Итак, указатель, задуманный, возможно, для коррекции текста Нового Завета, был составлен поздно. Соответственно, не может быть древнее и рукопись, содержащая главу с «Ономастиконом».
Промежуточный баланс
Что же нового внес в историю Евсевий (или Иероним, или Руфин)?
Хронология Евсевия (от зачатия Каина до IV века н. э.), содержащая более 2000 синхронизмов древней истории, – это забавный вымысел, не имеющей фактической ценности. Более того, в обрамлении цифр в мировую историю вводятся вымышленные персонажи. Эти лица должны были быть введены в мировую историю и многие из них уютно в ней потом расположились. Первоначально были пронумерованы даже римские императоры, начиная с Цезаря, однако в армянском «Каноне» и в «Церковной истории» этих сведений нет: они недостаточно архаичны и в них слишком много ошибок. Поэтому от них потом отказались.
Поскольку армянский текст выглядит более логичным, нежели латинский, я рискну предположить, что он написан позже. К «Церковной истории» придраться еще сложнее: в ней нет цифр, которые можно опровергнуть: даты соотносятся лишь друг с другом. Опровергаемая абсолютная хронология заменена более стабильной относительной. Свою знаменитую Historia ecclesiae Евсевий написал уже на склоне лет, но когда именно это было – неизвестно. На этот счет у меня есть гипотеза: как я уже упоминал, к диктаторам и самодержцам (это прослеживается в их исторических фальшивках и прочих апокрифах) гуманисты питали искреннее отвращение. Однако Евсевий и его круг (Иероним и Руфин), а также Климент восхищались великими властителями (Бодманн, с. 127). Перикла же, наоборот, не упоминали; о республике предпочитали не говорить. Скорее всего, их тексты были созданы в позднюю эпоху Штауфенов [63].
Бодманн (со с. 142) детально прорабатывает этот вопрос. Как 43-й год правления Царя вселенной Нина выбран годом рождения Авраама, так и 42-й год правления Октавиана Августа, императора-миротворца, выбран годом рождения Иисуса. И (почти всемогущий) ассириец Нин, и правитель Римской империи Август – отражения Бога на земле. И, наконец, Константин, к чьей эпохе отнесен Евсевий, – являет собой пример божьего помазанника: он собрат распавшуюся Римскую империю и ввел христианство в ранг государственной религии. Все эти правители – лишь статисты в божественной пьесе. Более того: с появлением Иисуса сходит на нет институт первосвященничества (при Ироде), «согласно пророчеству Даниила». В этом вопросе сходство иудея Иосифа и христианина Евсевия очевидно, что позволяет предположить не только одновременность, но и аналогичность религиозных оснований для создания текстов; их сочинения вполне могли выйти из одного круга гуманистов.
Однако некоторые поздние «отцы церкви» восставали против подобных, отдающих язычеством взглядов. Григорий Назианский и в особенности Блаженный Августин отвергали всяческое уподобление Сына Божьего земным правителям, что недвусмысленно указывает на время их (отцов церкви) «происхождения»:
Ренессанс. Из сочинения Блаженного Августина «О граде Божием» видно, что конкордат давно заключен; церковь не борется с императором за власть, она стала вечной. «Рукописная война», как и следовало ожидать, принесла свои плоды.
По каким еще приметам можно проверить мою гипотезу о том, что Евсевий и его круг были вымышлены в ХIII веке? Прежде всего, по языковым. Ведь даже церковная латынь – пусть незначительно – но изменялась. Она улучшалась, как и положено искусственно созданному языку. Следовательно, поздние тексты (например, Августина) должны в языковом отношении отличаться в лучшую сторону от ранних (например, Иеронима). Так и есть, хотя это и не абсолютное правило: «Широкомасштабная Операция», как мы уже отмечали, совершала довольно хаотические пируэты.
Давайте присмотримся к нравственным вопросам: ведь строгость нравов в первую очередь должна быть обусловлена эпохой. Исследованиям этой темы можно посвятить тома научной литературы; я не хочу здесь этим заниматься, однако мне кажется очевидным следующее: Евсевий и люди его круга были страстными моралистами, которые не устают клеймить убийства, прегрешения плоти и колдовство, и это вполне подходит к моральным установкам второй половины XIII века, или, скорее даже, эпохе начала эпидемии чумы (с 1347 года). Напротив, Блаженный Августин, нечасто употребляющий такие слова, походит на деятелей раннего Ренессанса: улучшение условий жизни в это время и освобождение от фарисейских моральных норм делали яростные отповеди уже не столь актуальными.
