
— Я всё спросить хочу. — Подтолкнул меня в бок «Широкий». — Как ты Шуму умудрился сделать? Он же кабанина.
— Во-первых, мне повезло. Во-вторых, у меня был план боя. Я бил ему в левое бедро и старался больше двигаться, держать дистанцию, ведь у меня хорошая дыхалка и сильные ноги. А у него лишних килограмм двадцать веса, плюс он курит и побухивает. Да ещё хотел взять меня нахрапом. И третье, самое главное, меня заставлял работать при максимальной концентрации страх. Очень не хотелось превратиться в кусок отбивного мяса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А кто тебя заказал, знаешь? — Спросил Широков.
— Знаю. — Я кивнул головой в сторону входа в школьный спортзал, где показались парни из 10 «А», которые пришли на второй полуфинал баскетбольного турнира. — Генка Третьяков дал денег пэтэушникам.
— Если захочешь ему отомстить, могу помочь.
— Нет у меня времени Толя, мстить разным ползучим гадам. Пусть пока живёт. Дааа! — Вскрикнул я, когда наша сборная восьмых вновь забросила ещё два очка в корзину обескураженного 9-го «Б».
* * *
После матча, который мы выиграли со счётом 42 : 15, я буквально парой слов перекинулся с Диной и Наташей. Напомнил им о сегодняшнем новоселье. Всё, от папы с мамой переезжаю, одному и статьи для газеты писать сподручней и разрабатывать план поимки маньяка проще. Я сказал, что достану немного наливки, так, для аппетита и попытаюсь что-нибудь прикупить поесть. Девчонки же со своей стороны пообещали какой-то кулинарный сюрприз.
— Поздравляю, здорово сыграли. — Подошла ко мне физичка Наина Файзиевна, когда я попрощался с Диной и Наташей. — Расскажешь мне, что вчера произошло?
— На дискотеки так расплясался, что влетел в бетонную колонну. Проклятая светомузыка глаза ослепила по закону интерференции света. — Улыбнулся я.
В это время по коридору мимо меня пробежал герой матча Анрюха Рысцов, который сегодня забросил три «трёхи» и пять штук двухочковых, и показав на часы, дал понять, что хватит лясы точить, пора на «репу».
— У тебя, Валера, голова светлая. Тебе драться нельзя. — Всплеснула руками Наина. — Ты должен думать о поступлении на физмат и желательно в Москву.
— Голова светлая, только мысли дурные молодому организму покоя не дают. Наина Файзиевна, спасибо вам за заботу, но не интересует меня ни физика, ни математика. Я уже решил, что пойду в журналистику. Хочу запечатлеть для потомков крах огромного и могучего государства.
— Какого? — Опешила Наина.
— Соединённых штатов Америки, конечно. — Хохотнул я. — Извините, пора на репетицию. Время дорого.
* * *
В школьной аудитории, где были развешаны портреты Льва Толстова, Фёдора Достоевского и Александра Пушкина, на финальной репетиции класс кое-как пыхтел, позоря седины классиков русской и мировой литературы. Причём с моими романсами всё было окей, а вот с литературными отрывками из «Горе от ума» — всё плохо до безобразия. Меня так и подмывало съязвить нашей классной Марине Алексеевне: «Я же говорил, что опозоримся!». Кстати, к завтрашнему торжественному дню десятиклассники репетировали бальные танцы, чтобы показать, как гуляли в лучших лицеях царской России. Им Вера Чистякова, дочь заместителя первого секретаря горисполкома, настоящие бальные платья подогнала из областного Театра, по блату само собой. Девятиклассники тоже какую-то сценку ставили из «Молодой гвардии». На их фоне наш позор должен был выглядеть просто чудовищно, если бы не я:
— Марина Алексеевна, ну вы понимаете, что вот это вот, даже на школьную самодеятельность не тянет. Дети, не знающие всех букв алфавита, в детском саду лучше стихи читают для пап, мам и своих любимых нянечек.
— Что ты предлагаешь Молчанов?! — Зло бросила наша классная, которая уже сама поняла, что ввязалась в геморройный геморрой.
Между прочим, в других восьмых и седьмых классах поступили мудрее, они объявили внеочередной сбор макулатуры ко Дню учителя. Я улыбнулся, когда вспомнил, чем закончился этот впечатляющий внеочередной сбор старых газет и журналов. Какой-то «шутник» бросил спичку в гараж, где хранилось несколько тон ценнейшего бумажного сырья, и в школе потом неделю воняло гарью. А макулатура, полностью сгорев на жертвенном костре, отправилась прямиком в славянский Ирий на Велесовы или Сварожьи луга.
