и правая — одинаково ловко нанизывают человека на стальной клинок. А мое волшебство позволяет мне прятаться так, что никто никогда не сможет меня найти. — Лианэ отхлебнул вина из кувшина. — Смотрите и учитесь! Вот настоящая древняя магия!
Он надел на голову бронзовый обруч, опустил его до пола, шагнул в сторону, наклонился и подобрал волшебный венец внутри окружившей его оболочки сумрака. Когда Лианэ решил, что прошло достаточно времени, он снова вступил в кольцо и поднял его.
В камине пылали угли, владелец гостиницы стоял в алькове. Кувшин с вином остался на столе. Но собравшиеся за столом чародеи исчезли бесследно.
Лианэ в замешательстве смотрел по сторонам:
— Куда подевались мои друзья-волшебники?
Трактирщик обернулся:
— Разошлись по комнатам: вы произнесли имя, отяготившее их души.
Нахмурившись, Лианэ допил вино в полном молчании.
На следующее утро он покинул гостиницу и направился окольным путем в Старый Город — безрадостный пустынный лабиринт просевших террас, поросших суховатым мхом, рухнувших пилонов, выветренных блоков песчаника и покосившихся цоколей с уже почти неразборчивыми письменами. В развалинах сновали ящерицы, ползали змеи, кишели насекомые; других признаков жизни не было.
Пробираясь среди обломков, Лианэ чуть не споткнулся о труп — тело юноши, смотревшее в небо пустыми глазницами.
Разбойник почувствовал чье-то присутствие. Он отскочил, наполовину вытащив шпагу из ножен. Неподалеку стоял наблюдавший за ним согбенный старец. Старец спросил слабым, дрожащим голосом:
— Зачем ты пришел в Старый Город?
Лианэ вложил шпагу в ножны:
— Я ищу Площадь Шорохов. Может быть, вы знаете, где она?
Старец раздраженно крякнул:
— Опять? Опять? Когда это кончится? — Он указал на тело юноши. — Этот явился вчера, тоже искал Площадь Шорохов. Хотел что-то украсть у Чуна Неизбежного. И вот что получилось. — Долгожитель отвернулся. — Иди за мной. — Согбенная фигура исчезла за грудой камней.
Лианэ последовал за старцем. Тот остановился у еще одного трупа с окровавленными выцарапанными глазницами.
— Этот пришел четыре дня тому назад и повстречался с Чуном… Там, под аркой — третий, могучий рыцарь в малиновых доспехах. И там — и там… — Он показывал то в одну, то в другую сторону. — И здесь, и здесь… Все валяются, как раздавленные мухи.
Старец обратил на Лианэ взор водянистых голубых глаз:
— Вернись, молодой человек, вернись восвояси! Иначе и твое тело в зеленом плаще будет гнить на каменных плитах Старого Города!
Лианэ вынул шпагу и рассек воздух широким взмахом:
— Я — Странник Лианэ! Пусть трепещет тот, кто встанет на моем пути! И где же наконец Площадь Шорохов?
— Если тебе так хочется знать, — ответил старик, — она за этим обломком обелиска. Иди же! Иди на свой страх и риск.
— Я — Странник Лианэ! Страх и риск сопровождают меня, как тень!
Старец стоял неподвижно и молча, как древняя статуя; Лианэ направился дальше.
«Предположим, — говорил себе разбойник, — что старик — помощник Чуна и что он уже сию минуту спешит сообщить Чуну о моем прибытии? Необходимо принять меры предосторожности». Лианэ вспрыгнул на высокий антаблемент и, пригнувшись, прокрался туда, где расстался с долгожителем.
Старик куда-то брел, опираясь на посох и бормоча себе под нос. Лианэ сбросил на него кусок гранита величиной с голову. Глухой удар, хриплый возглас — и Лианэ пошел своей дорогой.
Обогнув обломок обелиска, он оказался на просторном дворе — на Площади Шорохов. Прямо напротив возвышался обширный чертог, отмеченный покосившейся колонной с большим черным медальоном, изображавшим феникса и двуглавую ящерицу.
Странник Лианэ слился с тенью под стеной и замер, с волчьей бдительностью ожидая любых признаков движения.
Ничто не шелохнулось. Солнечный свет придавал развалинам мрачное величие. Со всех сторон, насколько мог видеть глаз, не было ничего, кроме разбитого камня, — пустыня, усеянная тысячами руин, где дух присутствия человека уже полностью исчез, а остатки человеческой деятельности уже казались частью естественного ландшафта.
Солнце постепенно перемещалось по темно-синему небу. Через некоторое время Лианэ крадучись покинул свой наблюдательный пост и направился в обход сооружения. По пути он не заметил никаких признаков чьего-либо присутствия.
Он приблизился к зданию с тыльной стороны и приложил ухо к стене. Стена молчала — Лианэ не ощутил никакой вибрации. Осторожно оглядываясь и посматривая вверх, Лианэ повернул за угол: в стене темнел пролом. Лианэ заглянул в пролом. С внутренней стороны задней стены висел расшитый золотом гобелен. В зале больше ничего и никого не было.
Лианэ снова убедился в том, что ни сверху, ни снаружи никто за ним не следил. Ничто не возбуждало подозрений. Он направился дальше вдоль наружной стороны стены.
Ему встретился еще один пролом. Он снова заглянул внутрь. С внутренней стороны задней стены все еще висел сияющий золотом гобелен. Ни справа, ни слева опять никого не было; ничто не шевелилось, царила полная тишина.
Мало-помалу Лианэ достиг передней стены зала и внимательно осмотрел углубления карниза: ничего, кроме пыли, в них не было.
Отсюда, перед входом, он видел все внутреннее помещение — пустое, безжизненное; монотонную мрачность голых стен нарушало только золотистое пятно ковра.
Лианэ зашел внутрь размашистыми бесшумными шагами и остановился посреди зала. Свет струился со всех сторон, но не в глаза — ничто не мешало видеть сверкавший на тыльной стене гобелен. Проломов в стенах, позволявших стремительно скрыться в том или ином направлении, было не меньше дюжины; Лианэ ничего не слышал, кроме глухого стука собственного сердца.
Он сделал два шага вперед. Гобелен был близко — казалось, он уже мог дотянуться до него рукой.
Лианэ подскочил к золотистому ковру и сорвал его со стены.
У него за спиной стоял Чун Неизбежный.
Лианэ вскрикнул. Он повернулся на одеревеневших ногах — ноги словно налились свинцом и отказывались подчиняться, как в кошмарном сне.
Чун, словно выступивший из стены, приближался. На его блестящей черной спине покачивалась мантия из перевязанных шелком человеческих глаз.
К Страннику Лианэ вернулась легкость ног — он побежал. Как он бежал! Он летел стремительными прыжками — носки его сандалий едва прикасались к земле. Прочь из зала, по площади, в лабиринт разбитых статуй и обвалившихся колонн бежал Лианэ… Вслед за ним с деловитой сосредоточенностью гончего пса мчался Чун Неизбежный.
Лианэ вскочил на стену, пробежал по ней, перелетел через широкий разлом, спрыгнул к пересохшему разбитому фонтану. Чун не отставал.
Лианэ бросился в узкий переулок, вскарабкался по груде мусора на крышу какого-то дома, спрыгнул во внутренний двор. Чун не отставал.
Лианэ пустился со всех ног по широкому бульвару, окаймленному чахлыми, старыми кипарисами, — Чун догонял его, он уже слышал частый топот его ног. Лианэ свернул в подворотню, надел на голову бронзовый
