Казалось, мой мир перевернулся.
Не успел я снять с нее цепи, как она прильнула ко мне и прикоснулась своими губами к моим.
Ее поцелуи были так сладки и восхитительны, что я почти лишился чувств на ее руках… Это была ночь, изменившая мою жизнь. Моя первая ночь с Мэг…
Я проснулся только на рассвете.
Солнечный свет уныло пробивался сквозь маленькое круглое окошко, его утренние яркие лучи мерно освещали стоящий в дальнем углу комнаты высокий деревянный стул, под которым виднелись темные остроносые туфли Мэг.
Мое сердце было разбито. Хозяин много раз предупреждал меня, что остроносые туфли являются признаком того, что передо мной стоит ведьма, но еще большее потрясение ожидало меня впереди, когда я впервые при дневном свете взглянул на Мэг.
Вдоль ее спины, прямо по позвоночнику шла длинная цепочка зеленых и желтых чешуек – знак змеи, признак того, что она является не просто ведьмой, но настоящей ламией.
- Ведьма! – закричал я и потянулся за серебряной цепью, лежащей поодаль. – Ты ведьма!
- Я никому не причиняла зла! – воскликнула она в ответ. – Только тем, кто сам пытался меня убить!
- Ложь и обман у тебя в крови, - сердито прошипел я. – Ведьма есть ведьма – ты даже не человек…
Я молниеносно набросил на нее цепь, и та идеальной спиралью обвила тело Мэг, крепко связав ее в руках и ногах, так что та не могла даже двинуться – моя многочасовая практика в саду окупилась сполна.
Переполненный гневом из-за ее обмана, я понес ее в Чипенден, даже не представляя, что меня ждет впереди.
Глава 2. Укрывание ведьмы
Генри Хоррокса я нашел погибшим в своей постели.
Он был хорошим учителем и за последние несколько лет стал мне настоящим другом, и мою душу обуревала тоска по старому ведьмаку.
Оставив ведьму связанной, я похоронил хозяина на краю ближайшего кладбища, хоть и ведьмакам не разрешено было покоиться на освященной земле. Конечно, священник все равно не согласится провести над его телом похоронную церемонию, но Генри не раз говорил мне, что и сам этого не желает: он прожил долгую и трудную жизнь и много лет защищал Графство от тьмы. Я даже не сомневался, что он сам найдет свой путь к свету сквозь густые туманы Чистилища.
Итак, пришло время позаботиться о ведьме…
Сначала я выкопал для нее в восточном саду большую яму, а затем пошел за местным каменщиком и кузнецом, чтобы те подготовили для нее широкую плиту и тринадцать железных прутьев.
Мой гнев утих. Я оставил Мэг у дома, и она попала под самый ливень – жалкое зрелище. Но, несмотря на это, ее красота никуда не пропала и продолжала шаг за шагом покорять меня еще больше. Мое сердце раздирало от жалости и тоски, и я едва заставил себя успокоиться.
Когда я размотал цепи, она стала отбиваться изо всех сил и так яростно, что я едва удерживал ее в своих руках. Схватив ее за длинные волосы, я потащил ее через сад к свежей яме.
Она кричала, и крик этот, казалось, мог разбудить даже мертвых. Дождь все еще продолжал идти. Мэг поскользнулась на мокрой траве и упала в грязь, и я даже не остановился и продолжил волочить ее по земле, а ее кожа полностью покрылась кровоточащими порезами от кустов ежевики. Да, я поступал жестоко, однако я должен был это сделать.
Когда мы достигли самого края ямы, и я уже хотел столкнуть ее вперед, она вдруг вцепилась руками в мои ноги и жалобно зарыдала.
- Пожалуйста! – воскликнула она. – Отпусти меня, я не смогу жить там, в темноте!
- Ты ведьма, ты ей уже принадлежишь, - ответил я ей. – Будь благодарна за то, что тебе не придется испытать худшей участи.
- Пожалуйста, пожалуйста, Джон, подумай еще раз. Разве я могу что-то сделать? Я уже родилась ведьмой! И я никогда не причиняла никому вред, если только они сами не хотели меня убить. Помнишь, что мы говорили друг другу прошлой ночью? Что мы чувствовали? Ничего не изменилось, Джон! Ничего… Пожалуйста, обними меня, и мы забудем все это!
Я замер, не решаясь сделать и шага, а потом принял решение, которое изменило мою жизнь.
Она являлась ведьмой-ламией – такие существа имеют две формы. Мэг почти полностью была похожа на обычную женщину, а о ее другом обличье, в котором они становятся дикими кровожадными убийцами, напоминала только чешуйчатая полоса на спине. Может быть, она говорит правду… Может, использует свою силу только для защиты…
«Надежда есть всегда, - подумал я, - так почему бы не дать ей шанс?»
