Когда вечером по пути с работы к ней заглянул Рон, она рассказала ему новости.
— Ты вроде бы не испытываешь особого энтузиазма от перспективы уехать в Тулсу, — заметил он.
— Ну, — медленно заговорила она, — они фактически еще и не предложили мне работу. Но даже если они ее и предложат, я не уверена, что соглашусь.
Усевшись на сине-красный диван, Рон похлопал по нему около себя:
— Присядь, Дженет. Давай все обсудим.
Она послушно села рядом с ним, ожидая, что он скажет.
— Почему ты подала заявление о поступлении на работу? — начал он.
Дженет вспомнила об угрозе Джейсона выгнать ее с работы, что и подсказало ей мысль поискать место где-нибудь вне Фридома. Конечно, позже он забрал свои слова обратно. «Но хочу ли я остаться?» — спросила себя девушка.
— Ты сомневаешься, правильно ли сделала, — сказал Рон, и это было утверждением, а не вопросом.
— То, что я сейчас скажу, прозвучит, наверное, глупо. Мне следовало иметь определенную цель и работать для ее достижения. Так всегда и было. Но мне почему-то кажется, что часть меня уже принадлежит этой школе, хотя возможностей повышения зарплаты или продвижения по службе нет. Мне кажется, что Фридом дает мне компенсацию, которую я могу и не получить где-нибудь в другом месте.
— Какую такую компенсацию? — мягко спросил он.
Дженет выдержала его взгляд. Она хотела быть честной и с ним, и с собой, а потому ответила:
— Я чувствую себя здесь в безопасности и не боюсь жить одна, — медленно начала она. — Я могу выходить поздно вечером, а это — свобода, которую я потеряю в большом городе. И потом, я безусловно привязалась к местным жителям. Поскольку нигде в другом месте у меня нет семьи, я начала думать о здешнем городке как о родном доме. Этот коттедж продается, вот я и могла бы купить его за разумную цену и остаться здесь жить, — закончила она.
— Может, есть и другая причина, Дженет? — тихо спросил он.
— Не уверена, — ответила она, все еще глядя ему в глаза. Рон был человеком проницательным, и девушка почувствовала, что он догадывается о том, что стоит между ними. Раньше он никогда не задавал вопросов, но сейчас, она знала, все будет иначе.
— Я никогда… никогда до сих пор не настаивал, но мне нужно знать. Когда кончится это лето, я больше не смогу часто приезжать в Западную Оклахому. Мне бы хотелось, чтобы ты переехала в Тулсу, но лишь при условии, что ты сама этого хочешь. Не делай этого только чтобы осчастливить меня…
— Мне еще нужно подумать, Рон. Да и потом, — добавила она со смехом, — еще посмотрим, будет ли работа! Я окажусь в весьма глупом положении, если позвоню, чтобы дать согласие, а окажется, что они и не думают нанимать меня.
Рон подавил смешок.
— Понимаю. А теперь, — продолжил он, вставая, — давай пойдем куда-нибудь поедим. Я умираю с голоду.
Они поднялись.
— Просто имей в виду, — заметил он, беря ее сумочку, — Тулса — прекрасное место для старта в будущее.
Этой ночью Дженет беспокойно ворочалась в кровати. Она не была уверена, что Тулса — именно то место, где она хочет провести свою жизнь. Казалось, Запад крепко затянул ее. Красная земля, простирающаяся по всей равнине, крутые обрывы над рекой, наводящей трепет и поражающей своими оттенками темно-бордового, красного и оранжевого цветов, представлялись ей частью ее существа. А крохотный Фридом, такой неприметный, совсем как пылинка на холмистых просторах равнины, стал ее прибежищем.
Дженет села на кровати и взбила подушки. Потом откинулась на них, так и не найдя покоя. Она могла заранее сказать, что ночь будет бессонной. И все медленно тянувшиеся часы она думала над тем, почему же она не хочет покидать Фридом.
Истинная причина, и она это знала, ничего общего не имела с живописным маленьким городком на краю земли или же с суровой красотой пустыни в пору цветения. Пейзаж не был настоящей причиной, вовсе нет! Причина была до примитивности проста — мужчина.
Джейсон Стюарт был индивидуалистом, таким же суровым, как и земля, по которой он ходил. Дженет не видела его с тех пор, как три недели назад он прогнал ее со своей земли, но она все время о нем вспоминала. Каждый раз, когда она думала о нем, тихая тоска волной прокатывалась по ее телу, и она до боли желала оказаться в его объятиях. Она любила этого человека.
Дженет опять повернулась в кровати, с яростью расправляя смятые простыни. Джейсон Стюарт не питает к ней никаких чувств, и чем скорее она сможет изгнать его из своих мыслей, тем лучше сложится ее жизнь. Бессмысленно и так по-детски лелеять надежду на то, что он когда-нибудь сможет испытать хоть какой-нибудь интерес к ней. Надежда столь слаба, что с ней надо распрощаться.
Но в беспокойном сне, который наконец-то опустился на нее, надежда расцвела с новой силой и переросла в острую тоску: она видела Джейсона, который шел ей навстречу. Он улыбался и широко расставлял руки, чтобы поймать ее в свои объятия.
Дженет проснулась очень рано. Она лежала, свернувшись клубочком на постели, слабая улыбка блуждала на губах, а глаза были устремлены на рисунок мозаичного полотна. Постепенно ее мысли стали возвращаться к реальности. Улыбка исчезла с лица, и Дженет поняла, что все это был только сон: Джейсон Стюарт никогда не подойдет к ней с распростертыми объятиями. А если вдруг это и случится, то лишь для того, чтобы поразвлечься на одну ночь.
В полном смятении девушка встала с кровати и босиком прошлепала в ванную. Чистя зубы, она обдумывала события вчерашнего дня. Рон сказал ей то, что она знать не хотела, но это была чистая правда. Здесь, во Фридоме, у нее ничего нет.
Мысли бродили в ее голове, но она никак не могла прийти к какому бы то ни было заключению. Ей необходимо, наверное, просто выйти немного прогуляться и проветрить мозги: всего полшестого утра, и весь мир принадлежит только ей.
Она натянула дымчато-зеленую вязаную кофточку, надела бежевые слаксы, накинула легкий жакет и вышла в утренний туман. Девушка прошла через спящий городок в сторону реки. Она пересекла длинный мост, с восторгом любуясь восходом солнца: сначала появились едва заметные розовые лучи, которые затем приняли насыщенный оттенок багрянца и наконец прорезали небо сполохами оранжевого и золотого цветов.
Дойдя до конца моста, она остановилась, чтобы с благоговением насладиться величественным зрелищем, разворачивающимся перед ее взором. Природа, драматичная и могущественная, завладела ею, и ей нравилось это чувство. Она повернулась и сбежала вниз по пологому склону, уходившему к реке. Здесь тяжелый сухой песок мешал ей идти; она остановилась, огляделась — и улыбка тронула ее губы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
