– Не знаю, – привычно ответил я. – Самому непонятно. Можно забрать фото на память?
– Забирай, – махнул рукой Ребров. – Только никому не показывай. Про Таню Дегуршафф мы с тобой поговорим отдельно. Тема это очень серьезная, но сейчас речь пойдет про другое. Что ты скажешь про Дакию и ее военный потенциал?
– Дакию? – Напрягся я. – Честно говоря, я о ней не слишком высокого мнения. Армия многочисленная, но вооружена устаревшим оружием. Военных реформ давно не было, боевых магов у них нет, военная техника не на высоте. Прошлый век, одним словом.
– А если она столкнется с Райхом? Как думаешь, есть шансы?
– У кого, у Дакии? – Удивился я. – Дакия будет стоить Райху двух дивизий, Матвей Филиппович, – честно сказал я. – В любом случае. Если она на него нападет, то две дивизии понадобятся дойчам для ее оккупации. Если Дакия станет Райху союзником, то те же две дивизии понадобятся, чтобы дакийцы сразу же не обрушили фронт и не дали себя оккупировать врагам райха. Вот и все.
– То есть шансов нет, – прикурил папиросу Ребров. – Я тоже так думаю. И Корнилин с генштабом тоже. Но между тем, есть совершенно точная информация, что через три-четыре недели Дакия нападет на Райх. Причем это известно всем, а уж разведке дойчей – наверняка, я уверен. У дакийцев бардак не только в армии, но и в генштабе… Кроме того, дакийцы аннексировали во время переворота у нас Бессарвскую губернию за Днестром и нам бы очень не хотелось чтобы эта губерния отошла Райху после того, как Дакию оккупируют. Это наша земля, да и приближать границу райха к нашим стратегическим южным областям опасно. Конечно у нас пакт о ненападении, но все же…Райх – это Райх, он опасен. Нам надо вернуть Бессаравию. Лучше всего, вместе с нефтяными полями в Тоешти. Повод для войны с Дакией у нас железный – незаконная аннексия наших областей. Понимаешь к чему я?
– Не дура, поняла, – кивнул я. – Дакия объявляет войну Райху, терпит поражение, и в тот момент, когда ее армия будет разбита, мы в свою очередь объявляем ей войну и забираем свое без боя и большой крови. Делим ее с Райхом. Логичное решение. В чем моя задача?
– Молодец, – похвалил меня Ребров. – Понимаешь ситуацию сходу. Перейдем к сути дела. В войну с нами Райх ввязываться не будет в любом случае. Он просто не может себе позволить порвать пакт и открыть третий фронт на востоке. Но наплевать на наши интересы и по факту занять своими войсками Бессаравию и Тоешти до того как там окажутся наши части – вполне. Тогда все очень усложнится. Нам надо два-три дня после объявления войны, чтобы казачьи кавалерийские полки дошли от границы до этих областей и заняли их. И в эти два-три дня должен быть кто-то, достаточно сильный, кто объяснит дойчам, что это уже наши земли и находятся под охраной русского оружия. Надо их опередить и продемонстрировать решительную силу. Но ни в коем случае не воевать, миссия в целом скорее дипломатическая, чем военная. Никого более подходящего, чем ты и твой триста второй магический батальон для этого у России нет. Справишься?
– Капитан Дергачева выполнит приказ, ваше высокоблагородие, – вытянулся в струнку я.
– Не капитан…Подполковник Дергачева, – улыбнулся Ребров. – Таня, мы с Корнилиным как всегда на тебя надеемся.
Глава 10. Дакия. Встреча
Отбывал наш батальон из училища вполне буднично, без всякой помпы. Никакой магии, никаких перелетов. Родной триста второй батальон получил из генштаба приказ выдвигаться на осенние армейские учения "Север-24", в связи с чем в полном составе вместе с необходимой матчастью загрузился в эшелон, следующий в Вологодскую губернию. Мои офицеры, попрощавшись на вокзале с родными, сели по вагонам и поезд, неспешно набирая ход, отошел от перрона под звуки "прощания славянки".
И лишь когда Питер остался позади, а состав на одном из полустанков повернул на юг, я велел командирам всех четырех эскадрилий собраться в штабном вагоне и вскрыл запечатанный пакет с новым приказом.
– Мы едем на юг господа, – сказал я, прочитав документ. – Ознакомьтесь сами и объясните обстановку своим бойцам, – протянул я листок собравшимся. – Я думаю, о том, что все эти сведения совершенно секретны, упоминать излишне?
