– Хотела бы работать с детьми, но знаю, что это просто невозможно. Кто же доверит мне ребенка, принимая во внимание… ну все это?
В ее голосе Джис уловил тоску.
– Ты любишь детей?
Она кивнула.
– Да, уверена в этом. Я почему-то знаю, что такое ощутить в своих руках маленькое живое тельце и пару маленьких ручек, обхвативших мою шею…
– Ты думаешь, что у тебя когда-то был ребенок?
Вопрос потряс Мари. Она в упор взглянула на Джизуса. Эта мысль никогда не приходила ей в голову. Она попробовала примерить к себе это новое ощущение, наконец, покачала головой.
– Нет, я так не думаю. Мне приятно представлять себе, что я держу на руках ребенка. Если бы у меня был когда-то малыш и нас разлучили, я наверняка бы почувствовала потерю. – От нее не ускользнуло одобрительное выражение глаз Джиса. – Ты, должно быть, тоже любишь детей.
– Очень.
– Почему же ты до сих пор не женился и не завел своих собственных?
Учитывая все, что их связывало, вопрос ему не показался нетактичным, но он все же отвел глаза.
– Я был однажды женат, но супруга не хотела иметь детей.
Мари не могла представить себе, как можно такого не желать. Ей захотелось обнять Джиса и уверить, что не все женщины таковы, что она с радостью согласилась бы на это. Вместо этого все сочувствие и понимание она попыталась передать теплотой своего голоса.
– Но ведь ты хотел, да?
Он в знак согласия кивнул головой.
– Я хотел иметь детей и жить в нормальной семье. Ей же хотелось чего-то совсем иного.
Девушка догадывалась, что, рассказав о своей, жизни, он поделился с ней своей болью. Теперь он – и сам понимал, что его недоверие к ней как-то связано с неудавшейся семейной жизнью. Она ждала. Вместо дальнейших откровений он переменил тему.
– Как ты отнесешься к работе в дневном детском центре?
Его идея привела Мари в восторг.
– Где?
– В больнице. Ставки там, правда, низкие, а требования большие, зато там нам пойдут навстречу. Мы можем представить это как трудовую терапию, и тогда, возможно, не потребуется оформления социального статуса.
– Расскажи мне об этом центре. – Девушка все больше оживлялась.
– Он очень маленький, экспериментальный. Днем там находятся дети сотрудников госпиталя. Если бы у нас было побольше средств, мы могли бы принять втрое больше детей, но пока что центр располагается в тесном старом крыле больницы, которое собираются перестраивать.
– Захотят ли меня принять туда, Джизус? Учитывая мою историю?
– Нам трудно нанять опытный персонал, потому что зарплата очень низкая. Они с радостью примут тебя. Я уверен. Это означает, что каждый день ты должна будешь ходить в госпиталь.
– Я буду относиться к этому совершенно спокойно до тех пор, пока меня не захотят снова запереть в палате.
– Мне необходимо несколько дней, чтобы все устроить.
– Обещай мне, что не станешь затягивать с этим.
– Ты слишком проницательна. – Джис улыбнулся.
– Обещай.
– Хорошо.
– Джис? – Громкий мужской голос за дверью сопроводил восклицание решительным стуком в дверь. – Джис, это Чак.
Бертон быстро поставил чашку и поднялся. Как ни близки они были с Чаком Лоучем, тот редко заходил к нему без повода.
– Сейчас открою.
Чак стоял на пороге. Он оценил интимность представившейся ему сцены, и его глаза сузились.
– Твоя хозяйка будет не против? – Он кивнул в сторону Мари.
Джис направился к дивану.
– Заходи и садись.
– У меня нет времени. Мне нужно ненадолго забрать твою подопечную в участок.
– Зачем это? – спросил хозяин дома, нахмурив брови.
Мари встала и жестом остановила его.
– Зачем я понадобилась вам? – обратилась она к Чаку.
– Маньяк, пытавшийся убить вас, находится в полиции. Завтра его фотографии появятся во всех газетах. Я хочу, чтобы вы сначала опознали его.
Бертон видел, как побледнело лицо его любимой. В тот же момент он оказался рядом с ней и усадил на диван.
– Все будет в порядке, дорогая, – успокоил он ее.
Джис продолжал поддерживать ее. Женщина взглянула на Чака. Она заметила, что, наблюдая за действиями Джиса, он изменился в лице.
– Он дал какие-нибудь показания относительно той ночи, когда пытался убить меня?
Чак покачал головой.
– Он настаивает на своей невиновности, но у нас достаточно улик, чтобы утверждать, что это не так.
– Тогда есть ли необходимость, чтобы Мари прошла через все это? – резко спросил Бертон.
– Ничего не надо говорить. Я согласна на это, – вмешалась девушка.
Чак игнорировал ее слова, продолжая обращаться только к другу.
– Это необходимо, чтобы добавить еще один прут в его тюремную решетку. Сейчас я могу обвинять его в совершении трех убийств из семи. Если Мари опознает его, это будет еще одно очко не в его пользу.
– Я не хочу травмировать ее…
– Прекратите! – Мари прислушалась на секунду к звенящей тишине, затем высвободилась из рук Бертона. – Я пойду в участок и попытаюсь опознать его. Дайте мне только переодеться.
Оба мужчины проводили ее взглядом до дверей гостиной.
– Она не помнит собственного имени. Как ты можешь рассчитывать на то, что она опознает своего вероятного убийцу? – Джизус обернулся к Чаку.
– Просто удивительно, на что способны люди, когда преследуют только собственные интересы.
– Это что значит? Похоже, ты занялся психологией?
– Я знаком с психологией некоторых личностей. Особенно тех, которых я регулярно подбираю на задворках баров. Я могу читать лекции о психологии маньяков, подобных тому, которого мы взяли этой ночью. Ты знаешь, как, в конце концов, мы поймали его? Мы попросили одну из наших сотрудниц сыграть роль приманки. И он запорхнул в нашу ловушку, как бабочка на огонь.
– Ты не понимаешь Мари.
– А ты понимаешь? – Чак покачал головой, и на секунду его, всегда суровое выражение строгих глаз сменилось на жалостливое. – Дину ты тоже не понимал.
– Если ты собираешься продолжать запугивать Мари, мы не сможем больше оставаться друзьями. – Лицо Джизуса приняло жесткое, решительное выражение.
– Все зашло уже так далеко?
– Да.
В комнату вошла Мари и, почувствовав царившую в комнате напряженность, догадалась, что была причиной их размолвки.
– Я готова, – объявила она, подходя к ним.
Она вглядывалась в лицо Джиса, давая ему понять, что сожалеет о его жертвах ради нее и что ей вовсе не хотелось бы разрушать их дружбу.
Джизус кивнул, будто услышав не высказанные ею слова и успокаивая ее.
– Я иду с тобой, – спокойно сказал он. – Мы сделаем это вместе.
Девушка обернулась к Чаку, но его лицо оставалось бесстрастным.
– Идемте, – сказал он.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
