Это ничего не значит для меня – она просто… Я ей помог, а она…
– Просто твоя игрушка, я понял. Трахаешь, пока не надоест, – Пашка как попугай повторяет мои идиотские объяснения. Я уже знаю его уловку – он хочет меня разозлить.
Качаю головой, собираясь как следует ответить, но замечаю Настю, стоящую в паре метрах от нас. Не понимаю, как ей удалось так бесшумно подойти? И где, черт ее дери, Рита?
– Извините, если помешала, – улыбается она как ни в чем не бывало.
Сомнений нет, что она все слышала. И что теперь? Устроит скандала или…
– У вас потрясающий участок – зеленый и ухоженный. И очень красивый дом, – произносит она восхищенно, взирая на Пашку.
Тот густо краснеет и виновато отводит глаза. Кладет шампуры с мясом на поднос и отвечает, остервенело вытирая руки полотенцем:
– Это все Бесо… Его подарок. Дом, работа, собака… И, наверное, вторая жизнь.
Глава 24
Настя
– Да ладно тебе, Настён. Пусть они поболтают, – мягко касается моего локтя Маргарита. – Бесо давно не приезжал к нам, Паша наверняка соскучился. Или ты…
– Нет, нет, что вы! – спохватываюсь я, любуясь живописным садом. – Вы ничего такого не подумайте, я…
– Во-первых, давай на ты. А, во-вторых, Бес никогда не привозил в наш дом девушку. Поэтому ты точно что-то для него значишь. Ну, рассказывай: вы давно встречаетесь? – Рита прищуривает орехово-карие большие глаза и улыбается.
– Даже не знаю, что вам… тебе ответить, – чувствую, как кровь приливает к щекам и пульсирует в висках. – Врать не хочу, а правда… Она слишком… Некрасивая, что ли. Мы просто… Я ему…
– Давай, детка, вспоминай кадр из «Красотки». Помнишь, как героиню Джулии Робертс почти силой заставили сказать, кем она является главному герою-красавчику? И она по слогам вымолвила: племянница.
Рита смешно морщит нос и закатывает глаза. Ну и чего я напряглась? Они взрослые люди, все понимают. И никакие объяснения ей не нужны…
– Я его знакомая, Рит, – отвечаю, наблюдая, как Бесо возится с мангалом.
Красивый, черт… Высокий, широкоплечий, сильный… Теперь я это знаю. И мое тело, помеченное отметинами и крохотными синяками от его пальцев, тоже знает…
– И чего грустим? Знакомая... Да я Беса таким никогда не видела. Он помешался на тебе, девочка. Кстати, ты прелесть, – она снова одаривает меня искренней улыбкой. – Пошли, покажу дом или сад?
– Спасибо, Рит. У вас не дом, а мечта, – стремлюсь сменить тему я. – А вы с Павлом давно женаты?
– Давно, – вмиг напрягается она, шагая по широкой, выложенной камнем дорожке. – Пятнадцать лет уже.
– А… Прости, – тушуюсь, так и не решившись задать вопрос о детях. Мне-то какое дело?
– Ты хотела спросить о детях? Но решила в последний момент промолчать?
– Да. В последнее время меня подводит слишком длинный и острый язык. Сама не знаю, что со мной происходит? – остервенело растираю лоб. – Мне иногда кажется, что он живет какой-то своей жизнью.
– А ты ничего не знаешь? Бесо не рассказывал тебе, за что сидел? Или…
– У нас не такие близкие отношения, Рит. Расскажи, пожалуйста, мне важно знать. Я… Я ничего не знаю о Бесо.
– А узнать хочешь? Ты не похожа на девку, которая с ним только лишь из-за денег.
– Мне его деньги не нужны. Вернее… Он помог моей маме с операцией, а я… Мне ничего не нужно. Я не претендую…
Чувствую, как душу неволят горечь и стыд. Откуда они только взялись? Наверное, прятались до поры, как донные рыбки под камнями. А теперь всплыли на поверхность, чтобы побольнее укусить.
– Но ему нужна ты, так? – Рита берет меня за руку и легонько сжимает пальцы.
Мы почти дошли до дома, окруженного высокими дубами и елями.
– Да. Пока не надоем, – добавляю для чего-то.
– Бесо сидел в тюрьме за убийство нашего сына. Андрюше было одиннадцать лет, когда жена Бесо его сбила, – дрожащим шепотом отвечает Рита.
Как? Это не он убил? Не убивал, но взял вину жены? Черт… Какая же я дура, что высказывала ему всякие гадости! Недальновидная глупая курица! Вина и недоумение искажают мое лицо, превращая его в скорбную маску… Я не имела права говорить о том, в чем ни черта не смыслю. Но я говорила… Била Бесо в самое сердце…
– Настюха, у тебя такое лицо, словно ты привидение увидела. Ты правда не знала? Или… Боже, кажется, я догадываюсь, что ты думала? – прищуривается Рита. – Начиталась сплетен в интернете и считала его преступником?
– Да, именно так. Еще и говорила ему об этом при любом удобном случае. Не понимаю, а разве так можно? Взять вину другого человека на себя? Наверное, он ее очень сильно любил? Жену…
– В нашей стране все можно, – вздыхает Рита. – Бесо сел за то, что не совершал. Но прежде он помог нам. Все, что ты видишь – дело его рук. Он помог Паше с работой, а мне… Я хотела умереть после смерти сынишки, а Бесо… – тягостно вздыхает она, смахивая с щеки предательскую слезу. – Ой, Насть, у меня сейчас там… молоко убежит.
Рита убегает в дом, очевидно, не справившись с чувствами. И я со своими едва совладаю. Мне надо срочно с ним поговорить… Срочно… Разворачиваюсь и бесшумно подхожу к мужчинам, с наслаждением вдыхая ароматы жареного мяса и свежих овощей. Не хочу подслушивать, но их слова против воли касаются слуха, добавляя сердцу боли.
«– Я просто ее трахаю. Развлекаюсь, пока мне не надоест. А что? Имею право…»
«– Я понял, Бес. Трахаешь, пока не надоест».
Почему меня это так задевает? Кажется, на мгновение я превращаюсь в воздушный шар. Такая же пустая внутри, выжженная, неживая… И все это добро прикрыто красивой оболочкой тела. Для Бесо этого вполне достаточно. Он никогда не скрывал своих намерений. А я… Я просто плачу ему за любезность. Мужчина спас мою маму от смерти, а меня – от бандитов… Нечего обижаться. Все предельно честно. Все, как договаривались…
Произношу дежурную реплику про шикарный дом Павла, и, получив его сбивчивый ответ, поворачиваюсь