Еще один верный признак: эсхатологичность сознания. Евсевий и Иероним отрицают апокалиптику и, словно бы отмежевываясь от него в щекотливом для того времени вопросе, почти нигде не упоминают Юлиана Африканского. Еще бы: согласно Иоахиму Флорскому, опаснейшему еретику, 1260 год был годом конца света.
Орозий и Григорий
Давайте вместе с компетентным специалистом Гертрудой Бодманн проследим за дальнейшим развитием системы летописания.
Некто Орозий из Браги (Португалия) был послан Августином в Вифлеем к Иерониму, чтобы продолжить его греческую «Хронику», с которой он ознакомился, однако, в латинском переводе Руфина (395). В его труде появляется остроумная и свойственная совершенно определенному образу мыслей игра слов. Так, ab orbe condito (от основания мира) противопоставляется идее ad Urbe conditam (до основания Рима); Urbis orbis стоят рядом, как при Римских Папах XVI века. Ему известно даже о времени ante urbem conditam , до основания города (Рима): очень абстрактные и поздние представления, которые (как утверждает Бодманн в самом начале), стали общеупотребительными около 1600 года. Орозий подчеркивает «вечность» Рима, но не языческого, ведущего летоисчисление «от основания города», а папского. Выполняющий политический заказ Орозий, выделив факт рождения Христа, даже забывает упомянуть о таком значительном христианском событии, как крещение Иисуса в Иордане. Это стало возможным только в поздние времена. Добавим сюда и его антисемитизм, появившийся в столь резкой форме только в XVI веке.
Бодманн с полным основанием предполагает, что числовых хронологических конструкций – указателей дат и соотнесенных событий – как подспорье для хроник в средневековье еще не существовало. Поэтому хроники должны были быть связаны между собой цитатами и «продолжениями». Так, Григорий Турский (ум. в 594) конспектирует «Хроники» Евсевия (332) – которую дописывали Иероним (378) и Руфин (395), – продолжает хронологическое повествование до смерти святого Мартина («412 год от воскресения Господня»), а потом и дальше – до своего времени (591).
Можно долго говорить о невозможном содержании его «Хроники», но я хотел бы коснуться самой техники подобных «продолжений».
Хронисту, опирающемуся на некий данный текст, нужно принять его датировку и продолжать летопись до своей собственной точки отсчета. Таковой для Григория явилась смерть святого Мартина (Воинственного), чей головной убор (подобно шляпе святого Иакова) стал боевым знаменем франкских королей. Выходец из Паннонии (современной Венгрии), в 375 году он стал епископом города Тура; дата его смерти неизвестна (предположительно, около 400 года), что само по себе довольно странно: обычно указывается не только год, но и день смерти святого. Еще более странно, что Григорий, уделивший этому святому много внимания, пишет, что тот скончался «в 412 году от Воскресения Господня», то есть примерно в 444 году (на 44 года позже предположительной даты) [64]. От своего ложного начала исторических координат отсчитывает он даты жизнедеятельности франкских королей: например, смерть Хлодвига случилась «через 112 лет после смерти Мартина» и т. д. Он доходит до Теодеберта и Зигиберта (своих современников), и тут даты снова совпадают с принятыми сегодняшней исторической хронологией (расходясь всего на привычные сбои в 1-2 года). Это происходит оттого, что независимых от Григория Турского свидетельств не существует, и вся наша историография основывается на вымышленных данных.
Только так можно все это объяснить. Так что лучше уж не пересчитывать.
Уместен вопрос: почему же в XVI веке, когда манускрипты стали печатать, ошибки – хотя бы арифметические – не исправили? Я думаю, это было невозможно. В 1520 году еще не существовало надежной, способной послужить критерием хронологической системы. К 1629 году, когда, наконец, окончательно сформировалась система Скалигера, большинство текстов было уже напечатано и введено в историографию. С какого места следовало начать корректуру?
В принципе, историки и сегодня занимаются корректировкой: выискивают разночтения, описки, ошибки, словом, прилагают всяческие усилия, чтобы придать текстам достоверный вид. Однако «лоскутный ковер», прирастая новыми заплатами, становится толще, но не лучше.
Но хуже фальшивых дат – умственные махинации. Чтобы упорядочить время начала ночных монашеских псалмопении, Григорий Турский самолично наблюдал за звездами (Бодманн, с. 179) и, по мнению современных специалистов, без каких бы то ни было теоретических выкладок приводил точные астрономические данные. Это опять же отсылает нас к эпохе Возрождения, когда даже великие астрономы, отказавшись шаг за шагом от переписывания арабских звездных таблиц, занимались собственными наблюдениями.
