- Господин офицер спрашивает, знаешь ли ты этого человека? - переводчик ткнул пальцем в сторону Андрея.
- А как же! Знаю, дяденька! - охотно согласился Ваня. - Это Андрей.
Рогуля угрожающе зашевелился, поднял голову.
- Очень хорошо! - переводчик переглянулся с Шульцем. - А откуда ты его знаешь?
- Да он же недалеко от нас живет, - зачастил Ваня. - Я его, дяденька, ненавижу. Кроме шуток.
- Да что ты говоришь? - Переводчик, улыбаясь, подошел к Цыганку вплотную. - За что же это ты так его?
- Он меня, дяденька, когда я к нему летом в сад залез, поймал, снял штаны - и крапивой, крапивой!
Андрей удовлетворенно опустил глаза. Лицо переводчика побагровело. Затем губы начала кривить ядовитая усмешка.
- Ай, какой он нехороший! И больно тебе было?
- Просто ужас, дяденька! Я после этого целую неделю не мог сесть. Даже ел стоя. Кроме шуток.
- А о чем ты с Рогулей шептался, когда сидели там, на снегу? Я же наблюдал за вами из кабины машины.
- Я не шептался, дяденька. Это Рогуля шептал...
- А что он шептал?
- Он нехорошие слова говорил... А еще ругался, что рука болит...
- Какой же он невоспитанный, а?
Переводчик внезапно замахнулся и ударил Цыганка по лицу. Ойкнув, Ваня отлетел в угол и опрокинулся навзничь у самых ног Андрея.
- Ах ты, змееныш! Дураком прикидываешься?! - взревел переводчик. Говори, кто входил в вашу группу.
- Чего вы деретесь? - заплакал Ваня. - Я никакой группы не знаю-у...
Цыганок размазывал слезы вместе с кровью. Он плакал от обиды на самого себя. За то, что послушался Гришу Голуба и остался ночевать дома.
Переводчик что-то сказал капитану Шульцу. Тот поднялся из-за стола и, похлопывая резиновой дубинкой по ладони, медленно приблизился к Ване.
- Как фамилий этот челофек? - Шульц указал дубинкой на Цаплю. - Андрей Цапля?
- Не-а... Его фамилия Рогуля. Он, господин офицер, когда я к нему в сад залез, крапивой меня...
- Отвечайт только на мой вопрос. - Шульц своей дубинкой приподнял Ване подбородок, впился в него взглядом. - Он был фаш началник?
- Елки зеленые! Да не знаю я, какой он начальник! - всхлипнул Цыганок. - Он меня крапивой...
Шульц поморщился, дотронулся до перевязанной головы. Повернулся, подошел к Боженьке, ткнул дубинкой в окровавленную бороду старика.
- Это есть кто? - спросил капитан Ваню. - Божень-ка? Да?
- Да какой он боженька, господин офицер, - поднялся на ноги Цыганок. Это же дед какой-то. Кроме шуток.
- Ты его... э-э... знайт раньше?
- Да не знаю я его, елки зеленые! В городе много дедов. Откуда мне их всех знать?
Шульц в знак согласия добродушно кивнул головой. Шагнул к Цыганку, медленно поднял белую руку с зажатой в ней дубинкой. Вслед за черной резиной, что поднималась вверх, подняли глаза Андрей и Боженька. Дубинка мелькнула в воздухе и. опустилась на голову Цыганка.
Ваня коротко вскрикнул, схватился рукой за темя и медленно осел на пол. Комната шатнулась перед его глазами и начала наполняться красным туманом.
- Будешь говорить?
"Чей это голос? Цапли? Капитана?" - равнодушно подумал он. Из красного тумана выплыло широкое, на весь потолок, плоское лицо переводчика. Шевельнулись тонкие серые губы, между ними зажелтели влажные щербатые зубы.
- Будешь говорить или нет? Я тебя спрашиваю?
- Буду, дяденьки, буду. А что... говорить?
- Кто такой Смелый?
- Какой Смелый? Ей-богу, дяденька, не знаю, о ком вы говорите!.. Отпустите меня к бабушке...
9
- Я ничего не знаю...
Ваня прислушался к своему голосу. Он был сиплый, чужой. Внутри Цыганка словно сидели два человека. Один лихорадочно обдумывал вопросы переводчика, другой с простоватым наивным видом давал ответы на эти вопросы.
- Если будешь прикидываться дурачком - расстреляем.
Все шаталось, плыло перед глазами Вани. Звенело в ушах.
- Кто такой Федя Механчук?
Плоское лицо переводчика вновь появилось, перед глазами Цыганка. Он понял, что от него ожидают ответа.
- Я спрашиваю, кто такой Федор Механчук?
- Смеханчук? А-а, знаю, - чтобы не упасть, Ваня оперся о пол руками. Он, дяденька, дурачок. Ему ваши солдаты мозги отбили. Так он ходит по хатам и милостыню просит. Он совсем старенький. Он за корку хлеба песни поет...
- Я говорю не Смеханчук, а Ме-ханчук. Понял?..
- Елки зеленые, чего же тут не понять?
- Кто он такой? Где теперь находится?
- Не знаю. Ей-богу, первый раз слышу про него...
