Центр Вернике был названа в честь невролога Карла Вернике, который впервые описал странные нарушения речи, которые могут случаться, когда повреждена эта височно-теменная граница. Вернике был афазиологом, то есть его работа заключалась в описании нарушений способности понимать речь или говорить, афазия (от греческого слова aphatos – бессловесный) – это трудности речи. Вернике был одним из первых нейроученых-теоретиков, постулировавших элегантную и простую модель того, как в мозге происходит обработка речи. Конечно, как и все теоретические модели в нейронауке, она оказалась неверной, в данном случае это доказал сам Вернике.
Вернике описал особенную форму сенсорной афазии, которая возникает при повреждении области на границе височной и теменной долей, прямо вверху и кзади левого уха. Вернике заметил, что пациенты с поражением этой области испытывали трудности в понимании языка, но легко, хотя и бессвязно, произносили слова. Люди все еще могли говорить, но слова их были бессмысленными. Теперь это нарушение известно как беглая афазия, но иногда ее называют афазией Вернике.
Теперь вспомните, что центр Вернике расположен рядом с первичной слуховой корой. Это соседство не случайно. По правде, ничего в мозге не устроено случайно. Помните из главы 1, что задняя часть мозга занимается обработкой зрительной информации? Вся затылочная доля и задняя часть теменной и височной долей посвящена именно ей. Оценивая местонахождение центра Вернике, легко понять, почему эти нейроны занимаются пониманием языка: они расположены так, что способны легко воспринимать и слуховую, и зрительную информацию, необходимую для понимания устной и письменной форм речи.
Вообще, пациенты с беглой афазией (ее еще называют сенсорной) имеют трудности с пониманием как устной, так и письменной речи. Возьмем типичного пациента Йохана Войта. Войт был немецким пивоваром и 14 ноября 1883 г. в результате падения с лестницы получил тяжелую черепно-мозговую травму в левой части головы. Его отвезли в местную больницу, и оказалось, что Войт не мог ответить на вопросы докторов, потому что не понимал, что ему говорят. Его реакция на шумы и звуки показала врачу, что слух Войта сохранен, а его неспособность отвечать на словесные команды означала, что лишь способность распознавать речь как-то нарушилась при падении.
По мере выздоровления какие-то функции речи к Войту вернулись, но, увы, не все. Например, он потерял навык понимать значение слов. Он мог называть объекты, которые ему показывали, но не мог вспомнить, как их использовать. Например, когда ему дали расческу, он мог сказать, что это, но не был уверен, что с ней делать. Когда ему давали несвязанный набор слов (например, «кошка черная стул прыгнула на»), он не мог составить из них предложение («Черная кошка прыгнула на стул»). Когда его спрашивали, какого цвета листья, Войту приходилось выглянуть в окно, чтобы ответить «зеленые»[36]. Так что, хотя Войт хорошо мог говорить, его понимание языка было сильно нарушено.
Симптомы мистера Войта, как у ранних пациентов Вернике, показывали одну важную вещь: понимание речи не зависит от произношения. Процесс понимания речи регулируется этим набором нейронов позади слуховой коры и кпереди от зрительной коры. Поэтому, когда вы слышите, как Тарман стонет по вашему мозгу, вы можете благодарить нейроны центра Вернике за интерпретацию активности вашей слуховой коры, говорящие вам, что он имеет в виду, чтобы вы могли убраться поскорее, пока не стало слишком поздно.
Пациент «Черт побери!»
Теперь давайте признаем: зомби не лучшие слушатели. Не важно, сколько раз вы им крикнете: «Стой!» или «Помнишь меня, Джонни? Я твоя сестра!», они не обратят внимания. Но вдобавок к тому, что они плохие слушатели, они не слишком хорошо говорят. Призыв «Пришлите. Еще. Полицейских» в «Возвращении живых мертвецов» равен творчеству Шекспира у зомби, так как эта способность не часто наблюдается у мертвяков. Помимо редкости таких выражений, у живых мертвецов есть еще нечто примечательное в том, как данный конкретный зомби излагает свою просьбу (или то, как Тарман требует ваши «моооозззгииии»).
