— Какой агрегат? — спросил Денис.
— Да к печке он приладил что-то. Печь топит, и этот агрегат электрический запускает, в доме теплей становится, — пояснила Маша.
— А основное достоинство его в том, что у всех остальных электричество вырубается, — дополнил вошедший Виталик и добавил: — Пойдем морду Еремину набьем.
С этими словами он снова вышел.
— Я с вами! — крикнул Денис, нашедший повод дать выход гневу по поводу того, что Наташа не разрешила ему водки напиться.
И не успели мы возразить, как он умчался вслед за Виталиком.
— Да бог с ними, — махнула рукой тетя Люда. — Я вам дальше пока расскажу. Так вот, значит. На утро вышел Орлов во двор и велел Акулину привести, чтоб пытать ее, куда ее милый пропал? А Селифан и сам тут как тут. Пришел и коня вороного под уздцы привел. Орлов стоит — глазам не верит. А Селифан говорит: «Ну, барин, я свое слово сдержал, и ты свое сдержи. Отпусти Акулину со мной». А помещик — в ответ: «Исполнишь еще два моих желания, тогда отпущу!» «Какие такие два твоих желания?» — спросил Селифан. «Принеси-ка мне мешок чистого золота!» — приказал барин. «Ладно, будет по-твоему», — ответил Селифан. Повернулся и ушел, глазом моргнуть не успели, глядь, — назад идет и мешок тащит. Бросил он свою ношу к ногам Орлова, развязали мешок, а в нем — чистое золото. На зуб пробовали! А барину-то Акулину отпускать не хочется, он и решил обмануть Селифана. «Вот, — говорит, — последнее мое желание. Сделай то, чего не может быть!» А Селифан ему: «Это запросто. Может такое быть, чтоб холоп барина высек?!» Орлов, конечно, отвечает: нет. «Вот тогда, барин, я тебя и высеку!» — с этими словами Селифан выхватил кнут у стоявшего неподалеку конюха и давай тем кнутом помещика стегать. Орлов кричит, дворовые кинулись на Селифана, а тот как заколдованный сделался, крутится, вертится, никто его ухватить не может, а он знай себе барина постегивает. В общем, выпорол он Орлова и сказал: «Эх, барин, хотел я с тобой по-хорошему договориться, да ты сам виноват». Тут на землю, откуда ни возьмись, железная птица спустилась. Все от страха на землю попадали, а Селифан взял Акулину — сели они верхом на птицу и улетели.
— Так вы ж говорили, что его Селифоном звали! — не выдержал я.
— Да ты слушай, это ж еще не все, — ответила тетя Люда.
— Давайте в другой раз, — предложила Кристина, которую рассказ тети Люды утомил настолько, что она была готова идти домой, так и не узнав, при каких загадочных обстоятельствах Селифан превратился в Селифона.
— Да уж я доскажу, — тетя Люда была неумолима. — Сами просили, теперь терпите.
Кристина тяжело вздохнула и приготовилась слушать дальше шахерезады про Селифана, но неожиданно со стороны дома Еремина донесся такой звериный рев, что мы испугались и побежали на крик. Навстречу нам шли, матерясь на ходу, Николай Иванович, гармонист, Виталик и Денис. Вслед им продолжал нечленораздельно реветь Еремин, колхозный умелец, электрик-самородок, который, несмотря на то что был пьян, сумел дать достойный отпор соседям, покушавшимся на его творение.
— Денис, что вы там устроили?! — сердитым голосом спросила Наташа мужа.
— А что сразу Денис-то?! — возмутился тот.
— Ладно, пойдемте-ка домой, — Кристина решила, что наступил подходящий момент, чтоб отделаться от хранительницы народных преданий.
Мы пожелали всем спокойной ночи, в том числе и тете Люде, которая явно не ожидала такого оборота и растерянно глядела на нас, не зная, что предпринять, чтобы не дать нам уйти. В конце концов, со словами «Пойду, провожу вас», она пошла следом за нами. Мы обогнули Пафнутьевский параллелепипед, подошли к дому и возле крыльца сняли обувь, переобувшись в тапочки, оставленные на нижней ступеньке. Тетя Люда поднялась на крыльцо в своих сапогах. Мы еще минут пятнадцать стояли у двери, обсуждая вопросы нашего дальнейшего обустройства. Тетя Люда давала дельные советы, подкрепляя их рассказами о злоключениях знакомых, которые этим советам не следовали. Наконец, Кристине удалось в очередной раз пожелать спокойной ночи соседке, и мы даже успели войти в дом. Но когда моя жена закрывала за собой дверь, тетя Люда изловчилась и протиснулась внутрь.
— Я вам потопчу немножко, посмотрю, как вы устроились, — как ни в чем не бывало сказала она.
— Проходите, чайку попьем, — предложил я, видя, что попытка отделаться от нее не увенчалась успехом.
