Глава 11
Прежде всего, он тщательно осмотрел квартиру.
Ничего в ней не изменилось, ни один стул не был повален, ни один шкаф не оставлен открытым, никаких следов борьбы и вообще никаких следов. Такое ощущение, что Джессика либо ушла сама, не смотря на его строжайший запрет, да и свой страх, либо ее увел кто–то хорошо ей знакомый, с кем она пошла без раздумий. И где ее теперь искать, Кит даже представить себе не мог. Единственный вариант, который пришел ему в голову — это то, что она ушла домой. Но понятно, что этого не было, потому что быть этого не могло.
Да, она ушла не домой. И кажется, она ушла не по своей воле, потому что мобильник — вот он, лежит на подоконнике, в кухне. Она не могла уйти без него. Не должна была.
Метро мчится все быстрее и быстрее… Одна за другой мелькают незнакомые пустынные станции…
Кто знал, что Джессика у него дома?
Только любовница Хилмана и Эрджили. Но Эрджили ни за что не стал бы предпринимать каких–либо действий, не предупредив Кита. Да и Джессика не согласилась бы отправиться в приют. По крайней мере, сейчас.
А вот эта дамочка… С ней Джессика наверняка пошла бы. Но как та могла оказаться у Кита дома раньше его самого, при этом не зная адреса? Если только на машине…
И что ему теперь делать?
Искать девочку бессмысленно. Он даже не знает, с чего начать поиски, потому что не представляет себе, куда она могла отправиться. В полицию обращаться бессмысленно вдвойне.
А через час на улице начнет смеркаться.
А завтра ему идти на работу.
И еще этот саквояж. Нельзя оставлять его у себя, здесь. Ему нужно найти более надежное место…
Кит умылся, морщась, любуясь на поплывшую разбитую губу и огромный рог над левой бровью.
«Гаденыши! Надо было, все–таки, навешать им еще…»
Потом переложил всё из приметного кейса в небольшую серую сумку, сунул в карман телефон Джессики и вышел из дома.
Кейс он бросил в мусорный контейнер на тридцать восьмой.
Поднялся к маме.
В тихой и пустой квартире, в которой попрежнему стоял густой запах ацетона, задернул шторы, включил небольшой ночник у маминой кровати, открыл сумку.
Пролистал тетради в синей обложке — не с целью что–то понять, а — так, на всякий случай: вдруг что–нибудь было спрятано между страниц. Пошуршал печатными листами, даже не всматриваясь в текст: бесконечные таблицы и диаграммы. Повертел в руках странную упаковку снука, посмотрел ампулы на свет — вполне обычный на вид наркотик: золотистые кристаллы плавают, поблескивая, в желтоватой жидкости.
Достал голубой запечатанный конверт, надорвал краешек, открыл. Внутри — три конверта поменьше, на каждом, в поле адресата, надпись. На первом — «Джессика!». На втором — «Лайза!». На третьем — «Тебе!».
Повертел в руках послание к Лайзе. Лайза — это, скорей всего, любовница, та самая, которая отдала ему кейс. Бросил его обратно в сумку. Сунул конверт, адресованный Джессике в карман ветровки. Потом, подумав, вернул в сумку и его.
Конверт с надписью «Тебе!» открыл. Достал сложенный вчетверо стандартный лист бумаги с напечатанным на двух его сторонах текстом. Развернул. Начал читать.
«29 мая, 2052 года, Локвуд–сити, Стив Хилман.
Если ты нашел этот кейс, где бы ты его ни нашел, значит, я уже мертв.
Меня зовут Стив Хилман, я бывший сотрудник отдела по исследованию перспектив медицинского применения препарата «снуксил» при корпорации «Снуксил Кемикалз Хайпауэр». Единственная моя надежда сейчас, что ты, читающий эти строки, не имеешь отношения ни к «Снуксил Кемикалз», ни к спецслужбам. И еще хочется верить, что ты находишься в здравом уме и тебе не безразлична судьба человечества.
На протяжении последних трех лет я, в числе других сотрудников, официально и по заданию корпорации, занимался изучением препарата «Снуксил» и возможностью разработки на его основе медицинских средств–анестетиков высокой степени эффективности. К сожалению, работы не дали сколько–нибудь значимых результатов вследствие невозможности получения бета–снуксилоцина–6 в чистом виде, с отделенной прантавазиновой кислотой.