Боль постепенно отступала, стала тупой и ровной. Жгло внутри. От жажды пересохло во рту.
Рядом лопотал с плосколицым капитан. Затем он что-то приказал солдату. Тот, щелкнув каблуками, протопал мимо Цыганка к дверям. "Сколько прошло времени? - закрыл глаза Ваня. - Когда же это все кончится?"
Переводчик щелкнул выключателем. Стекла окон за решеткой сразу стали синими. От яркого света резало глаза.
Шульц и переводчик закурили. Шустрый ветерок из открытой форточки путал и сплетал вместе два табачных дымка, загонял их под потолок. Иногда в форточку залетали мохнатые снежинки и, кружась, медленно оседали на пол. Переводчик поежился и, попросив у капитана разрешение, закрыл форточку. Уличные шумы сразу исчезли.
Пронзительно зазвонил телефон.
Шульц нехотя взял трубку и вдруг, словно ужаленный, вскочил с кресла. На аскетическом лице его отразилось покорное согласие с тем, что бубнила ему телефонная трубка.
- Яволь, герр оберст! - отчеканил он, вытягиваясь.
Капитан расслабился. Трубку положил осторожно, Словно она была хрустальная.
"Сколько же все это длится? - опустил голову Ваня. - Пить... Как хочется пить!" Не сводя жадного взгляда с графина, стоявшего на письменном столе капитана, Ваня с трудом сглотнул.
Открылась дверь, и солдат втолкнул в кабинет Васю Матвеенко. Увидев окровавленного Цыганка на полу, он вздрогнул и втянул голову в плечи.
Шульц подошел к Матвеенко, погладил его рукой в перчатке по взлохмаченным волосам. Вася задрожал от этой ласки, словно был в лихорадке, губы его скривились. Взяв Матвеенко за локоть, капитан вывел его на середину комнаты. Сложил руки на груди и требовательно глянул на переводчика.
- Яволь, герр гауптман! - вскочил тот со стула. - Василий Матвеенко, ты знаешь этих людей?
- З-знаю, господин переводчик, - Вася затравленно оглянулся. - Этот вот в углу - Андрей Рогуля, по кличке Цапля. А тот на полу - Цыганок. Его фамилия Дорофеев. А деда я не знаю.
Шульц слушал, что ему говорил плосколицый, не сводя с Вани глаз. Трудно было выдержать его пронзительный взгляд. Цыганок отвернулся и сразу увидел стоптанные сапоги Цапли.
- Что теперь скажешь, Цапля - Рогуля? - насмешливо, с ноткой удовлетворения, спросил переводчик, подойдя к Андрею. - Ты знаешь Матвеенко?
Ваня заметил, что сапоги Цапли неспокойно зашевелились. Однако тут же приросли к полу.
- Не знаю я вашего Матвеенко и знать не желаю.
Ваня с облегчением вздохнул. "Дудки! Не на того нарвались, елки зеленые. Это вам не Васька".
- Тебя что, Рогуля, мало били?
- На это пожаловаться не могу, - хрипло ответил Андрей. - Способные вы на это.
- Значит, ты утверждаешь, что не знаешь Матвеенко и Боженьку.
- Я уже ответил. Но ты, вероятно, не понимаешь родного языка, тебе больше по вкусу немецкий.
- Прикуси язык!
- Благодарю за совет. Между прочим, если я правильно понял, ты хочешь, чтобы я развязал язык. Противоречишь сам себе?
- Кхм...
Переводчик крутнулся на месте, заговорил с капитаном. Шульц слушал его, внимательно разглядывая Свои блестящие ногти. Поднял глаза, утомленно махнул рукой:
- Франц! Ганс! Арбайт!
Солдаты бросились на Андрея. Один из них начал выворачивать ему раненую руку.
Жуткий стон разнесся по комнате. Андрей обмяк. Голова его упала на грудь.
Стало тихо. Цыганок со свистом втянул ртом прокуренный воздух. "Теперь снова за меня возьмутся".
- Ваня Дорофеев, ты знаешь Васю Матвеенко?
- Не-а. Я его первый раз вижу. - Цыганок недоуменно пожал плечами. Дяденька, а почему он говорит, что знает меня? Это его так подучили, да?
- Щенок!
Переводчик ударил Ваню в переносицу.
Перед глазами Цыганка бешено запрыгали красные точки. Загудело в ушах.
- Говори, сволочь! А то я тебя так отделаю, что...
Больно стучало в висках, изнутри волнами накатывалась тошнота. Тело покрылось испариной. Ваня медленно открыл глаза.
У стены стоял Боженька. От глаза к седому усу лицо его перечеркивал багровый шрам. Белая борода покраснела от крови. В углу солдаты отливали водой Андрея.
От удара в ухо Ваня сдавленно охнул, ткнулся щекой в мокрый пол.
Пронзительно зазвенело в голове. Звон усиливался с каждой секундой, и от него, казалось, вот-вот расколется голова.
- Признавайся, Цыганок. Я им все рассказал...
"Кто это? Чего он от меня хочет? - облизал спекшиеся губы Ваня. - Очень знакомый голос. Очень..."
- Я им рассказал все-все. Признавайся и ты. Чего ты упрямишься?..
"Почему так болит голова? Как будто кто-то ковыряет в ней шилом..."
