Ну. Это и еще одну вещь ей нужно признать - по крайне мере, для себя.
"Я люблю тебя", прошептала она, уткнувшись в густые, непослушные пряди. Все остальное может подождать.
Она уже засыпала, когда она услышала рядом с собой сонное бормотание: "Я тоже тебя люблю".
ГЛАВА 17.
Когда Эван проснулась несколькими часами позже, первое, что она заметила, была погруженная в темноту квартира. Лишь несколько узких косых полос света огибали жалюзи на передних окнах, выходивших на Брук-стрит. Второе, что она отметила, как затекла ее спина от долгого сна в таком зажатом положении. И третье было то, как странно знакомо, по ее мнению, было держать Джулию, которая укрывала ее сверху словно одеяло.
И тут ее желудок заурчал. И довольно громко. Через пару секунд урчание повторилось.
Джулия приподнялась на ней. "Это ты?"
"Боюсь, что это так. Извини. Я ничего не ела со времени как... " А когда это было? "С какого-то там времени вчерашнего дня".
"Что ж, полагаю нам нужно это как-то исправить". Джулия подняла голову с груди Эван. "Как считаешь?"
Эван улыбнулась. С ее взъерошенными волосами и сонными синими глазами, она была похожа на подростка.
"Ты предлагаешь, что-нибудь приготовить для меня?"
"А ты бы этого на самом деле хотела?"
"Я голодная до такой степени, что готова рискнуть".
Джулия шлепнула ее по руке, прежде чем сесть. "Будь осторожна в своих желаниях".
"Обычно я так и поступаю". Эван тоже села.
Джулия зевнула и провела рукой по своим темным волосам. "Боже. Как долго мы спали?"
"Не знаю". Эван взглянула на часы. "Около трех часов?"
Джулия встряхнула головой, затем посмотрела на Эван и снова улыбнулась. "Из тебя получилась замечательная подушка".
"Спасибо. Я только что подумала то же самое про тебя".
Джулия улыбнулась и встала. "Почему бы нам не совершить набег на холодильник, и посмотреть, сможем ли мы соорудить что-нибудь съедобное на скорую руку".
Эван тоже встала и пошла за ней в маленькую открытую кухню. Джулия включала свет, пока шла по квартире.
"Это может сработать. Вообще-то, я хороша в том, чтобы заставить работать невероятные сочетания".
"Неужели?" Джулия рассмеялась и кинула на нее двусмысленный взгляд. "Это божественное прозрение?"
Эван покраснела. "Это не совсем то, что я имела в виду".
"Знаю". Джулия шагнула к ней и поцеловала в висок. Боже, эта женщина так вкусно пахла. "Но все-таки я утешусь твоим невинным хвастовством".
Эван все еще была в замешательстве. Ее желудок екнул, и она внезапно вспомнила свои слова ‘Я люблю тебя’, сказанные Джулии, прежде чем они провалились в сон. Что за тупица. Она размышляла, помнит ли их Джулия. И задалась вопросом, помнит ли Джулия, что сказала их же в ответ.
Ей было слишком неудобно об этом спросить. Вместо этого она шагнула к холодильнику и потянула на себя дверцу, открывая ее.
"Так, ну и что тут у нас?"
Джулия достала пару тарелок из кухонного шкафчика. “Полагаю, это твоя обычная еда на вынос в центре Лондона”.
Там стояла миска греческого салата и прозрачный пластиковый контейнер, в котором лежали куски, похожие на средиземноморскую пиццу. Еще один контейнер был полон чем-то поджаренным до корочки. Эван вытащила его и открыла. Она удивленно посмотрела на Джулию.
"Это что, пакора?"
"Она самая. Думаю, баклажан".
"Но ты же сказала, что ненавидишь индийскую кухню",
Джулия пожала плечами. "Ненавижу. Ненавидела". Она снова улыбнулась Эван. "Пытаюсь расширить свои горизонты".
Эван не удалось скрыть свою улыбку. "Если ты это распробуешь, ты вскоре расширишь нечто большее, чем свои горизонты. Мне приходится стращать дочь до смерти, чтобы заставить ее съесть то, что не обвалено в тесте и не поджарено".
Джулия засмеялась. "Нет никакой опасности. Я стараюсь не зацикливаться на всякой всячине".
"Я заметила". Эван вытащила все три контейнера из холодильника и поставила их на маленький бар, что разделял кухню и гостиную. "Как тебе удается быть такой сдержанной?"
"Сдержанной?"
"Ну, да. Я бы сказала ты довольно сдержанная. Уравновешенная. Спокойная". Эван пожала плечами. "Ты кажешься такой странно сосредоточенной, что я удивляюсь иногда, почему ты проявила интерес к - этому". Она помахала пальцем туда-сюда между ними.
Джулия посмотрела на нее в смущении и повторила жест Эван. "К этому?"
"Да. К этому. К нам".
Джулия закатила глаза.
"Не. Ну, скажи. Действительно. Почему, Джулия?"
