Через несколько дней после похорон подвыпивший Ребров впервые по-настоящему разоткровенничался со мной. Мы остались поздним вечером вдвоем в моем кабинете, и нам обоим было в тот момент очень и очень плохо. Бывает так когда уходит кто-то близкий… Хотелось выговориться, помянуть Корнилина, понять, что нам ждать дальше. Генерал был мрачен как туча и молчалив, а в его глазах появилась какая-то тоска. Я поначалу молча пил крепчайший чай, Ребров тоже, только наполовину смешав его в кружке с коньяком. Удар был сильнейший, но оказалось, что все не так плохо как я думал. Когда генерал все же разговорился, все оказалось еще хуже…
Матвей Филиппович посвятил меня в некоторые подробности подковерной политической борьбы в комитете. Формально комитет был един как "народ и партия" и голосовал по важнейшим вопросам единогласно, но реально его члены разделились на две крупные фракции – условные "военно-консервативную" и "народно-либеральную". "Народники", чьим неофициальным лидером считался Выпин, отвечали за реформы и экономику и, в общем-то, неплохо справлялись, страна приходила потихоньку в себя. Но при этом постоянно критиковали "узколобых консерваторов" в погонах, которые имеют одну извилину от фуражки, не дают развернуть реформы вовсю и вечно принимают половинчатые решения. Пока был жив Корнилин – он ухитрялся соблюдать баланс интересов, против авторитета "спасителя отечества" не пойдешь. Но после его смерти случилось неожиданное – за назначение Выпина председателем комитета, проголосовали министр юстиции и министр внутренних дел, которые раньше считались "консерваторами" и власть в комитете твердо перешла к "народникам".
– Чудно получается, но кроме как с тобой мне откровенно и поговорить не с кем, – устало сказал после третьего стакана "чая" генерал, расстегнув ворот мундира. – Никогда бы не подумал, что такое случится. А вот поди же ты… Маленькая девочка оказалась другом и соратником, который точно не сдаст. Мы же с тобой вместе нашли Корнилина, мы оба маги…но главное мы сейчас гарантированно в одной связке.
"Ага, ты да я, да мы с тобой", – подумал я, глядя как он посыпает сахаром дольку лимона. "Я один поначалу все тянул. И вытянул бы победу и без тебя, мой генерал".
– А теперь чего от народников ждать? – Спросил я вслух.
– Не бином Ньютона. Большой кадровой чистки, – Ребров, поморщившись, закусил лимоном глоток чаю, прикурил папиросу и крепко затянулся. – Сначала Выпин поставит на ключевые посты своих людей. В том числе и в армии. На меня уже в штабных коридорах смотрят как на прокаженного, которому недолго осталось… Руку жмут, а глаза отводят… Верные корнилинцы Выпину не очень-то нужны, их постараются с важных мест тихонько убрать. А мы с тобой Таня как раз самые верные корнилинцы и есть, так что мимо нас не пройдут. А потом – потом посмотрим. Самое страшное, если они развернут вовсю реформы. В стране куча противоречий, надо действовать очень осторожно. С вопросом о земле масса сложностей, много недовольных промышленной политикой. Но этим либералам хрен что объяснишь. А еще война на пороге.
– С Суомией? – деловито спросил я.
– Как догадалась? – Поднял взгляд на меня генерал.
– А с кем еще? – Пожал я плечиками. – К тому же я газеты иногда читаю. И вижу от статьи к статье ускоренную пропагандистскую предвоенную накачку. Да и в армии всякие слухи ходят…
– Твоя правда, – согласился со мной Ребров. – Лавр Георгиевич хотел решить дело миром. Суомии предлагали официальное признание независимости, мирный договор и вчетверо большие территории на Ковском полуострове. Взамен – всего лишь отодвинуть границу от Питера до сотни километров, за город Ваборг. Получили отказ. Кроме того суомы проводят скрытую мобилизацию и накопление сил на границе.
– А за ними стоит Северная Федерация, – добавил я. – Это их протекторат. Крутая каша заваривается.