— Да нет, я здесь постою, — заскромничала тетя Люда и, действительно, осталась стоять у дверей.
Мы сели за наш импровизированный стол, на котором уже остыли и обветрились все блюда; правда, некоторым из них не дала пропасть Анфиса. Тетя Люда, стоя у дверей, расспрашивала нас о том, где и что мы собираемся ставить, и делилась народной мудростью по этому поводу. Так продолжалось минут десять. Мы клевали носами и беспардонно зевали.
— Ну что, ладно, тетя Люд, — воспользовался я паузой в монологе соседки, — пора на боковую.
— И то, пойду, пожалуй, — согласилась тетя Люда и вдруг добавила: — Да! Я ж вам про Селифона не досказала.
Я чуть не взвыл. И ко всему прочему еще Денис воскликнул:
— А я все прослушал!
— Заткнись! Я тебе потом расскажу! — истошным голосом завопила Наташа.
А тетя Люда, воспользовавшись заминкой, возникшей по вине Володиных, начала свое повествование. И я решил сдаться, потому что понял, что иначе в нашем доме произойдет убийство на былинно-бытовой почве и виновником его будет Селифан, или как его там, который и без того изрядно насолил местным властям еще двести лет назад.
— Может, вы все же присядете? — успел простонать я.
— Ничего-ничего, — отмахнулась тетя Люда и, оставшись стоять у дверей, продолжала дальше: — С тех пор, как Селифан с Акулиной улетели, прошло десять лет, и никто их за это время не видывал. Барыня умерла, а барин так больше ни на ком и не женился, а много пил, и хозяйство постепенно приходило в упадок. И вдруг однажды приезжает в деревню целая делегация во главе с самой государыней императрицей Екатериной. А с нею целая свита и немецкий инженер барон Густав фон Вебер с женою своей Жаклин. И по указу царицы в деревне построили по проекту этого фрица завод. Громадный такой. И представьте себе, однажды утром проснулись люди — а завода-то как ни бывало! Как будто и не было его никогда, хотя накануне стоял на месте. А вместе с ним и немец исчез с баронессой своей. Вот такие дела.
На этом тетя Люда закончила, и я облегченно вздохнул, радуясь, что рассказ оказался недолгим. «Надо было сразу до конца дослушать, меньше б хлопот доставила», — подумал я. И вдруг Денис спохватился:
— Так, а Селифан-то тут причем? — брякнул он.
— Денис! Ну, не все ли тебе равно?! — возмутилась Наташа.
— Ах да! — всплеснула руками тетя Люда. — Так вот в этом-то немце все Селифана-то и узнали, а Жаклин эта была никто иная, как Акулина. И что интересно — за десять лет они нисколько не изменились. Ни морщиночки на лице не появилось. Но теперь они были важные такие, что простой человек к ним и подойти не мог. И звать его можно было только «фон барон». А людям-то обидно. «Ишь, — думают, — фон нашелся!» Вот и стали его меж собой Селифоном звать. А когда завод-то исчез в одночасье, так за деревней это название и закрепилось — Селифоново. А от немца-то только один портрет и остался: художник какой-то нарисовать успел.
Мы поблагодарили тетю Люду, и на этот раз мне удалось выставить ее за дверь. Но когда я запирал замок, она с улицы крикнула:
— Вы когда в Москву-то поедете?
— В воскресенье, — ответил через дверь я.
— А, ну так я еще зайду, — откликнулась тетя Люда.
— Заходите! — проскрежетал я сквозь зубы и шепотом в шутку добавил: — Денис, точи топор.
Глава 4
Ночью меня мучили кошмары. Мне снилось, что у моего изголовья стоит тетя Люда и рассказывает про Селифона, а я умоляю ее замолчать и обещаю в награду принести к утру батон сырокопченой колбасы. Я проснулся и долго ворочался с боку на бок. Скрип раскладушки потревожил сон Кристины.
— Ты чего не спишь? — прошептала она.
— Мне тетя Люда приснилась, — ответил я.
— Господи! — фыркнула жена.
Тут мне на грудь вспрыгнула Анфиса. Она устроилась поудобнее, слегка коснулась носиком моих губ и замурчала. Я понял, что теперь быстро заснуть не удастся, и решил выйти во двор.
На улице было тепло и безветренно. Ни один фонарь не горел, и было темно хоть глаз выколи. Зато небо было ясным, и звезды горели ярко-ярко. Тихо скрипнула дверь, и на крыльцо вышла Кристина.
— Валера, ты здесь?
В ответ я привлек ее к себе и обнял.
— Мне тоже почему-то не спится, — сказала она.
— Ночь такая теплая.
— Сегодня вообще день на удивление хороший. А то такой холод все лето был и дожди, — Кристина поежилась и прижалась ко мне сильнее.
