– Вот как… - задумчиво повторила учительница. - Я и не знала… Нет, читала, но внимания не обратила… Тем не менее, спасибо, ребята. Конечно, надеяться и не сдаваться. Чего и вам желаю на экзаменах, - пошутила она одновременно со звонком.
– Ты посмотри, - обратил Сергей внимание друга, когда они возвращались домой. На стадионе, в укромном местечке, почти в тех же зарослях, где происходила историческая дуэль, выясняли отношения Татьяна с Котом.
– Она ему ввалит, так ввалит - злорадствовал Сергей. Было видно, как парень хмуро что- то оправдывался, затем начал зло что- то говорить. Татьяна вскинулась, затем быстро пошла домой. Кот кинулся, было, за ней, но потом махнул рукой и понуро пошел своей дорогой.
– Д-а-а, сложно ему. По большому счету, ты у него девчонку отбил.
– Скажешь тоже, "отбил", - обиделся друг. Мы с ней с первого класса…
– Ладно заливать. С первого класса. Это так, детство. А всерьез она начала ходить только этой весной и - не с тобой, с ним.
– Но я и не отбивал…
– Вот я и говорю, молоток, - ухмыльнулся Сергей. - На том и расстались. От вечернего моциона Макс вновь отговорился, сославшись на презентованный ему математичкой учебник.
– Конечно- конечно, - согласился Сергей. Только смотри, без тебя парочка опять снюхается, - предупредил на прощанье он своего товарища.
До самого вечера Максим набирался сил, таращась в телевизор и наблюдая за перемещениями рыжего хомячищи. Он чувствовал, он просто знал, что сегодня закончит борьбу с нынешним врагом, и набирался мужества вновь терпеть боль.
На этот раз пациентка спала в ночной рубашке, но целитель почти (почти, все- таки!) не обратил внимания на прелести женского тела. Даже не присаживаясь, он принялся за зло пульсирующую черную опухоль в легких. Да, после двух дней борьбы, болезнь уже не казалась непобедимым монстром. Этакий комочек зла, желающий, чтобы его оставили в покое.
– Не выйдет, и не надейся, - сосредотачиваясь, пообещал своему врагу Максим. И на этот раз была боль, были яркие, порой вспыхивающие молниями лучи. И вновь юноша стонал от боли. Но сегодня все закончилось. И на месте всей гигантской паутины с черной гадиной в центре, теперь ровным бледно - розовым цветом светились здоровые ткани. Но почему бледно- розовым? - спохватился юноша, уже отирая пот и сидя в кресле. Он вспомнил свечение у людей, которым помог раньше. Правда, и Пушкарева и Хома были моложе. Но возраста тех двоих, последних он не знал. И Максим вновь протянул руки над больной. Без особого напряжения устранил некоторые темные точечки в голове (похоже, в сосудиках), немного задержался на мелких непонятных серых разрывах на запястьях, всхлипнув от болезненного укола, разгладил, срастил ткани и здесь. Больше ничего не было, но организм не светился струящимся светом. Он вроде как тлел.
– Она просто не хочет жить. И нет сил жить, - понял вдруг юноша. Он вздохнул, подошел к окну и, глядя на усеченный диск луны, начал набираться новых сил.