Этот способ передачи мыслей обрывками предложений напоминает тип речевого поведения, известный как «телеграфный стиль». Название синдрома происходит от понятия телеграфа. В XIX и в начале XX века, до появления телефонов, дальняя связь осуществлялась посредством телеграфа. Сообщения передавались в виде серий коротких и длинных сигналов (гудков) по электрическим проводам, которые тянулись на многие километры. Так как в сообщении кодировалась каждая буква и отправитель оплачивал каждую из них, это была очень затратная форма связи. Люди старались избегать в посланиях избыточности и цветистости, потому что это обходилось дорого. Они старались излагать свои мысли четко и кратко.
Принцип «телеграфного стиля» такой же. Люди, которые испытывают трудности с произнесением слов, озвучивают ключевые части предложения, пропуская такие, как артикли, прилагательные, наречия, предлоги. «Телеграфный стиль» – это симптом особого неврологического расстройства, известного как эфферентная афазия, или афазия Брока.
Афазия Брока сильно отличается от афазии Вернике, хотя тесно связана с ней. У неврологически здоровых (и живых) людей речь – как улица с двухсторонним движением: она требует и понимания речи, и акта говорения. Мы уже обсудили, сколь невероятно сложен процесс слушания, а в главе 3 мы узнали о трудностях, связанных с нервной регуляцией движения. Можете считать говорение особенно трудной формой движения. Чтобы мы могли говорить, наш мозг должен тонко координировать огромное число мелких мышц губ, лица, горла и языка, чтобы они двигались быстро и очень точно.
Эти движения координируются областью мозга, расположенной за виском в зоне лобной коры и названной в честь французского невролога Поля Пьера Брока. Этот ученый был награжден наделом нервной ткани за плодотворные исследования, описывающие, за что отвечает эта область мозга. В 1861 г. Брока изучал пациента по фамилии Леборн, который был не способен четко произносить никакие слова, кроме бессмысленного «дуб»[37]. Поэтому в первых медицинских статьях, описывавших его состояние, этого человека называли просто Пациент Дуб. После смерти Дуба Брока обнаружил, что у того был поражен участок мозга (который теперь носит имя «центр Брока»).
Местоположение центра Брока в новой коре крайне важно. Он находится очень близко к моторной коре (см. главу 3), контролирующей мышцы лица, рта и языка. То есть те самые речевые мышцы. Считается, что эта область отвечает за моторное планирование и движения рта, необходимые для говорения.
Возможно, потому, что понимание языка критично важно для производства речи, центры Брока и Вернике связаны плотным пучком нервных волокон, называемых дугообразным пучком. Можете представить себе работу этой системы через следующую аналогию. У вас есть два города, каждый из которых производит узкоспециализированные детали машин. Чтобы собрать целую машину, эти города поставляют детали друг другу (и другим городам), но в итоге готовые машины прибывают только в один город. То есть центры Брока и Вернике задействуются вместе, чтобы происходил акт говорения, и все говорение «вывозится» из центра Брока в мир через рот и голосовые связки. Дугообразный пучок – это «шоссе», которое связывает эти два «города».
Экспортный рынок речи можно обрушить тремя способами. Возможно возникновение проблем с производством (беглая афазия, или афазия Вернике), с распространением (эфферентная афазия, или афазия Брока) и с транспортировкой между производством и распространением. Последняя форма поломки, известная как проводниковая афазия, случается, если повреждено само «шоссе» (дугообразный пучок) или если закрыты «выезды и въезды» в центрах Брока или Вернике. При проводниковой афазии пациенты хорошо понимают чужую речь и даже повторяют слова, которые им сказали. Но они также могут пропускать звуки в словах, нести чепуху или переставлять части слов не по правилам грамматики. Например, при просьбе врача повторить фразу «Зомби идут» пациент с проводниковой афазией может сказать «Зомби тиду» или «Мозби идут». Этот странный способ говорения возникает потому, что во время повторения требуется постоянная коммуникация между центрами Брока и Вернике. Когда она утеряна, информация не обрабатывается должным образом, приводя к искажениям компонентов слов.