– Северяне это фактор, – кивнул Ребров. – Но в открытую они нам войну не объявят, им проблем с Райхом хватает. Я так думаю. Но Суомам охотно помогут и добровольцами и ресурсами. События в Дакии многих насторожили. Нас теперь считают де-факто союзником империи. Я тебе больше скажу, совсем уж секретную вещь, – наклонился ко мне поближе Ребров. – Тебе можно. У Корнилина был посланник Антанты из соединенного королевства. С одним предложением – разорвать пакт о ненападении с империей и прекратить поставлять Райху стратегические ресурсы – нефть и железную руду. Взамен – суомы принимают наше предложение, отдают территории у Питера и проводят демобилизацию, северяне заключают с нами пакт о ненападении. А франсуазы прощают большую часть старых долгов, тех, что еще с самодержавия остались.
– И? – Поднял я брови домиком.
– И был тот посланник послан. Потому что если Райх рухнет, следующим номером Антанта будет делить нас. Боюсь, война с Суомией неизбежна. Вражеская отмобилизованная группировка, которую в два счета могут усилить войска Антанты, в двадцати километрах от столицы неприемлема. Кроме того, мы должны иметь возможность перекрыть вход в Питерский залив в случае крупной войны. Если бы фарватер, ведущий в Питер, не проходил вдоль суомского побережья, еще бы ничего. Но тут нас сама география лбами сталкивает.
– В таком случае нам не стоит беспокоиться о чистках, – улыбнулся я. – Накануне войны боевых магов не тронут. И ваш отдел тоже. Это каким дураком надо быть, чтобы так сделать. – Пока не о чем беспокоиться Матвей Филиппович.
– Так народники в основном гражданские, – вздохнул генерал. – Как и сам Выпин. К тому же после Дакии в генштабе шапкозакидательские настроения – дескать, что нам эта Суомия, сделаем одной левой, даже маги нам не нужны. Не знаю, может быть Выпин теперь решит не воевать, а снова попытаться договориться с Антантой. Только вряд ли, слишком далеко все зашло. Он хоть Корнилина не любит и штатский, но патриот. К тому же начальник генштаба обещает ему, что разобьёт Суомию силами одного военного округа за пару недель максимум. Говорит, что маги не нужны, войска сами справятся. Думаю, выслужиться перед новым председателем хочет. Он же, кстати, продвигает идею расформировать твой батальон.
– Что?! – Подался я вперед всем телом. – Как расформировать? Вы там все вконец охренели?! – Я чуть было не смахнул стакан с недопитым чаем на пол.
– А так… растащить магов по разным дивизиям, придав по звену каждому соединению. Да подожди ты сразу к пистолету тянуться, – остановил меня Ребров, криво усмехнувшись. – Еще не все влияние мы потеряли, за твой батальон сам Николай слово замолвил, да и многие военные глупость подобного решения понимают. И меня еще со счетов пока рано списывать. Прямого приказа о расформировании не будет, обещаю. Отстоим твой батальон. И тебя с командования не снимут. Пока. А вот к разным проблемам приготовься, я тебя сразу предупреждаю, боюсь тебя попробуют подставить так или иначе. Прикрыть везде и по полной, как раньше, я тебя уже не смогу, обстановка не позволяет. Выкручивайся сама, Таня, не маленькая, – хитро прищурился генерал.
Ребров оказался прав, неприятности не замедлили появиться. В начале ноября в батальон неожиданно приехал с небольшой свитой генерал – лейтенант Носенко, командующий Питерским военным округом. Посмотрев на меня сверху вниз, этот розовощекий толстяк в погонах, даже не дослушав моего доклада, презрительно процедил сквозь губу:
– Постройте батальон… подполковник. И просто постойте смирно в сторонке, как хорошая девочка, пока старшие говорят. Вы мне не нужны, девочка. Стоящие за ним офицеры угодливо захихикали, а я сжал руки в кулачки, из всех сил стараясь не активировать орб. Держись Таня, тебя, похоже, провоцируют. Ладно, посмотрим, кто кого.
– Есть построить батальон, – сузив глаза, ответил я. – Выполняю приказ. Господа офицеры, построить личный состав в полной выкладке, – повернулся я к стоявшим рядом со мной командирам эскадрилий. – Покажем его превосходительству магов.
