Сравнив все доступные мне списки «Разбора» с текстом его, опубликованном в «Полярной звезде», я пришел вот к чему:
I. «Разбор» Лунина доставил в Лондон П. И. Бартенев.
В большом архиве П. И. Бартенева (ЦГАЛИ) имеется два списка «Разбора»: один — писарский13, другой — рукою самого П. И. Бартенева14.
Последний помещается в толстой (224 листа) тетради, сшитой из листков разного формата, в которую Бартенев вносил копии различных исторических материалов (из рукописи князя М. М. Щербатова «О повреждении нравов в России», «Автобиография и челобитная протопопа Аввакума» и некоторые другие).
Текст лунинского «Разбора» почти абсолютно идентичен тексту «Полярной звезды». Можно назвать только четыре сколько-нибудь значительных отличия:
1. В «Полярной звезде», в самом начале «Разбора», имеются такие строки: «Тайная следственная комиссия <…> обнародовала сведения, собранные ею об тайном союзе и славянском обществе. Доклад сей достиг своей цели…» (ПЗ, V, 53). У Бартенева последняя фраза читается так: «Доклад ея достиг своей цели» (курсив мой. — Н.Э.).
2. В 15-м примечании Никиты Муравьева (в «Полярной звезде» ошибочно — № 14) приводятся французские стихи, которые незадолго до смерти написал Сергей Муравьев-Апостол. Затем в альманахе печатается их дословный перевод, сделанный, видимо, Герценом и Огаревым: «Задумчив, одиноко пройду я по земле, никто меня не оценит, только на конце моего поприща — увидят, внезапно вразумленные, сколько они во мне потеряли». Во всех других известных мне списках стихи переведены так:
Задумчив, одинокий,Я по земле пройду, незнаемый никем;Лишь пред концом моим, Внезапно озаренный,Познает мир, кого лишился он…
Все эти списки, стало быть, появились независимо от публикации «Полярной звезды», иначе стихи переводились бы так, как в альманахе15.
3. Ни в бартеневском, ни в каком-либо другом списке конечной даты — «10 октября 1857года» — нет.
4. В собственноручном списке Бартенева имя Никиты Муравьева (как, впрочем, и Лунина) в заглавии не упоминается, однако сразу же после «Разбора» Бартенев помещает в тетради некоторые биографические сведения о Никите Муравьеве, что вряд ли является случайностью. Зато в другой, писарской рукописи Бартенева заглавие абсолютно такое же, как в «Полярной звезде».
«РАЗБОР ДОНЕСЕНИЯ
тайной следственной комиссии в 1826 году
НИКИТЫ МУРАВЬЕВА».
Естественное предположение, что текст писарской рукописи уже заимствован из «Полярной звезды», надо отвергнуть, потому что там присутствуют все три упомянутых выше отличия (сравнительно с V книгой альманаха).
Куда более вероятно, что писарский «Разбор» — это копия, снятая с собственноручного списка Бартенева, но в заглавие введено имя Никиты Муравьева.
При. этом есть серьезные основания предполагать, что текст, записанный им в тетрадь, Бартенев добыл все у того же вездесущего Сергея Дмитриевича Полторацкого.
Непосредственно перед «Разбором» в тетради Бартенева помещены неопубликованные отрывки из записок известного деятеля XVIII в. Андрея Болотова с примечанием: «Списано в 1855 г. с рукописи из библиотеки С. Д. Полторацкого»16. После «Разбора» в тетради Бартенева помещена копия (черновик) «Рассуждений Андрея Кайсарова об освобождении крестьян в России и его обращения к Александру 1».
При этом Бартенев отмечает: «Перевод этот мною сделан в С.-Петербурге в 1852 году для С. Д. Полторацкого»17.
Выводы:
1. В тетради между двумя текстами, связанными с именем Полторацкого, помещается лунинский «Разбор».
2. Полторацкий признавался, что имел текст «Разбора» уже в 1853 г. (см. выше). С начала 50-х годов Петр Иванович Бартенев, собирая всевозможные материалы о Пушкине, посещал его друзей и родственников. Без Сергея Дмитриевича Полторацкого такой собиратель, разумеется, не мог обойтись. Бартенев знакомится с ним, кое-что записывает для себя, выполняет и некоторые поручения («перевод Кайсарова»). Вполне возможно, что среди многого другого Бартенев списал у Полторацкого также и крамольный «Разбор».
