в том, чтобы завещание отца не вступило в силу…
Галина пришла в ужас от собственных мыслей.
Неужели она подозревает собственную мать в покушении на свою жизнь? Нет, конечно нет.
Мама действует не по своей воле, она – послушное орудие в руках другого человека, человека, который держит ее в руках, вертит ею как хочет.
Управляющего Сергея Михайловича Груздева.
Это он желает ее смерти, чтобы без помех прибрать к рукам отцовское состояние. Наверняка это он стоит за покушением на нее, наверняка это он или нанятый им человек заложил взрывное устройство в машину Гели Широковой. Наверняка он смог каким-то образом уговорить Гелю, чтобы та подыграла ему, сделала так, чтобы Галина на обратном пути села в ее машину.
Как уж он сумел на нее подействовать – теперь не узнаешь: может быть, чем-то ее шантажировал, может, просто заплатил, может, ему хватило для этого собственного обаяния. Одно только можно сказать наверняка: несчастная Геля не знала, что машина будет взорвана, иначе никогда бы на это не согласилась и, во всяком случае, не села бы сама в салон. Наверное, Сергей убедил ее, что задумал какой-нибудь безобидный розыгрыш…
Но что теперь делать?
Пойти в полицию? Рассказать обо всем тому капитану – как его – Ушинскому, который расследует это дело?
Но у нее нет никаких доказательств! Только догадки, только предположения. Капитан и слушать ее не станет. Кто она такая? Туристка, ненадолго приехавшая из своей благодатной Швейцарии. Богатая дурочка, которая только и умеет менять наряды!
Богатая дурочка.
Внезапно Галина поняла, какой спасительный смысл кроется в этих словах. Если она хочет уцелеть, более того – победить в этой тайной, скрытой от посторонних глаз схватке, ей нужно прикинуться дурочкой, сделать вид, что она не понимает, что происходит, что она не видит нависшей над ней опасности – только таким образом она сможет притупить бдительность врага, сумеет убедить его, что она не представляет для него угрозы.
А тем временем она будет выжидать, следить за ним, и однажды он допустит ошибку. А он непременно это сделает – потому что слишком сильно хочет завладеть всем.
Все эти мысли пронеслись в Галиной голове в считаные секунды.
Она снова обняла мать и проговорила безмятежным тоном:
– Что ты, мамочка! Конечно, я останусь с тобой, раз ты этого хочешь! Ты же самый близкий мне человек!
Она прикрыла глаза и продолжила:
– Мы будем жить вместе, будем поддерживать друг друга! Мы все, все будем делать вдвоем! Ну, или втроем, если ты хочешь, чтобы с нами был Сергей Михайлович! Он очень милый, а если я на него раньше ворчала – это только от ревности, от глупой ревности! А на самом деле он мне очень, очень нравится! И я так рада за тебя, так рада! Жизнь ведь не кончилась с папиной смертью, она продолжается – правда, мамочка?
Мать отстранилась, взглянула на нее, чтобы прочитать на Галином лице, всерьез ли она говорит. Галина улыбнулась ласково и нежно – и мать, кажется, поверила в ее серьезность, ответила объятием на объятие, облегченно вздохнула, как вздыхает наплакавшийся ребенок, которому дали конфету или разрешили посмотреть любимый мультфильм.
– Жизнь продолжается! – проговорила она умиротворенно.
Галя обнимала ее, глядя на догорающие угли в камине. Неужели мама ничего не чувствует? Неужели она поверила ей? Что сделал с ней этот человек, у нее больше нет своей воли! Возможно, Полина сумеет вернуть ее прежнюю, хотя теперь Галя ни в чем не уверена. Нужно вести себя очень осторожно.
– Я, пожалуй, пойду спать, – сказала она тихонько, – спокойной ночи, мамочка, утро вечера мудренее.
Этим утром в офисе Инна Романовна была сама не своя. Она отвечала шефу невпопад, роняла документы, забывала напомнить ему о важных встречах.
– Что с вами, Инна? – проговорил наконец Альберт Францевич. – Вы плохо себя чувствуете? Может быть, отпустить вас домой? Я смогу управиться один день без вас!
– Нет, все хорошо. – Инна вымученно улыбнулась. – У меня просто немного болит голова, может быть от перемены погоды, я приму таблетку, и все пройдет!
Ей совсем не хотелось, чтобы адвокат отправил ее домой. Ей непременно нужно быть здесь, в офисе!
Все утро она мучительно думала, как выполнить поручение своего возлюбленного, как достать из банковской ячейки заветный конверт, конверт, в котором заключено ее будущее, их будущее.
По всему выходило, что для этого она должна похитить у Стейница ключ от банковской ячейки. Этот ключ не только открывает саму ячейку, он является пропуском в сейфовое хранилище банка.
Но это только на словах звучало просто, но вот как к этому подступиться?
Где Альберт Францевич прячет этот злополучный ключ и как похитить его, чтобы адвокат не заметил пропажу? По крайней мере, не заметил какое-то время, чтобы она успела достать конверт из банковской ячейки?
Ответ на второй вопрос пришел ей в голову внезапно.
Нужно сделать второй ключ, пусть не дубликат, но внешне хотя бы отдаленно похожий на ключ от банка. Тогда какое-то время Стейниц не заметит подмену.
В обеденный перерыв Инна Романовна зашла в мастерскую, расположенную в бывшей дворницкой соседнего дома. В этой мастерской работал инвалид Арик, парень, потерявший ноги в автомобильной аварии, мастер на все руки. Он заменял батарейки в часах, чинил мелкую бытовую технику и изготавливал ключи.
Инна зашла в мастерскую и обратилась к Арику с необычной просьбой.
– Сделай мне вот такой ключ. – Она нарисовала ему на листке ключ от банковской ячейки, который несколько раз видела.
– Не понял, женщина, – удивленно проговорил Арик. – Какой такой? Мне твой ключ нужен, чтобы копию сделать!
– А мне не нужна копия. Мне нужно, чтобы просто было похоже.
– Не понимаю… он же ничего не будет открывать!
– А мне не надо открывать. Мне только нужно, чтобы было похоже, – повторила Инна.
– Не понимаю… – повторил Арик.
– А тебе не нужно понимать. Ты тут для чего сидишь – чтобы вопросы задавать или чтобы ключи делать? Сделай, как я прошу, а я тебе заплачу втрое против обычного.
На этом вопросы кончились, и Арик сделал ей ключ, внешне похожий на ключ адвоката: просьба клиента – закон, особенно если клиент платит втрое.
Теперь оставалось самое трудное: найти настоящий ключ и заменить его подделкой.
И тут, как ни странно, сам адвокат пришел ей на помощь.
Вскоре после обеда он вышел в приемную и попросил ее показать документы, которые она еще не закончила печатать.
Инна положила перед ним стопку бумаг. Стейниц устроился у нее за столом и углубился в чтение. Через несколько минут, не отрываясь от
