месте. Его тарелка была пуста. А вот гость не отказывал себе ни в чём, с аппетитом уплетая яства. У меня же желудок стянулся в узел. По комнате разнеслось урчание, и я прижала ладонь к животу, испытывая смущение. Не помню, когда ела последний раз.
– Ешь, – ещё одно указание.
Якуб, может быть, и пьян, но по его ловким движениям этого не скажешь. Он наливает мне в бокал красного вина и смотрит в упор, ожидая, когда я приступлю к трапезе. Что не способствует хорошему аппетиту.
Знаю, что это глупое решение, но протягиваю руку к алкоголю и делаю глоток. Вино приятное, терпкое, действует как успокоительное. А еда – как снотворное.
Откинулась на спинку стула, зевая от усталости. А Якуб, разговаривая с другом, почти не сводит с меня глаз.
Обсуждают дела, не обращая внимания на моё присутствие и то, что я могу услышать что-то не предназначенное для моих ушей. Впрочем, я понимала лишь обрывки фраз, напичканные неизвестными мне фамилиями и жаргонными терминами. Единственное, что я выцепила из разговора, это то, что кому-то требуется помощь Якуба. И он сегодня должен уехать.
Надежда вспыхнула в груди. И этот огонёк в моих глазах тут же поймал Ямадаев. Уверена, без труда догадался, о чем я думаю. О том, как хочу избежать близости с ним.
Глава 25
Отвела тут же взгляд и сделала очередной глоток вина. Только сейчас, чистая и сытая, я в полной мере осознала, насколько ужасным был минувший день. Определённо один из самых страшных в моей жизни. Очередной повод ненавидеть своего похитителя.
К собственной досаде, сцена в ванной комнате вновь всплыла перед глазами. Стыд омыл внутренности ледяной волной. Якуб действует на меня как опиум. Дурманит мой разум, заставляя делать недопустимые вещи. Например, желать его поцелуя. А себя он при этом контролирует.
Как там сказала танцовщица? Он любит опытных девушек. Куда мне до них. Соблазнить такого, как он, без потерь для себя я не в состоянии.
В какой-то момент мужчины решили переместиться на террасу. Я не замечала, что Ямадаев курит. Но, видимо, сегодня он ни в чём себе не отказывал. Поднял меня со стула весьма грубо, явно обозлённый чем-то, и поволок за собой на свежий воздух. Едва переставляла ноги от усталости. Думала, если расслаблюсь даже чуточку, тут же усну.
И в то же время хотелось услышать, куда отправляется Ямадаев. Что за важные дела могут отлучить его от издевательств надо мной.
Усадил на кресло рядом с собой, как карманную собачонку. А его друг неотрывно наблюдал за этой сценой. Иногда из-под ресниц поглядывала в его сторону, попадая в ловушку его озорных глаз. И чему он радуется? Странный.
Подтянула к себе ноги, прислонившись к спинке дивана. Якуб проследил за этим движением, и взгляд замер на моих оголившихся коленках. Смешно, учитывая, что накануне он ждал от меня стриптиза перед толпой своих «друзей». Мне было совершенно всё равно, что там творится в его голове. Даже не подумала поправить пуританское платье.
Стопы пекло, что напоминало о полученных ранках. И всё покрытое синяками тело будто прокрутили через мясорубку. Болело и его тянуло. Ужин и доза алкоголя облегчили мои страдания.
В какой момент я начала засыпать, так и не поняла. Уговаривала себя, что прикрою веки лишь на минутку. И тут же вырубилась.
Сквозь сон до меня доносился прохладный свежий ветер, смешанный с запахом кальяна. Тихий, неспешный мужской диалог. Якуб расслабился. Я слышала это по тому, как переменился его голос.
– Хочешь уже оставить её себе?
– С чего бы? Использую и верну мужу, – раздражённо обрубает Якуб.
В ответ на это собеседник разразился весёлым смехом.
– Не помню, чтобы ты на кого-то ещё смотрел как голодный зверь. А я знал почти всех твоих пассий, – делает многозначительную паузу. – Может, этой тоже поделишься? Других тебе для брата не жалко было.
Других? Они делили женщин? Почему-то казалось, что Ямадаев не из тех, кто делится своим.
Ответ Якуба был таким тихим, что я не разобрала слов и сквозь дремоту не поняла, на каком языке он говорил.
Вновь провалилась в сон, пропустив продолжение диалога. В следующий раз сознание всплыло на поверхность, когда поняла, что меня куда-то несут. Как кошка, свернулась на руках и втянула запах кожи мужчины. В памяти всплыл аромат геля для душа, которым сегодня мылась. Волна противоречивых чувств забурлила внутри. С одной стороны, Якуб внушал мне страх. Пугал. С другой, с ним я ощущала себя в безопасности. Но это совершенно лишено логики.
Он враг. Всё, что ему нужно от меня, – раздавить, унизить, растоптать. Чтобы, как ему кажется, к моменту встречи с «мужем» от меня ничего не осталось.
Уложил на кровать. Матрас незнакомый. Мы явно не в доме Хаят сейчас. А где же? Неужели притащил в свою постель…
Сонливость рассеялась, когда я ощутила, как рука мужчины дотрагивается до моих стоп. Странным, едва ли не нежным прикосновением. Рефлекторно поджала пальчики и подтянула колени выше.
– Не спишь, Китикет? – раздаётся спокойный вопрос. Тембр голоса низкий, хриплый, будоражащий чувства. Захотелось скрыться, чтобы убежать от самой себя.
Приоткрываю веки, понимая, что Якубу всё равно не потребуется моё разрешение, если захочет взять силой. И не важно, что я полуживая лежу. Смотрю на него молча. Его глаза в темноте почти светятся.
Он всё ещё будто на взводе. Уже начинаю думать, что для такого мужчины, как он, это естественное состояние. Поднесли огонь к фитилю, и бомба взорвётся. Только когда?
– Я уезжаю до завтрашнего вечера, – сообщает мне, поднимаясь ладонью по моей ноге.
Видимо, не сегодня.
Одной рукой упирается в подушку рядом с моей головой, нависая. Дышу через раз, смотря на него затравленно и испуганно. Только тело отзывается на его прикосновения неподобающим образом.
Возможно, со мной что-то не так, но меня будоражат мысли о нашей близости. Я почти предвкушаю её. И боюсь одновременно. Опасаюсь, что он сразу поймёт, что я не та, за кого он меня принимает. И тут же кинется на поиски моей сестры.
Низ живота болезненно сжимается, желание ударяет пульсацией между ног. Остро ощущаю возбуждение и страх. Боюсь испытать боль, и в то же время извращённая часть меня её жаждет. Словно так давая мне возможность ощутить себя живой.
Он сжимает мою задницу, проскальзывает пальцами между ягодиц. Проводит по чувствительной зоне колечка ануса, слегка надавливая. Отчего мои глаза тут же расширяются. Выдыхаю лишь тогда, когда он перестаёт
