Салех: Но это немыслимо! У нас есть право…
Мокко (перебивает): Забудьте это слово. В ходе вооруженного конфликта существует только одно право: это право сильного. Вы слабее. Вы можете торговаться исходя из соображений, что противнику выгоднее пойти на определенные уступки, чем нести неизбежные потери в ходе силовой ликвидации вашей группы. Я понятно сказал?
Салех: Ликвидация? Но это же нацизм!
Мокко: Это реальность, Абдулла, как ее ни называй. Дайте ваше контрпредложение.
Салех: Почему мы не можем одеваться согласно нашим обычаям, праздновать наши праздники, молиться, и учить детей своей вере?
Жюст: Можете. В любой исламской стране. Здесь вас никто не держит.
Мокко: Бернар, действительно, вам не все равно, как они одеваются, и какие у них религиозные обряды в честь каких богов? Зачем прессовать в этом направлении?
Жюст: Французы уже устали слушать по нескольку раз в день вопли муэдзинов с минаретов и наблюдать на улицах женщин, на которых надеты черные мешки.
Мокко: Ну, вопли это да… Непорядок. А мешки… Ну, мало ли, кто в чем ходит?
Жюст: Аттила, я предлагаю начать с вопроса о мусульманских организациях.
Мокко: ОК. Абдулла, что вы скажете про такой вариант: у мусульман остаются те организации, которые нужны чисто по религии: для обрядов и общения с богами?
Салех: У нас один бог.
Мокко: Это сейчас не важно. Я ищу позицию, на которой вы могли бы прийти к компромиссу с ребятами Бернара. Так, что вы скажете о моем варианте?
Салех: А кто защитит интересы мусульман в обычной жизни? У нас есть не только религия, но и свои обычаи. Я уже говорил об этом. Кроме того, мусульманам нужна защита от дискриминации в трудоустройстве и социальном обеспечении.
Жюст: Французы не для того взяли в руки оружие и вышли на улицу, чтобы снова оказаться в положении несвободных людей под гнетом религии оккупантов.
Мокко: Поймите, Абдулла, то, что вы назвали - это довоенное положение дел. Даже селедке ясно, что сторона, победившая в войне, подавляет побежденную сторону. А иначе, зачем воевать? Мы обсуждаем вариант, который я предложил, или как?
Салех: То, что вы предлагаете, равносильно абсорбции мусульман католиками.
Мокко: Почему абсорбция? Вот у нас сотни религий плюс агностицизм. И есть общее правило: Хартия. Каждый выбирает ту религию, какая лично ему удобна, и не мешает другим выбирать то, что им удобно. И никто никого не абсорбировал.
Салех: Я читал, что в Меганезии много религий, но они, в основном, языческие, и не требуют от своих последователей действительного служения высшей силе.
Мокко: Не знаю, как там в теологии, а в жизни так: если служение этой самой силе доходит до политики, то получается уже не религия. Это политическая партия или террористическая банда. У нас в стране за это ставят к стенке. Во Франции другие порядки, но объективная часть, с которой я начал – та же самая.
Салех: Но тогда и католицизм - не религия, а политическая партия.
Мокко: Ага! Но они сейчас требуют от вас только соблюдения общих правил.
Жюст: Я с вами не согласен, Аттила. Католицизм это религия. Но для Франции это культурообразующая религия. Поэтому католицизм кажется вам политикой.
Мокко: Бернар, я объяснил, как проще. Нам сейчас не до этих тонкостей, так?
Жюст: Если это нужно для объяснений, то пусть будет так.
Салех: Мы можем обсудить необходимый минимум религиозных прав…
Мокко: Отлично. Вот ноутбук. Пишите, и будем обсуждать по пунктам. Главное, надо подойти к этому ответственно. В смысле, потом выполнять то, что записали. Ни одна сторона не должна выходить за рамки, иначе неизбежны, как бы, последствия…
Жюст (несколько нервно): Да, разумеется…
Салех: Но, я полагал, что со временем, мы придем к чему-то более спокойному…
Мокко: Может, и придете, а пока, какой мячик есть, в такой и играем.
--------------------------------------------------
…
Чуки сосредоточенно почесала обеими пятернями жесткую шевелюру.
- Кай, объясни, кто держит этих двух попов за яйца?
- Будто ты сама не видишь, - фыркнул мэр Атауро.
- Нет, я вижу. Но как?
- Как всегда в буржуазном мире: через деньги, - ответил Ним Гок.
- Понятно, что через деньги, - папуаска кивнула, - Но для этого мало украсть одного католического банкира и одного мусульманского барыгу.
- А откуда ты знаешь, что украли только их? – поинтересовался Хаамеа, - Может, их украли только в порядке сигнала. Типа: алло, ребята, загляните-ка в свои кошельки.
- Йох-йох, - Чуки, снова почесала шевелюру и повернулась к красному комбригу, - кто сцапал попа и барыгу? Твои ребята, или нет? И что еще сцапали?