"Почему что? Почему я нахожу тебя привлекательной - или почему я позволяю себе повестись на твою привлекательность?"
"Да".
Джулия засмеялась, и Эван знала, что, вероятно, опять покраснела. А ведь она не отличалась застенчивостью. Она подтянула один из барных стульев и уселась на него.
"Прости, за то, что я выгляжу такой жалкой. Я виню в этом недостаток сна и длящийся до сих пор эффект от бутылки Бельведера, которую я прикончила 36 часов тому назад".
"Ты не жалкая. Ты очаровательная".
Эван спрятала свое пылающее лицо в ладони. "Прекрати. Это не помогает".
Джулия перегнулась через барную стойку, облокотившись на руки. Ее лицо было в нескольких сантиметрах от Эван.
"А что бы тебе помогло?"
Эван уронила руки и встретилась с ней глазами. Большая ошибка. Иисус. Она в самом деле погрузилась в их глубину.
"Без понятия".
"Как насчет того, что мы начнем с этого?" Она поцеловала ее. Это заняло минуту. Когда они закончили, она отодвинулась и прижалась лбом к лбу Эван. "А затем мы что-нибудь поедим и отправимся в постель".
"Хорошо". Она слишком устала, чтобы спорить, даже сама с собой.
Джулия улыбнулась и выпрямилась. "Я собираюсь подогреть по кусочку всего. Накроешь на стол?" Она показала на небольшую столовую позади них.
"Конечно". Эван взяла тарелки и столовое серебро и отнесла их к столу. Он был из красного дерева - вероятнее всего эпохи регентства и вероятнее всего подлинный. Рядом стояли четыре тяжелых стула и внушительного вида сервант, заставленный фотографиями в рамках.
Эван взяла одну в руки.
"Это твои родители?" спросила она. На фото она увидела очень привлекательную пожилую пару на фоне того, что напоминало Сад Тюильрим в Париже.
Джулия вытянула шею из кухни, чтобы увидеть, на что смотрела Эван.
"Да. В Париже - они сейчас там живут".
Эван поставила фото на место. "Они определенно выглядят - впечатляюще".
Она услышала, как Джулия тихо засмеялась. "Ты так дипломатично их описала".
Она сказала что-то еще, но звук микроволновки заглушил ее слова.
Там были и другие фотографии - гораздо более молодой Джулии с ее родителями, ее отца с крепкого вида мужчиной - бизнесменом. Также было несколько фото Джулии вместе с Энди. Очевидно свадебное фото, на котором они выглядели такими молодыми и счастливыми - одетые с иголочки и позирующие вместе с родителями Джулии перед мэрией Нью Йорка. Несколько фотографий из путешествий. На одной Джулия и Энди были изображены на отполированной деревянной палубе яхты, где-то в экзотических странах. На другой - напротив римского Коллизея, прислонившись к спортивному кабриолету. Третье фото было сделано во время отпуска на горнолыжном курорте - на ней они позировали вместе с другой парой, скорее всего в Швейцарии. Эта фотография и привлекла ее внимание. Она не знала, что Джулия тоже катается на горных лыжах.
"Ты любишь кататься на лыжах?" спросила она, беря в руки эту фотографию.
Джулия подошла к ней, держа в руках поднос с дымящейся пищей и миску с салатом.
"Не слишком много. Но Энди обожает". Она поставила еду и подошла к Эван, остановившись у нее за спиной. "Это не мои фотографии. Мои родители чаще тут живут, чем я".
Эван посмотрела на нее.
"Ты не должна мне ничего объяснять. Я знаю, что ты замужем - и знаю, что, в свое время, это был тот выбор, который тебя устроил".
Джулия кивнула и печально улыбнулась Эван. "Думаю, ты, должно быть, единственная, которая это понимает".
"Важно, что ты это понимаешь". Она стала ставить фото на место, когда что-то на нем привлекло ее внимание. Иисус Христос. Она посмотрела на Джулию и затем обратно на фотографию. Ее рука задрожала.
Этого не может быть. Это какое-то извращенное совпадение.
Энди позировал, одной рукой обнимая Джулию за плечи. Его другая рука обернулась вокруг пар ярко желтых лыж. Ярко желтые лыжи К2 со словом "Апачи", нанесенным на них.
Мать твою. Иисус гребанный Христос.
И что теперь?
*****
Намного позже, когда Джулия заснула, Эван лежала с открытыми глазами, уставившись на темные узоры в тени на потолке. Снова зарядил дождь. Она слышала, как снаружи, за окнами спальни, вода бежала вдоль желоба карнизов. Брук Стрит успокоилась. Шум машин стих.
Джулия спала, положив голову на плечо Эван. Одна рука и нога были вытянуты поверх ее тела как оковы. Она не могла бы сбежать, если бы этого хотела - а прямо сейчас, у нее не было желания сбежать - по крайней мере, не от Джулии. А что с остальной частью этого разрастающегося беспорядка? Черт. Она бы пришила заплатку, засунув все это под нее.
