***
Ровно в шесть вечера класс полным составом пребывал в аудитории, уныло глядя на гору тряпок, фетра и кож, которые насобирал Леам. Ножницы у них были одни на всех — тупые до невозможности, так что пришлось нарезать детали заранее. Игл не нашлось вовсе, но отступаться от данного приказа было нельзя: Марина по опыту знала, что в подобных классах стоит хоть раз отменить задание — не важно, по каким обстоятельствам — и до самого выпуска класс будет искать способы избежать учебы.
Порой эти способы были такими сложными, опасными и занимали так много времени, что проще было все-таки выполнить учительское задание, но ослепленные однократной халявой дети свято верили в возможность халяву повторить. А на Марину эти бесконечные попытки навевали уныние. Умение крутиться и находить необычные решения, конечно, полезно. Но не когда этому посвящается девяносто процентов времени учеников. Вот и сейчас Марина не могла допустить, чтобы ее занятие сорвалось из-за какого-то недостатка инструментов.
— Берем полено, гвоздь, — она взяла названные объекты в разные руки. — Располагаем заготовку на ненужной доске. Повторяю: ненужной! Не надо портить парты, согласно договору это теперь моя собственность, пока не уволюсь. Так вот, наставляем кончик гвоздя на угольную разметку и бьем по шляпке поленом, пока не получится отверстие. И так по всей линии. Делаем отверстия с шагом в один ноготь. Вот так…
Она продемонстрировала, что требуется от ребят. Час назад они с Леамом уже сделали одну пробную пару тапок, нарезав из кож длинных веревок и протолкнув их в отверстия посредством палочки. Это было долго, сложно, и результат не порадовал, так что демонстрировать образец Марине было неловко. Но в конце концов, она учитель музыки, а не технологии!
— Все понятно? — спросила девушка и, дождавшись неразборчивого угуканья, добавила: — Ну, тогда разбирайте инструменты и материалы. Только пожалуйста, не бейте по пальцу и по соседу! Не надо сильно размахиваться. Кто врежет поленом однокласснику, того я назначу дежурным по нужнику до конца семестра!
Раздались редкие смешки, и корзина пошла по рядам. В окне показался огромный чайного цвета глаз, вопросительно глянувший на учительницу.
— Ой, Поморник, — спохватилась Марина. — На твой размер у нас пока ткани не найдется. Ты погуляй сегодня, ладно? Поищи себе что-нибудь покушать. Только смотри, чтобы ничейное было, ничего не кради!
Великан не ответил, но глаз скрылся из виду, а пару секунд спустя Марина ощутила смутные вибрации земли, образованные тяжелыми шагами.
«Надеюсь, он не обиделся на «не кради»?» — с опозданием спохватилась она. Эх, тяжела учительская стезя: любое слово следует взвешивать, прежде чем высказать, а потом еще долго мучиться неизвестностью, правильно тебя поняли или нет.
В классе установилась лениво-рабочая атмосфера. Никто особо не возмущался: Марина пояснила, что каждый будет делать обувь для себя, а работать на себя — это не так трудно, как решать бессмысленные задачки из учебника, потому что «так надо».
Ребята неспешно постукивали поленьями по гнутым гвоздям и негромко переговаривались за работой, обсуждая что-то свое. Марина подумала и не стала требовать тишины и сосредоточенности: во времени они не ограничены, так какой смысл строить из себя тираншу?
Взяв список, девушка принялась отмечать, все ли явились. И тут же обнаружила недостачу:
— А где Уильям? — спросила она.
— Где-где, в … — некультурно ответили ей из глубины аудитории.
— Нету и не надо, — чуть более цензурно фыркнул Крис. — Он в общагу пошел — вещи забрать. И не вернулся. Пусть земля ему будет пухом!
Демон сделал вид, что молится, изобразив лицом невинность.
— Не поняла, — нахмурилась Марина. — Какая еще общага?
— Студенческое общежитие, — пояснил вместо Криса Леам, не отрываясь от работы. — Он там жил в прошлом учебном году. Но его выгнали.
— Почему? — не поняла девушка.
— Потому что он …! — снова прилетело из глубины аудитории, и Марина догадалась, что специалистом по матерному сопровождению выступает Денеба: очень уж отчетливо произносились слова — только невидимка мог позволить себе так нагло и старательно их проговаривать, не боясь быть пойманным на нарушении запрета не выражаться в аудитории.