Я помог ей подняться и крепко обнял. Мы заплакали. Моя любовь к ней оказалось такой неожиданной и всепоглощающей, что сердце буквально вырывалось из груди. И как я мог позволить ей гнить в этой яме, когда любил больше, чем собственную душу? Ее глаза, пленившие меня, были самым красивым, что я только видел в жизни – вместе с голосом, таким нежными и мелодичным, что не уступал и голосам самих сирен.
Я попросил у нее прощения, а потом мы, взявшись за руки, отошли от ямы и направились обратно к дому, теперь полностью отошедшему в мое распоряжение.
Я долго думал. Я верил, что наша судьба находится в наших руках, и только мы прокладываем свой собственный путь, но с каждой секундой моя уверенность в этом таяла на глазах. Кажется, некоторые вещи просто должны случаться… Если бы Генри Хоррокс был жив, то Мэг уже оказалась бы запертой в яме.
Но я был полностью пленен Мэг, она стала любовью всей моей жизни. Красота – страшная вещь, порою она связывает человека сильнее, чем всякая серебряная цепь.
Мы счастливо жили в Чипендене почти целый месяц, Мэг и я. Я еще долго вспоминал наши незабываемые вечера, когда мы вместе сидели на скамейке в западном саду, держась за руки, и наблюдали, как заходит на горизонте красное солнце.
Но у всех историй есть конец, и вскоре все затрещало по швам.
К сожалению, Мэг оказалась слишком своевольной и гордой, она захотела сама ходить в деревенские лавки за покупками, а ее язык, острый как бритва, тут же привлек к себе излишнее внимание мужчин и – особенно – женщин, некоторые даже иногда толкали ее, будто ее там и не было вовсе.
Как только она чувствовала хоть намек на угрозу, то сразу же отвечала, а все девушки рядом с ней чувствовали себя неуютно и откровенно завидовали ее красоте – она была словно редкий полевой цветок среди обыкновенной зеленой травы, ничем не отличающейся друг от друга. И нередко подобные споры доходили до драк.
- Мэг, может, лучше я схожу в деревню? – предлагал я ей. – Ты привлекаешь к себе слишком много внимания, а из-за того, что живешь рядом с ведьмаком в моем доме, они уже считают тебя ведьмой. Если не будешь осторожна, то тебя ждут подземелья Кастера!
- Я могу о себе позаботиться, Джон, - отвечала она, - и ты это хорошо знаешь. Разве ты хочешь запереть меня в этом доме только потому, что какие-то деревенские бабы напрашиваются на неприятности? Нет уж, сама справлюсь!
В конце концов, Мэг сорвалась и использовала против них темную магию. Нет, ничего серьезного: одна пострадала от обычного зуда по всему телу, а другая, полностью помешанная на чистоте хозяйка, вынуждена была бороться против полчища тараканов и вшей, внезапно атаковавших ее кухню.
Сначала все обвинения едва ли переходили за шепот, но однажды одна из женщин плюнула в Мэг на улице и в ответ тут же получила пощечину – казалось бы, не так уж и плохо… Если бы та вдруг не оказалась сестрой местного констебля.
Утром зазвонили в колокол, и я отлучился, чтобы проверить, что случилось, но вместо известий о разбушевавшемся домовом или призраке, меня на перекрестке поджидал толстый краснолицый констебль, уперев руки в бока и поигрывая небольшой дубинкой на поясе.
- Мистер Грегори, - высокомерно бросил он, - мне поступили известия о том, что вы укрываете в своем доме ведьму. Женщина, известная как Марджери Скелтон, использовала магию и неоднократно насылала напасти на добропорядочных женщин этой деревни. Она так же была замечена в полночь у пруда на окраине ферм, танцующей голой и собирающей травы! Я явился сюда для ее ареста и требую, чтобы вы привели ее ко мне сюда сейчас же, немедленно!
- Мэг больше не живет со мной, - сказал я. – Она на днях отправилась на мыс Сандерленд на корабль в Грецию, чтобы вернуться на свою родину.
Конечно, это была ложь, но что я мог сделать? Я не собирался отдавать ему Мэг: если ее арестуют, то, без сомнений, тут же прилюдно повесят в Кастере, и от одной этой мысли меня воротило.
Констебль казался разочарованным и мне не верил, но сам тоже ничего сделать не мог: еще ни один человек не решался пройти через сад Ведьмака из-за боязни встретиться там с темными существами. Он ушел, так ничего и не получив, а с этого дня я обязан был держать Мэг как можно дальше от деревни и ее жителей. Она противилась, мы часто ссорились, но самое худшее еще было впереди.
