к Бесо. Ну разве можно иметь такие глаза? Невозможные, глубокие…
– Настя, давай отойдем в сторону, – взволнованно произносит он.
«Да, я слышала, но скандала не жди. Ты ничего мне не должен. Ты и так сделал все, что мог… И дальше больше».
– Я… Я тоже хотела поговорить.
Бес хватает меня за руку и тянет к большой деревянной беседке. Толкает широкую дверь и пропускает меня вперед. Комната огромная и холодная, как и мое сердце сейчас… Бес обводит ее внимательным взглядом, а потом шагает к камину. Подбрасывает в остывший очаг дрова и шевелит пепел чугунной кочергой. В углу ярким пятном мелькает красный диван, но я не хочу присаживаться… Слишком холодно, да и вообще…
– Насть, извини меня, – начинает Бесо, откладывая кочергу.
Вскидывает руки и кладет ладони на мои поникшие плечи. Смотрит так пронзительно, что хочется закашляться.
– Разве есть за что? Бесо, я и сама хотела попросить прощение, а ты…
– А я повел себя как мудак, – качает он головой. – Зря я наговорил Пашке этой чепухи. Я не был готов к расспросам, вот и все. Разозлился на него, разволновался… Прости, я…
– Это ты меня прости. Я узнала про их сына. Я… Осуждала тебя, обвиняла, говорила, о чем ни черта не знаю. Я идиотка.
– Нет, ты думала, как большинство людей. Прочитала сплетни в интернете и поверила. Ты такая не одна, но… Хорошо, твои извинения приняты.
– Отлично, – выдыхаю я. – Идем к хозяевам?
– Погоди, – хрипло шепчет Бес и впивается в мои губы поцелуем…
Глава 25
Бесо
Кровь замедляется, когда я касаюсь ее нежных, чистых щек. Какая она… Черт, наверное, я сдохну, если судьба сделает очередной выверт и заберет ее у меня. Не сейчас… Может, когда-нибудь после, в далеком будущем, о котором я не хочу думать… А чего я хочу? Трусливо прикрываться идиотскими репликами: «Трахаю, пока не надоест»? Надеюсь, Пашка понял мои слова правильно? А я не могу объяснить, отчего растущие в душе чувства так меня бесят? И почему я до сих пор считаю, что Настя… табу? Она уже моя, но я упорно заставляю сердце заткнуться. Наказываю ее за строптивость, не делая и шага навстречу. Мы как… гребаные соседи или приятели.
У нее вкусные губы и ароматные, пушистые волосы. Длинная толстая коса, бьющаяся на виске голубая жилка и родинка над губой. Длинные, загнутые кверху ресницы и тонкие запястья… Я, как последний маньяк запомнил все ее отличительные признаки, даже веснушки на носу пересчитал. И Пашка прав: я смотрю на Настю, как на мороженое. При этом не стесняюсь унизительно о ней высказываться.
– Бесо… – шепчет она, когда я выпускаю ее из плена своих объятий.
– Извини. Я не должен был так говорить, – повторяю, прислонившись лбом к ее лбу.
– Ты сказал правду. Пусть грубовато, в лоб, но… У нас договор. Ты ничего мне не должен. Ты и так… Спасибо тебе за все. Если мама поднимется на ноги, я стану самым счастливым человеком на свете.
Из ее глаз струится возбужденный блеск, а я, напротив, словно сдуваюсь… Не должен, договор, мама… Неужели, для нее все – простая сделка? Не верю… Не желаю верить…
– Расскажи о себе. Кроме мамы у тебя есть кто-то?
Настя удивленно вскидывает бровь. Понимаю – я ничего не делал, чтобы узнать ее ближе.
– У мамы есть двоюродные братья – дядя Сеня и Леша. Детей у обоих нет. Но они… В общем, не очень-то они близко общаются. А почему ты… А как зовут твою маму? Прости, наверное я… – густо краснеет Настя.
– Нино Антоновна, – улыбаюсь я. – Мы обязательно съездим к ней в гости. И с Давидом я тебя познакомлю.
Настя молчит, прикусывает губу, сдерживая вопрос, повисший в воздухе как молот: «В качестве кого она предстанет перед моими близкими?».
– Ну… Нам же придется пожениться, ведь так? Я представлю тебя как невесту.
– Ладно.
– Ты же выйдешь за меня? – вопрос против воли срывается с губ.
– Да, мы же договорились.
Меня бы устроило простое «да», без уточнения. Прижимаю девчонку к груди и осыпаю поцелуями ее лицо. Не хочу шашлыков и разговоров с Павлом и Ритой, ничего не хочу… Член стоит колом, а руки дрожат от нетерпения. Хочу ее…
– Хочешь, я покажу тебе озеро? Там никого нет, оно принадлежит Павлу и Рите. Но там… красиво.
– А это удобно? Нас же ждут к обеду.
– Удобно. Мы скоро вернёмся.
Хватаю девчонку за руку и тяну к мангалу. Она краснеет и стыдливо опускает глаза, когда я, как провинившийся школьник, прошу разрешения «показать Насте озеро».
Левицкие с трудом сдерживают удовлетворенные улыбки. Деловито нас отпускают, советуя не заплывать за буйки.
Настя садится вперед. Откидывается на спинку кресла и рассматривает окружающие пейзажи, пока мы едем. Солнце рассыпает золотую пыль на синей поверхности озера, а легкий ветер колышет камыши. Через приоткрытое окно теплый воздух несет запахи ила и ельника, мягко обдувает щеки, будто стремясь успокоить. Из машины не хочется выходить, но я все же делаю это – для порядка.
– Ну вот… Озеро. Как тебе? – взмахиваю руками и подхожу ближе.
– И это все, Бесо? Скажи честно, для чего ты меня сюда привез? – хитро улыбается она.
– Сама знаешь, – отвечаю сипло и притягиваю ее к себе.
– Ты невозможный. Совершенно невозможный.
Она целует меня в ответ. Льнет к горячей, тяжело вздымающейся груди, гладит плечи. Кажется, не только мои ноги вязнут во влажной, мелкой гальке – я и сам пропадаю в Насте…
– Идем в машину, – хрипло бормочу я.
– Бесо, разве в доме Левицких нет комнаты для гостей? – улыбается она.
– Там неудобно. Не бойся, тебе понравится.
Че-ерт… Забыл, что в наших отношениях нравится только мне. Настя оставляет мою издевательскую реплику без ответа. Наблюдает, как я отодвигаю переднее сиденье и стягиваю толстовку. Она делает то же самое, не разрывая зрительного контакта. Сажусь в машину и привлекаю девчонку к себе. Пальцы судорожно дергают шнурок на поясе штанов, молнию на ее джинсах…
–