— Уилл там всех достал, — куда более мягко пояснил Леам. — Говорят, когда-то он подавал большие надежды — юное дарование, талант, каких поискать. Его даже в академию приняли в тринадцать лет в виде исключения. В городе несколько ювелиров и алхимиков ждут не дождутся его к себе захватить. Говорят, даже из столицы приходил запрос на его трудоустройство в охрану Его Величества. Ну и, видимо, он возомнил о себе не пойми что.
Из глубины аудитории снова донеслось матерное пояснение.
— А еще они с Финеасом дрались постоянно. Причем не на кулаках, как нормальные люди, а магией мерились, — добавил Крис. — Вот только Финеас, хоть в магии и посредственность, по рождению — сын местного вельможи. А Уильям, звезда наша, родился от портнихи и сапожника. А гонору-то при этом, гонору…
Демон присвистнул.
— Ага, — кивнул в его сторону Леам. — В общем, с ним три года промучились и исключили из класса. Он к нам и прибился: знаний и таланта у него, может, много, но диплом на прежнем месте не светит. А у нас на тот момент класс не набирался — как раз одного человека не хватало. Вот его и записали для количества. Но потом добавился Поморник, Дубок и Ксавьер тоже согласился, и нас теперь намного больше пятнадцати. Так что Вы, Марина Игоревна, можете смело Уильяма исключать. Он дрянной человечишка.
Класс отозвался согласными возгласами: в отношении к Уиллу все были солидарны — даже Ксавьер покивал.
— Никого я исключать не буду, — поджала губы Марина. — Без повода, по крайней мере.
На самом деле, Уильям ей самой не нравился: настолько неприкрытое презрение и брезгливость она еще ни разу не встречала. Но, во-первых, лишать человека последнего шанса на успех — это подло. Во-вторых, Уильям мог исправиться, начать все с чистого листа, и хоть надежда на его исправление была маленькой, но она все же была. А в-третьих…
А в-третьих, в таком сложном классе полезно иметь полярные характеры — чтобы на фоне ярко представленного «плохо» было ясно, что тут «хорошо». Убери дурную личность, и вместо нее обязательно нарисуется другая — свято место пусто не бывает. Только контраста уже не будет, мораль станет «серой».
И хорошо, если «злодейское место» займет другой такой же социально неразвитый тип, чьи злодеяния скучны и не привлекают. А если Крис — шутник и ловкач? Или все про всех знающий Леам? Или авторитетный Ксавьер, который способен мигом восстановить против нее весь класс? Нет уж. Пусть лучше Уильям занимает это место: с ним хотя бы все ясно и предсказуемо.
— Вы не отвлекайтесь, — напомнила она. — Шьем, шьем. Чтобы к ужину у всех была пара тапочек.
По классу пролетела волна ворчания, но ребята вернулись к работе.
Обходя ряды, Марина неожиданно услышала какой-то шум с улицы: далекий треск веток, возню. Сначала она не придала ему значения, подумав, что это Поморник решил перекусить верхушками деревьев, которые еще не успел отгрызть. Но затем шум стал приближаться, и в нем появились человеческие голоса.
Несколько голосов звучали хищно, резкими выкриками, как будто гнали зверя. А один голос «отлаивался» в ответ. Довольно мерзким и знакомым тенорком.
Марина подошла к окну и выглянула. Следом за ней к створкам устремился весь класс, тоже заинтересованный явно приближающимся шумным явлением. Некогда густые кусты после пары перекусов Поморника заметно поредели, и сквозь них теперь смутно просматривалась хозяйственная часть двора. Точнее, того, что от нее осталось: покосившегося черного остова конюшни, сгоревшей бани и обвалившейся крыши, что когда-то их соединяла. Вот по этим-то обломкам и мчал, рискуя переломать ноги, их «опоздун».
Уильяма преследовали. Чем он на этот раз не угодил своим бывшим одноклассникам, было не ясно, но те гнали его толпой, то поочередно, то синхронно вскидывая руки, чтобы накрыть беглеца выплеском заклинания. Из раскрытых ладоней вырывались куцые сгустки энергии — на серьезных магов эти студенты не тянули. В полете их выпады преобразовывались то в огонь, то в небольшой ураган, то в какую-то зеленую субстанцию едкого вида. Атаки были слабыми, но брали количеством.