3. Бартенев опрашивал друзей Пушкина в начале 50-х годов. В его тетради заметки о сношениях с Полторацким датированы 1852 и 1855 гг. Копия «Разбора», очевидно, была снята тогда же, т. е. еще за несколько лет до ее появления в «Полярной звезде».
4. Бартенев посещал Лондон (см. предыдущую главу) в августе и ноябре 1858 г. и примерно в это время, судя по положению «Разбора» среди других материалов книги V-ой, этот документ и должен был попасть к Герцену.
Если Бартенев вез одни запретные материалы, отчего бы ему не привезти и другие?
И рукописные копии сочинений Лунина, и сопоставление дат, и круг знакомств — все «уличает» П. И. Бартенева.
II. «Разбор» Лунина передан в Лондон при участии Е. И. Якушкина и М. И. Муравьева-Апостола.
В громадном архиве Якушкиных (ЦГАОР) есть несколько списков сочинений Лунина, принадлежавших разным декабристам и попавших от них к неутомимому собирателю Евгению ИвановичуЯкушкину.
Если бы Пущин, Волконский, Муравьев-Апостол или другие декабристы, обладавшие копиями «Разбора», захотели передать этот важнейший документ Герцену, они едва ли сделали это иначе, чем прибегнув к помощи Евгения Ивановича Якушкина.
Возможно, так и произошло, чему сейчас будут приведены доказательства:
Существует экземпляр «Разбора», переписанный рукою самого Е. И. Якушкина18. Как и бартеневские списки, он не имеет даты, французские стихи Муравьева-Апостола переведены, как в письме Лунина (т. е. список от «Полярной звезды» независим). Но одного различия между «Полярной звездой» и многими другими списками здесь нет. Как отмечалось выше, в начале «Разбора» во всех списках было: «Доклад сей достиг цели», но у Е. И. Якушкина, как и в печатном тексте: «Доклад ея <комиссии>достиг цели»19.
Конечно, одного этого факта для выводов мало, но есть и другие.
Среди бумаг Е. И. Якушкина сохранились его замечания на записки Александра Муравьева, брата Никиты.
Между прочим, там имеются следующие строки: «Программа общества взята из записки Н. <очевидно, Никиты> Муравьева „De la societe occulte“; в записке этой, которую я видел в подлиннике и которая состоит из 20 или 30 строк, Н. старается показать, что все порядочное, соделанное императором Николаем, взято из программы общества»20.
В замечаниях Якушкина что-то перепутано: мысль, о которой там говорится, действительно содержалась в «Разборе» Лунина и Н. Муравьева, а не в лунинском «Взгляде на тайное общество» («De la societe occulte»). Создается впечатление, что Е. И. Якушкин видел в подлиннике (или в копии, сделанной рукою Никиты Муравьева) именно «Разбор», который состоял из 20 или 30 рукописных страниц (а не «строк», что является очевидной опиской Е. И. Якушкина). Так или иначе, но заметка эта свидетельствует, что Е. И. Якушкину друзья-декабристы показывали подлинные рукописи Н. Муравьева и Лунина и, возможно, просили содействовать их распространению.
«Наступательные работы» Лунина скопировал для себя и Матвей Иванович Муравьев-Апостол. Сделал это он, уже вернувшись из ссылки.
Прямо около заглавия копии (которое в списке Муравьева-Апостола выглядит так: «Разбор донесения тайной следственной комиссии государю императору в 1826 году») Муравьев-Апостол сделал такую запись: «13 июля 1857 года!»21. Восклицательный знак был вызван воспоминаниями: 13 июля — день казни брата Сергея и четырех товарищей.
Копия Муравьева-Апостола почти не отличается от других, но в одной из первых строк мы находим: «доклад ея…» (как в «Полярной звезде» и у Якушкина).
На последней странице Матвей Муравьев-Апостол написал: «Конец. Июня 19-годня»22.
Это единственный случай, когда рукописный «Разбор» сопровождается точными датами. Матвей Муравьев-Апостол в отличие от других известных нам обладателей лунинских текстов отмечал в рукописи основные вехи своей работы (в ту же тетрадь М. И. Муравьев-Апостол внес копии писем М. С. Лунина к сестре и статью Лунина «Взгляд на события в Польше», сопроводив ее датой «8 июля 1857 г.»).
А ведь в конце печатного текста «Полярной звезды» тоже стоит подобная дата, причем поставленная всего через несколько месяцев: 10 октября 1857 г.
Может быть, вернувшись из ссылки и получив текст «Разбора», старый декабрист пришел к выводу, что копию нужно отправить туда же, где только что была напечатана «Семеновская история»?
