(начальника ичугланов или пажей) и разных других, коим жалует султан первейшие достоинства областных правителей или пашей и иных важных чинов по достижении ими сорокалетнего возраста, прежде которого без чрезвычайного случая редко оные получают, и когда откроются праздные для них места.
Никакой европейский двор не исполнен толикого множества служителей, как цареградский, где древняя пышность греческих царей, примененная ко вкусу персидских, индийских и аравийских властелинов, распространена до безмерности и обращена в необходимость, но необходимость вредную для султанов, кои среди всевозможных утех подвержены опасности лишиться внезапно жизни, быв непрестанно зависимы от толь многих тысячей людей, их окружающих.
Во внутренности серали самые прекрасные творения соединены с безобразными и самые совершеннейшие с самыми уродливейшими, и вообще не упущено ничего, что только удовлетворять может кичливому духу и гордыни тех, коим непрестанно внушают, что род человеческий существует не для иного чего, как токмо для их игры. Немые, глухие и карлы составляют также тут немалое число, и должность их состоит в том же почти, в чем многих италианских позорищных действователей, провождающих век свой в кривлениях и иных необычайных телодвижениях; в помаваниях же они несравненно искуснее сих последних, поелику чрез неприметные почти прикосновения и обороты тела могут удобно изображать все, что хотят, и с такою же скоростию между собою разглагольствовать безгласно, как мы на словах, и сей способ изъяснения толико здесь употребителен, что все почти придворные в оном не чужды.
Султаны и их наперсники употребляют сих людей для своей забавы и велят им часто бороться, ввергать друг друга в пруды и исторгать себя оттуда таким образом, чтоб было странно и смешно. Если кто из карлов от природы глух и нем и притом скоплен, таковой весьма уважается, и ему не возбранено пресмыкаться во все те места, кои сам султан посещает. Что же пренадлежит до аджамугланов, кои собственно определены для посылок и дворовых служб и которые приуготовляются к тому таковым же почти воспитанием, как и ичугланы, но с большим навыком к телесным упражнениям, то число их возрастает до нескольких тысяч, и из них наполняются убылые места в начальствах бостаиджи-баши (верховного садоправителя, коего власть простирается на все те места, где только есть увеселительные султанские домы, и на черноморский берег от Цареградскою пролива до города Варны), капи-аги (главы капиджиев или привратных стражей, коих до пятисот обретается в одной серали), ченеджир-баши (чиновника, повелевающею пятидесятью столослужителями), чауш-баши (диванского привратника, в ведомстве коего находятся все чауши или вестовщики, кои обыкновенно употребляются при посольствах и для объявления указов тем вельможам, у которых султан требует в подарок себе их головы) и прочих.
Письмо XIII
О избрании патриархов и о нынешнем состоянии греческой церкви в Цареграде и во всех турецких областях
М. Государь мой!
От времени взятия Царь-града Магометом II в 1453 году греческая церковь пришла в совершенный упадок и самое жалостное состояние; однако ж, несмотря на то что турки всегда старались унизить греков и привести в большее и большее порабощение, не запрещали им никогда принадлежавших к вере их обрядов и богослужения, и вышеупомянутый султан, дабы доказать им, что не хочет в том делать никакой перемены, почтил первого избранного во владении его патриарха такими же подарками, какие обыкновенно посылались ему в подобных случаях от греческих императоров и кои состояли в тысяче червонных, серебряном пастырском посохе, камлотовой[88] рясе и белой лошади. Падение же греческой церкви ничему, собственно, иному приписать не должно, как невежеству и худому поведению ее правителей. Сие же невежество есть не что другое, как следствие невольничества, уничижения и рабства.
Искуснейшие и ученейшие греки по потерянии своей столицы удалялись в разные христианские земли и унесли с собою все знания и науки, а с ними и добродетели. Оставшие же в турецком владении их преемники оставили почти совсем упражнение в знании своего языка и чтении греческих писателей, отчего соделались не в состоянии пользоваться истинными источниками христианства и учинялись неспособными проповедывать надлежащим образом слово Божие. Беспорядок сей существует и поныне; едва могут они читать то, чего совсем не понимают. Между духовными людьми и то почитается ныне достоинством, если кто умеет читать, и во всей Турецкой земле едва ли сыщется человек десять, знающих греческих писателей в совершенстве.
Что можно думать о церкви, которой глава назначается часто султаном или его первым визирем, кои гнушаются и презирают все, что носит на себе и имя христианства? К сугубому же несчастию сами греки причиною такого порабощения. Турки никогда не требовали ничего больше, кроме некоторой суммы денег для выкупа родственников нового патриарха, греки начали первые полагать сан патриарший в цену, не ожидая смерти того, который управлял сим великим престолом. Теперь сие достоинство продается нередко за шестьдесят тысяч ефимков[89]; и хотя говорят, что сия сумма дается только для получения подтверждения избрания духовенства, но часто случается, что один патриарх свергает другого; много и таких, которые, будучи свержены один или два раза, были опять возведены в прежнее свое достояние. Симеон Трапезонтский был первый, который свергнул Марка, дав Магомету II тысячу секинов[90].
Если честолюбие ослепит кого до такой степени, что вздумает купить патриаршество, то согласится в том с некоторыми епископами, своими приятелями, которые ищут предупредить в пользу свою великого визиря; заключают тотчас торг, и хотя проситель случится и беден, однако ж скоро находит богатых купцов, которые в надежде верной и знатной прибыли вспомоществуют ему всем тем, что ему нужно. В случае, если великого визиря нет в Царь-Граде, то договариваются с градским начальником. По заплате денег новый патриарх посылает приговор о своем избрании и, не заботясь нимало о том, что скажет его предшественник и прочее духовенство, идет к визирю или к начальнику города получить кафтан, который состоит в парчевом или штофном[91] полукафтане, коим султан жалует посланников или других особ, удостоенных вновь его благоволения; следующие за патриархом епископы получают также по кафтану и идут, как будто в торжестве, в Патриаршескую церковь, состоящую в Галате, преследуемы одним капяджи, двумя чаушами, визирским или градского начальника секретарем и отрядом янычар. Ход сей заключают епископы и иеромонахи. По прибытии к дверям церковным читают приговор о избрании патриарха, которым султан повелевает всем грекам своего владения признавать его за главу своей церкви, дать ему потребное число денег для поддержания своего достоинства и заплатить его долги под опасением строгого наказания в случае сопротивления. По прочтении патриарших