Зато в процессе исследований снуксилоцина мною было выявлено и доказано опытным путем положительное воздействие компонентов препарата «Снуксил» на раковую опухоль, заключающееся в подавлении деления больных клеток. Побочным эффектом использования снуксила на больных раком мышах оказалась их почти полная невосприимчивость к действию прантавазиновой кислоты вследствие ее поглощения раковыми клетками с последующим разложением на составляющие — 2О12 (диоксивазин–12) и MSD (мета–снуксилон–дигидратат), обнаруженные мною в крови подопытных животных.
Впрочем, ты, наверное, не медик и не химик, я зря все это так пишу. Буду говорить проще, чтобы ты понял.
Проще говоря, можно предположить, что человеку, больному раком, должно быть очень трудно стать снукером в полном смысле этого слова, но — крайне полезно. Трудно в том смысле, что для того, чтобы «подсесть» на снук ему нужна лошадиная доза препарата. А полезно потому, что доза менее десяти милилитров вероятней всего будет являться для него лекарством от рака. А кроме того, на основе MSD, полученного из крови раковых больных или синтезированного (алгоритм синтеза мною почти доработан до конца), может быть создан так называемый «анти–снук» — сыворотка, позволяющая избавить человека от наркотической зависимости с частичным или полным (в зависимости от «стажа» снукера) восстановлением функций мозга.
Результаты моих исследований я предъявил в государственный институт по изучению возможности медицинского использования снуксила с предложением провести эспериментальные исследования на раковых больных, но ответа не получил. Зато тут же начались гонения. Сначала меня обвинили в подтасовке фактов с целью получения ученой степени. Потом — в проведении несанкционированных экспериментов на раковых больных. В отношении меня была проведена психиатрическая экспертиза, результаты которой показали, якобы, что я болен начальной стадией ранней болезни Альцгеймера. Меня уволили из корпорации, на меня было заведено уголовное дело.
Недавно я обнаружил, что в моем рабочем кабинете был проведен негласный обыск, в ходе которого были изъяты все мои дневники с последними результатами исследований. К счастью, последнее время я не хранил свои тетради на работе, поэтому им не удалось до них добраться.
Им нужен алгоритм получения натурального или синтетического MSD. Дело в том, что это вещество является выраженным мутагеном в отношении вирусов гриппа, таких как Y5–Ямайка и H9–Гондурас. В результате мутации эти вирусы, попав в организм человека, будут способствовать выработке снуксилотоксинов, то есть, по сути, заболевание, например, ямайкским гриппом будет означать для человека заражение снуксил–зависимостью. В результате, корпорации «Снуксил Кемикалз» не нужно будет дожидаться, пока закон «сто–шесть–бэ», принятый пока только в одной стране, даст им несколько тысяч новых снуксил–зависимых. Им достаточно будет спровоцировать одну эпидемию ямайкского гриппа через подвергнутый мутации вирус. При копеечном убытке на инициализацию такая эпидемия принесет миллардные прибыли. И тогда никакие барьеры не остановят распространение снуксила по всему миру, и те страны, которые пока еще держат оборону, вынуждены будут впустить снуксил на свою территорию.
Несколько дней назад до меня дошла непроверенная информация, что в Локвуд–сити, неким Тони Скарамо, в состоянии глубочайшей секретности, ведутся работы по выделению MSD–подобной компоненты из спинномозговой жидкости снуксил–зависимых больных, которым вводится состав на основе 2О12. Эксперименты эти пока безуспешны или имеют разовые положительные результаты, но не исключено, что в скором времени мощнейшее химическое оружие окажется в руках какого–то маньяка–одиночки или корпорации, если этот Скарамо работает на нее.
Я обратился в международную независимую комиссию по соблюдению законов и прав, куда и передал полученную мной информацию и краткое описание моих исследований по MSD. Я успел это сделать. Мне обещали защиту. На днях со мной должен связаться их агент, который обеспечит мне прикрытие и выезд в Исландию. Но если, ты читаешь сейчас эти строки значит корпорация победила. Еще раз. Но, может быть, — последний. Это будет их последняя победа, если ты не останешься равнодушен и передашь находящиеся в кейсе бумаги и тетради в надежные руки, человеку, который сможет правильно их использовать. Такой человек есть. Он живет и работает где–то в районе N8, его фамилия — Эрджили.
Позаботься о себе! Если сегодня ты проигнорируешь это послание, то завтра может быть уже поздно!
И пожалуйста, сделай, что сможешь, для моей дочери. Ее зовут Джессика, ей четырнадцать лет.
С того света с надеждой,
