Во всяком случае, выяснить, был ли рубец на самом деле, не представляло никакого труда. Она внимательно посмотрит на Майкла, и, если рубец действительно есть, она спросит, откуда он взялся. Все очень просто. Жизнь на самом деле очень простая штука, если ее принимаешь такой, какова она есть.
Джейн подошла к окнам, которые открывались во двор, и подняла жалюзи. Она внимательно разглядывала двор, удивляясь, почему Майкл до сих пор не пришел. Неужели он еще спит?
В желудке у нее заурчало, и она засмеялась счастливым смехом при мысли о том, что на свете существуют вещи, которые не меняются. Так что ничего страшного, если Майкл не собирается кормить ее завтраком, она сама пойдет на кухню и сварганит себе что-нибудь поесть. Может быть, она даже отнесет ему завтрак в постель. То-то он удивится!
Она повернулась к двери и вскрикнула от неожиданности.
На пороге стояла молодая женщина среднего роста. Лицо покрыто грубым загаром. Черные волосы аккуратно заплетены в косу, заброшенную за спину. Женщина худощава, но очень твердо стоит на крепких ногах. Одета в простую хлопчатобумажную юбку.
— Прошу прощения, — сказала она неожиданно сильным голосом. — Я не хотела вас напугать.
Джейн внимательно посмотрела на женщину и решила, что ей должно быть около тридцати. Ее круглое лицо было не настолько нежным, чтобы его можно было назвать хорошеньким, но и не настолько грубым, чтобы называться отталкивающим. Это было одно из тех лиц, которые можно определить словом «интересное». При желании, такие лица иногда называют таинственными. Глаза были почти такими же темными, как волосы, нос узким и длинным, зато губы полными и яркими.
— Меня зовут Паула, — начала она без подсказки. — Паула Маринелли.
Женщина подождала, произведет ли это какое-нибудь впечатление. Но Джейн всем своим видом показала, что это имя ей не знакомо.
Тогда Паула продолжила:
— Я убираю ваш дом пару раз в неделю. Доктор Уиттекер должен был напомнить вам обо мне.
— Да, он что-то говорил, — ответила она, смутно припоминая, что такой разговор действительно был. — Я прошу извинения. Но у меня сейчас большие проблемы с запоминанием.
Джейн готова была расхохотаться над своей почти подсознательной привычкой к недомолвкам и умолчаниям.
Казалось, Паула Маринелли смутилась.
— Доктор Уиттекер говорил, что вы страдаете амнезией.
— Это временное явление, — предположила Джейн, — во всяком случае, все меня в этом уверяют.
Она откашлялась, не столько потому, что у нее запершило в горле, сколько из-за того, что надо было чем-то заполнить паузу.
— Однако где доктор Уиттекер? Не может же он до сих пор спать.
Паулу передернуло от очевидной нелепости такого предположения.
— Нет, что вы! Доктор Уиттекер рано утром уехал на работу.
— Он сегодня работает?
— Там какая-то неотложная операция…
Джейн кивнула.
— Конечно, я должна была знать, что такие вещи время от времени случаются.
— Все хотят, чтобы их детей оперировал доктор Уиттекер. Да это и не удивительно, — добавила она с оттенком гордости в голосе. — Он лучший на свете хирург. — Паула оглядела комнату. — Вы голодны? Я могу принести вам завтрак.
— Я хочу позавтракать на кухне.
Паула окинула ее подозрительным взглядом.
— Доктор Уиттекер велел мне проследить, чтобы вы как можно больше отдыхали.
— Думаю, что я вполне способна спуститься вниз без посторонней помощи. — Джейн чуть не плакала. — Нет, в самом деле, я прекрасно себя чувствую.
Они спустились на первый этаж.
— Вы отдыхайте, а я пока все приготовлю, — сказала Паула, усаживая Джейн в кресло.
— Я хорошо себя чувствую и думаю, что вполне смогу помочь вам. — Джейн ощущала неловкость от своей праздности в присутствии молодой женщины, которая обслуживала ее, как беспомощного инвалида. — Может быть, я не забыла, как варить кофе?
— Кофе уже готов, — отрезала Паула, наливая в чашку ароматный напиток. — Вы какой пьете?
— Не знаю, какой я пила раньше, — ответила Джейн. — Но последние несколько дней пью черный.
— Черный я вам и налила. — Паула поставила перед ней чашку дымящегося кофе и встала у стола, ожидая дальнейших указаний.
— Вы не составите мне компанию?
— Может быть, составлю, но позже. Что еще вам дать? Я могу приготовить яичницу, поджарить тосты. Может, вы хотите овсяных хлопьев?
— Тосты — это просто прекрасно, — ответила Джейн, не желая слишком обременять Паулу. — И, если это вас не затруднит, немного апельсинового сока.
— Нет, не затруднит. Для этого я и прихожу сюда.
