Его неожиданно быстро вернувшаяся невозмутимость внезапно разозлила. Я буквально прикусила язык, уже собиравшийся спросить, не лучше ли он стал понимать синглов, пообщавшись со мной около месяца. Вдохнув поглубже, ответила:
— Иди. Цветы я сама в воду поставлю. Они чудесные, спасибо.
Наградой за насилие над собой стала счастливая улыбка, от которой на душе стало до странности хорошо.
* * *
Букет понравился не только мне, но и Кисе. Ночью кошка вытащила оттуда какую-то травку с серыми пушистыми листьями и ярко-лиловыми цветами, отдаленно напоминавшими васильки. Спустившись утром на кухню, я застала негодяйку за неприличным валянием на полу, усеянном истрепанными стеблями. Хорошо, что ваза не была перевернута. Пришлось с утра пораньше заниматься уборкой и проводить воспитательную беседу с желтой паршивкой, которая уселась около плотно закрытого мусорного бачка и требовательно муркала. Стоило Алехо появиться на кухне, и зверюшка побежала к нему с воплями, будто жалуясь.
— Лера тебя обижала? — подхватил на руки, почесал за ушами. Негодяйка замурлыкала и стала тереться о плечо парня.
— Это она меня обижала! Растрепала твой подарок, — проворчала я.
— Наверное, ей понравился запах какой-то травы, — спустил кошку на пол, воззрился на меня задумчиво, будто прикидывая, позволю ли себя погладить.
— Наверное, — поспешно взяла чайник, отошла подальше, к раковине, открыла кран, подставила под струю. — В следующий раз привози два букета. Один мне, другой — Кисе.
Получилось так, что в следующий раз Алехо отправился вовсе не за букетом.
Как-то вечером, пару дней спустя после ссоры, он сказал, что хочет осмотреть дальнюю часть угодий у холмов, проверить, нет ли там посевов зерновых.
— Это довольно далеко, так что выеду я завтра затемно, и вернусь, скорее всего, очень поздно.
— Что ж, поезжай. За живностью я присмотрю, — пообещала без особого энтузиазма.
Впрочем, следовало признать, что добродушные лошадки и красавцы-фазаны нравились мне все больше, а уж рыжая мохнатая телочка, которую только вчера произвела на свет корова, была и вовсе очаровательна. Алехо не скрывал радости из-за появления еще одной в перспективе дойной скотинки, а я, посмотрев на умильную телячью мордочку, неожиданно испытала облегчение. Бычок раньше или позже стал бы бифштексом, а это милое создание забивать не придется.
День прошел без происшествий, разве что к вечеру поднялся сильный ветер. Я закончила дневные дела, поужинала, сходила на мыс полюбоваться тревожным ярко-красным закатом и улеглась спать, ибо за непривычными занятиями утомилась гораздо больше, чем за приготовлением пищи и уборкой.
Проснулась среди ночи от страшного грохота и треска. За окном бушевала настоящая буря с грозой и ливнем — видно, к этому светопреставлению и полыхал закат. На часах было начало первого, и мне стало не по себе. Что если Алехо еще не вернулся? Сумеет ли он найти дорогу в таком ненастьи? А может, он давно приехал и спокойно спит у себя в комнате? Нужно бы проверить, а то не усну теперь от беспокойства.
Я села на кровати, спустив ноги. Заявлюсь сейчас к нему, что он подумает? Да какая разница, что подумает? Что предпримет — вот серьезный вопрос. А почему он должен что-то предпринимать? Неправильные мысли тебе, Лерочка, стали в голову приходить. Прикинь-ка лучше, что будет, если с парнем что-нибудь случится. Нет, ничего с ним случиться не может, он же избранный! Уцелел при конце света, чтобы сгинуть в ненастную ночь? Полная чушь! А если все же…
Я ощутила, будто потолок исчез и потоки воды, хлещущие в стекло, обрушились на мою голову и плечи ледяным водопадом. От страха остаться совсем одной в чужом мире даже замутило. Усилием воли подавила растущую панику, задышала глубже, стараясь успокоиться. Когда удалось взять чувства под контроль, в голове вдруг зазвучал чрезвычайно убедительный, очень доброжелательный голос. Он донес до сознания весьма простую мысль: если я останусь одна, мое пребывание здесь лишится всякого смысла. Возможно, это еще более верный путь домой. Возможно, возможно… Что же мне теперь, убить Алехо? Пойти сейчас к нему, прихватив с кухни нож поострее… Боже мой, какая глупость! Гроза, что ли, так влияет?
Решительно встала, накинула халат и отправилась к избранному. Он обосновался в кабинете, где помимо письменного стола, бюро и шкафов с книгами имелась удобная кушетка. Я выбрала для жилья маленькую уютную комнатку, раньше бывшую гостевой или детской. Просторная спальня хозяев дома с огромной кроватью оставалась незанятой.
Спустилась по лестнице на первый этаж, подошла к нужной двери, постучала. Ответа не получила, постучала сильнее, с тем же результатом. Ну что ж, войду. Алехо не брал с меня слова, что не стану лезть к нему без разрешения. Может, он каждый вечер, засыпая, ждет, что дверь скрипнет, послышатся тихие шаги, одеяло отогнется, и он ощутит, как рядом… Стоп, да что ж это такое?! Смотри, сама всерьез не начни о ночных визитах фантазировать!
Фривольные мысли унесло бурей, смыло ливнем, когда вспышка очередной молнии высветила пустую, аккуратно застеленную кушетку.
Уснула я только под утро, на диване в гостиной, проснулась поздно. Алехо так и не вернулся. Я запретила себе думать о плохом, успокаивала мыслью, что гроза просто задержала его, что он вот-вот появится, вымокший, грязный, усталый, но живой и здоровый.
Отправившись проверять хозяйство, я обнаружила еще одну неприятность. Буря повалила росшее неподалеку от загона дерево, оно упало на ограду, разрушив немалую ее часть. Это, конечно, само по себе было пустяком, но корова с теленком воспользовались предоставившейся возможностью, выбрались наружу и исчезли.
Я проклинала собственное головотяпство на чем свет стоит. Проснувшись ночью, нужно было не предаваться пустым размышлениям и дурацким фантазиям, а постараться загнать рогатую скотину с детенышем в сарай или конюшню. Конечно, полудикой корове вряд ли грозит простуда, да и хищников в окрестностях Алехо не встречал, но зверюга могла забрести к морю и свалиться с обрыва. Я с досадой почувствовала жалость к корове и в особенности к теленку, да еще представила, как огорчится (а может, рассердится и отругает: я же была на хозяйстве) избранный и расстроилась еще сильнее. Эх, пусть ругает, лишь бы вернулся!
Алехо объявился в середине дня, заляпанный грязью и усталый, но довольный. Подъехал он к парадному входу и пока не знал о разрушениях и потерях.
— Вот, это тебе, — снял с лошади два больших свертка, тщательно увязанных в непромокаемые пакеты.
— Спасибо, — растерявшись, приняла подарки, которые оказались вовсе не тяжелыми. — Что это?