Народ застыл на месте, удивленно глядя на меня.
– Читайте приказ вслух поручик, – вложил я бумагу в руки Юле. – И хватит хлопать глазами. Мы люди военные и должны быть готовы к сюрпризам.
– Что это значит? – Слегка побледнела Юля, взволнованно прочитав листок с текстом приказа и подписью Реброва до конца. – Мы собираемся воевать? Уже?
– Мы должны быть готовы в случае конфликта Дакии и Райха обеспечить интересы России. Сейчас границы Дакии находятся всего в тридцати километрах от Одессы. Это недопустимая ситуация, крупнейший российский город может оказаться практически на передовой. Не говоря уж о том, что Бессаравская губерния у нас отторгнута незаконно. Наше дело военное, – пожал плечами я. – Будет приказ, пойдем в бой. Но я не думаю, что все так страшно. С Райхом у нас договор о ненападении, а в Дакии нет боевых магов. Да и армия у них… В любом случае батальон справится с возложенной на него задачей.
– Граница самопровозглашенной Суомии вообще в двадцати километрах от Питера, – заметил Сергей Коротяев, комэск третьей эскадрильи. С ней тоже будем…
– Советую держать подобные мысли при себе, поручик, – холодно посмотрел я на него и парень тут же отвел глаза. – Быстрее до штабс-капитана дорастешь. Думайте пока над текущей задачей. Из поезда во время остановок выходить запрещаю, применять магию тоже. Имейте в виду, мою и ваши рожи, никто из посторонних не должен увидеть даже в окошко на станции. Для всех мы сейчас на севере, где-то под Великим Устюгом. Через трое суток будем в Севастополе, там увидим, что да как.
Люблю поезда. И в той жизни любил и в этой тоже ехал с удовольствием. Колеса тихонько громыхают на стыках, а ты смотришь в окно, не спеша пьешь крепкий чай, ешь немудреную грубую, но сытную дорожную пищу, валяешься на своей полке, ведешь неспешные ни к чему не обязывающие разговоры с попутчиками. Этакое межвременье – тебя нет ни там, ни тут. А уж в штабном вагоне, в отдельном командирском купе ехалось и вовсе замечательно. Чтобы не терять времени зря, мы с командирами звеньев и эскадрилий дважды в день прорабатывали тактику, собираясь на инструктажи и рисуя замысловатые кривые боевых маневров оловянными фигурками магов в руках, учили краткий военный русско-дакийский разговорник, проводили политинформации – в общем, я старался, чтобы подчиненные были заняты делом, а не размышляли о перипетиях судьбы. Так и доехали.
Погулять по Севастополю нам не пришлось. Поезд прибыл в город ночью и нас тут же, на фургонах с крытыми брезентом кузовами, перевезли в военный порт, где батальон взошел на борт бронепалубного крейсера первого ранга "Меркурий". Загрузив наши пожитки и припасы, перед самым рассветом крейсер вышел из порта и взял курс к берегам Дакии, охраняемый тремя миноносцами и тральщиком. Операция начиналась…
В море нам пришлось болтаться еще трое суток. Начался шторм, небольшой, но неприятный, баллов около пяти. По морским понятиям это даже не шторм – просто "свежо". Сущий пустяк. И вот на тебе – половина моего батальона полегла с морской болезнью, включая верных соратников Юльку с Пашкой. Как такое вообще может быть, они же пилоты, устойчивы к перегрузкам, что им какая-то качка? Но жизнь показала – в небе одно, а на море свои понятия. Получите, распишитесь: полбатальона валяется с бледным видом на койках, отказывается есть и вообще – малобоеспособно накануне важнейшей операции. Пашку от одного вида еды мутит и рвет каждые два часа, а Юлька вялая и дрыхнет как сурок зимой. И тут хоть злись, хоть не злись, а ничего не поделаешь. Когда операцию планировали, кто-нибудь об такой возможности подумал? Подозреваю, что нет. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги… Я ходил злой как сто чертей, и даже на обедах в офицерской кают-компании крейсера старался помалкивать, чтобы случайно не сорваться, зыркая на всех изподлобья. Между тем флотские офицеры, особенно молодые, мной активно интересовались, пытаясь все время разговорить на ту или иную тему – личность я была известная. "Татьяна Батьковна, а покажите магию, хоть немножко, интересно же? Татьяна Батьковна, а где вы учились? Татьяна Батьковна, а расскажите о штурме Смольного. И хуже того, – Татьяна, а вам нравятся романтические стихи про любовь"? Поубивал бы придурков, честное слово.