- Мы можем обсудить это позже, когда будет полная info, - уклончиво ответил Ним Гок.
Стэли на диване зашевелилась и вздохнула - действие армейского транквилизатора начинало проходить. Элвира наклонилась к ней и довольно громко шепнула на ухо:
- Эй, твой парень жив, слышишь? Все хорошо. Честное слово.
- Что? – сонно пробормотала девушка, - Мой парень?
- Эсао, - пояснила Элвира, - Он в порядке. Это просто… Ну, как это…?
- Оперативная инсценировка, - подсказал Хаамеа.
- Эсао жив? – переспросила Стэли, - Или это мне снится?
Чуки толкнула Хаамеа локтем в бок.
- Кай, давай вытащим ее на фиг отсюда. Подальше от этого, - она многозначительно показала глазами в сторону TV-экрана.
- В море? – спросил он.
- Ну, типа, да. После укола как раз хорошо. Я права, ага?
- По ходу, права. Только ее ноги не будут держать еще четверть часа.
- В море стоять не надо, - возразила папуаска, - А до моря можно ее донести.
- Гм… - он погладил затылок, - дядя Жосе, а это не нарушит местных обычаев?
- Ничего такого, - ответил тиморец.
Мэр Атауро пожал плечами, потом протянул руки и, без видимого усилия, поднял девушку. Казалось, он держит на руках легкий пластиковый манекен.
- Короче так, - сказал он, - мы поплаваем. Ним Гок, ты просигналишь нам на мобайл, когда по TV покажут что-нибудь позитивное?
- Кому из двоих? – спокойно уточнил кхмер.
- Мне, - конкретизировала Чуки, - Я, типа, буду радисткой, как в шпионском кино.
…
Футуна-и-Алофи, остров Алофи, ферма Карпини.
Микеле протянул руку и ловко поймал Люси за кисть.
- Стоп, детка. Ну-ка повернись и покажи правое плечо.
- Но, папа, там ничего такого!
- Хорошо, если так, но я хотел бы убедиться... М-да. Знаешь, я бы не сказал, что это «ничего». На мой взгляд, это сильный ушиб. Если ты не хочешь ходить с огромным синяком, то надо обработать это, и как можно скорее.
- Mix №18 в армейской аптечке, - добавила Чубби, - Аптечка в сауне, на полке.
- Я принесу, - сказал Хаген.
- Нет, ты уж, пожалуйста, закончи регламентные процедуры с оружием… Люси ты сможешь сама найти в аптечке…
- Мама! Я же не дура какая-нибудь! – обиженно перебила она, - И, кстати, то, что с плечом, это потому, что пушка устаревшей модели: Kinetiko, 5.56 мм, 18 года. Вот у современных: Vixi, 4.5 мм, 22 года не такая отдача! И у меня бы не было синяка!
Чубби бросила короткий взгляд на Хагена, который флегматично протирал чистой тряпочкой фрагменты разобранной штурмовой винтовки, разложенные на столе.
- Видишь ли, хорошая моя, я не знаю, что за оружие вам дадут на этом сафари. В этом буклете написано: «современное эффективное, компактное», что не есть обозначение конкретной модели. Папино ружье «Remi-tactical» тоже вполне можно так назвать. Но если ты выстрелишь из него, то тебе придется дня три ходить с лапкой на перевязи. А сейчас, бегом марш за номером 18!
- Уже бегу, мама, - вздохнула Люси и, сделав несколько беговых движений на месте, направилась к домику-сауне обыкновенным прогулочным шагом.
- Все шуточки, - пробурчала Чубби.
- Между прочим, любовь моя, - заметил Микеле, - Я сразу говорил, что мне не очень нравится эта идея с сафари в качестве бонуса за догадливость.
- Но милый, ничего же не случилось, - ответила она, - Такие синяки после стрельб на экзамене бывают у каждого второго курсанта. Это не опасно.
- Люси - ребенок, а не армейский курсант! – возразил он, - И она девочка. Вдруг, она будет переживать из-за этого синяка? Это же внешность…
- Извини, Микки, но она бы его даже не заметила, если бы ты не сказал.
- Это сейчас бы не заметила, а когда бы он начал болеть, а потом посинел…
Люси появилась из сауны, подбрасывая на левой ладони объемистый тюбик.
- А я все слышала! Па! Прикинь! Когда синяк синеет, то уже не болит, у него такая биология, это даже в школе проходят! И чего бы мне переживать? Хаген будет меня любить даже с синяком. Хаг, ты будешь меня любить с синяком?
- Даже не сомневайся, - подтвердил он, - Но, все-таки, в следующий раз прижимай приклад так, как показала тетя Чубби. По ходу, так правильнее.
- Давай тюбик сюда и постой три минуты спокойно, - строго сказала ей Чубби, - Я обработаю твою лапку согласно инструкции… Микки, включи, пожалуйста, звук. Кажется, это следующий экстренный выпуск.