— Для того чтобы поить меня апельсиновым соком? — Джейн надеялась этой репликой вызвать улыбку на лице Паулы, но тщетно — лицо молодой женщины осталось бесстрастным. Джейн даже подумала, уж не родственница ли Паула доктору Клингеру, хмурому молодому резиденту из Бостонской городской больницы.
— Я здесь затем, чтобы во всем вам помогать.
— И что вы обычно делаете? — спросила Джейн, отхлебывая кофе.
Паула в это время уже колдовала у кухонного стола. Она положила два ломтика хлеба в тостер, налила апельсинового сока в высокий стакан, поставила бутыль с соком обратно в холодильник, дождалась, когда хлеб выскочит из тостера, и намазала поджаренные ломтики маслом. Потом подала все это на стол, прихватив еще несколько баночек с разными джемами.
— Обычно я делаю уборку, стираю и глажу. — Паула стояла рядом. Джейн взяла в рот ломтик тоста. — Вы не хотите намазать его джемом?
Джейн выбрала апельсиновый мармелад, решив этим положить конец никчемному разговору.
— Я сделаю это сама. — Паула отобрала у Джейн нож и густо намазала каждый кусок хлеба мармеладом.
Джейн наблюдала за ней с бессильным гневом маленького ребенка. Ей так и хотелось сказать: «Мамочка, я могу сделать это и сама». Но произнести такую фразу вслух она побоялась. Несомненно, молодая женщина получила строгие инструкции и намерена их выполнять, не отступая ни на шаг. Отказ от ее услуг Паула могла расценить, как кровную обиду.
— Вы давно работаете у нас? — спросила Джейн. Паула в это время протирала кухонный стол, на котором и так не было ни единого пятнышка.
— Чуть больше года.
— Жаль, что я этого не помню.
— А вы и не можете меня помнить, — ответила Паула. — Я всегда приходила по вторникам и четвергам, в те самые дни, когда вы помогали в госпитале доктору Уиттекеру. Я приходила после вашего ухода, а уходила до вашего возвращения.
— Но ведь наверняка это я вас нанимала.
— Нет, меня нанимал доктор Уиттекер.
— Вас нанял мой муж? — Хотя Джейн не помнила деталей их взаимоотношений, ей все же показалось странным, что наймом домашней прислуги занимался Майкл.
— Я познакомилась с доктором Уиттекером в больнице, — сухо объяснила Паула. — Он оперировал мою маленькую дочку.
— У вас есть дочь?
— Кристина. Сейчас ей почти пять лет. Благодаря доктору Уиттекеру.
— Он спас ей жизнь?
— У нее было несколько аневризм в спинном мозге. Однажды она играла во дворе с подружками и вдруг упала и начала кричать, что не может двигать ножками. Я сразу же отвезла ее в больницу, и там мне сказали, что у Кристины аневризмы. Доктор Уиттекер оперировал ее восемь часов, и через несколько дней она уже могла передвигаться. Без этой операции она бы умерла.
— Но теперь у нее все в порядке?
— Она ходит в корсете и, наверное, будет ходить в нем всю оставшуюся жизнь. Но с ним она может жить, как нормальный человек. Хотите еще тостов?
— Простите, что вы сказали?
— Хотите еще тостов?
Джейн посмотрела на тарелку и с удивлением увидела, что за время разговора она успела съесть оба тоста, намазанные мармеладом.
— О, нет. Тосты были просто великолепны. Большое спасибо.
— Мне кажется, что вам не помешало бы набрать несколько фунтов. Вы такая худая.
Джейн полюбовалась своим стройным телом, отметив, что сквозь белую ткань ночной рубашки просвечивают очертания сосков. Может, ей стоит надеть домашний халат?
— А где сейчас ваша дочь? — спросила Джейн, поглядев на дверь холла, словно ожидая увидеть там девочку.
— С ней сидит моя мама.
— Так же, как вы сидите со мной. — Джейн не спрашивала, а утверждала.
— Я счастлива, что могу это делать.
— Я уверена, что через день-два смогу обходиться без посторонней помощи.
— Ну нет. Я останусь здесь до тех пор, пока все не придет в норму окончательно, — заявила Паула тоном, не терпящим никаких возражений.
— Но все же, как могло получиться, что вас нанял лично мой муж? — вновь задала Джейн тревоживший ее вопрос.
Паула собрала со стола посуду и стала ее мыть.
— Доктор Уиттекер, — начала она, по многу раз перемывая и прополаскивая тарелки, — очень чуткий человек и не может равнодушно смотреть, если кто-то попадает в беду. Он понимал, что я никогда не смогу заплатить за операцию, поэтому он договорился с одним благотворительным фондом, в правление которого он вхож, чтобы тот оплатил большую часть счета. Но это еще не все. Потом доктор Уиттекер предложил мне работу.