– Куда ей сравниться с солнечными лучами, - подумал Макс, вспомнив, как встряхнуло и зарядило его сегодня утреннее светило. Но, спасибо и на этом. Но как же это так, а? - подумалось вдруг. Может, я лунатик какой. Или этот… солнцеед? Но не сейчас, ни в этой квартире и ни в это время следовало раздумывать. Надо было заканчивать с этой поднадоевшей возней. Не то, чтобы ему приелись такие чудеса. Но попробуйте сами их творить, если в это же время у вас, к примеру, будут выдирать без заморозки зубы. Представив такую картинку, подросток улыбнулся, затем вздохнул и вновь обратился к спящей. Закрыв глаза и подняв в себе волну силы и здоровья, волну захватывающего дух счастья (некстати вспомнив прогулку на речку), он стал делиться ей с молодой женщиной. И вдруг поймал себя на том, что не чувствует боли. Испугавшись, что ничего не получается, он открыл глаза. Нет, все получалось, но по- новому. Его руки светились нежным, на этот раз золотистым свечением и оно мягко переходило к спящей, светящимся фонтаном пульсировало над ней и затем словно всасывалось в кожу. Максим вновь зажмурился и проследил путь этого чудесного света дальше. Он увидел, как золотистые лучи заструились по тканям, проникая все глубже и глубже, заставляя весь исцеленный организм светиться теперь уже радостным розовым светом. И это порождало чувство захватывающей радости у самого целителя. Вновь зазвучала мелодия танца цветов, и вновь юноша упивался чувствами творимого им добра.
– Все, - скомандовал наконец самому себе Максим. Все. Он видел, что спящая женщина от мизинцев до кончиков волос наполнена светлой жизненной силой. Но чувствовал, что на исходе силы его. Он знал, что на солнце он быстро восстановится. Почему? - не было сил и желания думать. Как тогда, из реанимации, он вышел из квартиры, придерживаясь за стену. И как тогда, встретил девушку. Правда, теперь не у в хода в палату, а на углу своего дома. И не медсестру, а Татьяну. И она совсем не собиралась ему помогать. Наоборот, - бац- бац - бац - прозвучали три неумелых но звонких пощечины.
– Подлец! Подонок! Негодяй! Тварь! - кидала девушка оскорбительные слова, пока Максим машинально потирал щеки. По быстроте расправы и по скорострельности слов было ясно, что и действия и слова были подобраны заранее - во время медленного белого каления.
Сергей сдал? - тупо удивился про себя Макс.
– Но мы занимались - вслух оправдывался он.
– Занимались! Пять часов! В темноте! - обозлившись на наглую ложь, Татьяна с каждым своим доводом продолжала хлестать ладонями по лицу негодяя, не утруждая себя даже посмотреть, куда приходятся эти оплеухи. Да ты на себя посмотри! На тебе лица нет! Как пьяный идешь. Это "занимались". Ясно чем! - продолжала она экзекуцию.
– Да подожди ты! - вспылил, наконец, парнишка, перехватывая руку. - Перестань. У меня действительно нет сил сейчас спорить или оправдываться. Да и с какой стати? - вдруг осенило его.
– Действительно, с какой стати, - вдруг притихла Татьяна. Гордая и самолюбивая девчонка представила, что мог подумать этот зазнайка и, не дай Бог, - одноклассники, если бы все это увидели.
– Она смертельно больной человек. А ты… А ты… - ты и ее не пожалеешь. Мерзавец!
Однако этот обличительный монолог был сказан неубедительно, и девушка сама это почувствовала. Увидев у мерзавца кровь на разбитой ею губе, она быстро достала платок, промокнула им ранку и исчезла.
Максим пожал плечами, облизнул разбитую губу, и, пообещав себе придумать достойный ответ завтра, добрел, наконец, до дома, где и рухнул, не раздеваясь, в родную кровать.
Глава 11
Сегодня эта уютная квартирка была наполнена запахами праздника - какой- то курицы, какого- то оливье, какой-то рыбы и какого-то торта. И хозяйка была праздничная- в потрясном в облипочку платьице, с довольно откровенными в связи с жарой вырезами. Да, сегодня Золушка преобразилась. Но Максим был свидетелем этого постепенного преображения и, кроме того, видел хозяйку и в более интимном наряде, поэтому разительного эффекта она на него не произвела. Куда удивительнее и приятнее были ее искренняя широкая улыбка, естественный румянец на щечках и бесовские огоньки в глазах. Вот это действительно преобразило бывшего синего чулка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
