сумела победить чары коварной Джеванны. Итарр снова стал самим собой и действовал согласно собственным побуждениям. Он приблизился к неподвижной ведьме:
— Теперь ты меня боишься?
— Да, — отозвалась Джеванна, — боюсь.
— Правда ли, что мое лицо, украденное тобой лицо, превратилось в черную пыль?
— Твое лицо превратилось в черную пыль вместе со взорвавшимся демоном.
Голубые глаза пристально смотрели на ведьму из отверстий черной маски:
— Как мне возвратить прежнее лицо?
— Это почти невозможно. Это мог бы сделать только тот, кто способен вернуться в прошлое. Мне неподвластны такие чары, они неподвластны никому из волшебников Земли, и даже в мирах, населенных демонами, прошлое недоступно. Повернуть время вспять могут только два повелителя космических сил. Один из них — Панделюм, обитатель неземного радужного мира…
«Эмбелиона», — пробормотала Тсаис.
— …Но заклинание, позволяющее посетить Эмбелион, давно забыто. Есть и другой. Он — не чародей, ему неведомы заклинания. Вернуть прежнее лицо ты сможешь только тогда, когда найдешь одного из этих двух. — Джеванна замолчала — она ответила на вопрос.
— Кто второй из двух? — спросил Итарр.
— Я имени его не знаю. Легенда гласит, что в далеком прошлом — в немыслимо далеком прошлом — в стране к востоку от Моренронских гор, за степями Рухнувшей Стены, на берегу океана жила особая раса, раса справедливых людей. Они построили город, город высоких стройных башен и низких хрустальных куполов, и жили в свое удовольствие. У этих людей не было бога; проходили века, и они почувствовали потребность в поклонении кому-нибудь или чему-нибудь. Поэтому они возвели великолепный, ослепительный храм из золота, стекла и гранита — храм выше знаменитых северных деревьев, шириной превосходивший долину реки Скаум там, где она течет по долине Высеченных Гробниц, и такой же длины. Все обитатели города честных людей собрались в этом храме. Охваченные всеобщим молитвенным порывом, они воззвали к небесам и — если доверять легенде — совместным усилием воли сотворили божество, наделенное их свойствами и характером: живого бога высшей справедливости.
Прошли тысячелетия. Обитатели города вымерли, их здания обрушились, великий храм превратился в груду обломков. Но бог еще жив — он навеки укоренился там, где ему поклонялись его создатели. Власть этого бога превыше власти правителей, ученых и чародеев. Каждому, кто обращается к нему, этот бог воздает по справедливости. Немногие, однако, осмеливаются предстать перед богом справедливости, ибо он безжалостно карает зло и никому никогда не удавалось его умилостивить.
— Мы предстанем перед этим богом, — с мрачным удовлетворением решил Итарр. — Все трое, и пусть каждый из нас познает беспощадную справедливость.
Они вернулись по каменистому верещатнику к избушке Итарра, где он сразу же стал просматривать книги в поисках возможного способа перемещения к развалинам древнего храма. Но тщетно — книги молчали. Не располагая достаточными магическими средствами, Итарр обратился к Джеванне:
— Известны ли тебе чары, способные доставить нас к древнему богу?
— Да.
— В чем они заключаются?
— Я могу вызвать трех крылатых тварей с Железных гор, и они нас отвезут.
Итарр с подозрением покосился на мертвенно-белое лицо Джеванны:
— И какое вознаграждение они за это потребуют?
— Они убивают тех, кого перевозят.
— А, ведьма! — воскликнул Итарр. — Даже под властью заклятия, будучи вынуждена откровенно отвечать на вопросы, ты строишь планы нам на погибель! — Он наклонился к прекрасному исчадию зла с пышными рыжими волосами и влажными алыми губами: — Как нам добраться до бога справедливости и остаться при этом целыми и невредимыми?
— Для этого нужно заранее заколдовать перевозчиков.
— Вызови этих тварей! — приказал Итарр. — И заколдуй их всеми доступными тебе чарами так, чтобы они были послушны и не создавали для нас никакой угрозы.
Джеванна вызвала перевозчиков; они прилетели и спустились к избушке, хлопая огромными кожистыми крыльями. Ведьма наложила на них заклятие, обязывающее не нападать на наездников и оберегать их, что заставило ящеров разочарованно скулить и рыть землю когтистыми лапами.
Все трое взобрались на спины этих существ — те взмыли и понеслись над пустошью на восток, стремительно рассекая ночной воздух, уже увлажненный утренней росой.
Наступил рассвет. Впереди по темному небосклону медленно поднималось, как громадный воздушный шар, тускло-красное Солнце. Позади остались степи Рухнувшей Стены и черный хребет Моренронских гор. На юге простирались пустыни Альмерии, а за ними — заросшее джунглями дно высохшего древнего моря; на севере темнели дикие леса.
Весь день они летели над пыльными безлюдными просторами, над серыми скалами, над еще одним горным хребтом, тянувшимся от горизонта до горизонта, и только перед заходом Солнца стали понемногу спускаться к пологим зеленым холмам, усеянным редкими деревьями.
Дальше переливалось блестящей рябью море. Крылатые твари приземлились на широкой песчаной косе, и Джеванна снова заколдовала их, чтобы они не двигались и ждали возвращения наездников.
Ни на берегу, ни в холмах не было никаких следов некогда чудесного города. Но из моря, примерно в полумиле от пляжа, поднимались несколько обломков мощных колонн.
— Море наступает, — пробормотал Итарр. — Город затопило.
Он зашел в воду. По спокойному прозрачному мелководью можно было идти, не погружаясь глубже, чем по колено. Тсаис и Джеванна последовали за Итарром. Когда в небе уже начинали сгущаться сумерки, а вода уже доходила до пояса, они добрались до разбитых колонн древнего храма.
Здесь, в этом странном месте, безошибочно ощущалось задумчивое присутствие бесстрастного божества, обладавшего непреклонной волей и безграничной властью.
Итарр остановился посреди развалин.
— Древний бог! — воззвал он. — Я не знаю, как тебя зовут — иначе я обратился бы к тебе по имени. Мы — все трое — прибыли к тебе из далекой страны в поисках справедливости. Если ты меня слышишь и готов воздать каждому из нас по заслугам, подай мне знак!
Послышался низкий рокочущий голос, исходивший ниоткуда и отовсюду:
— Я слышу и воздам каждому по заслугам!
Перед ними возникло видение: огромная золотая фигура с шестью руками и безмятежным круглым лицом, неподвижно сидящая в центральном нефе исполинского храма.
— У меня похитили лицо, — сказал Итарр. — Если ты считаешь, что это было бы справедливо, пожалуйста, верни мне первоначальный облик.
Бог справедливости распростер шесть рук:
— Я прочел твои мысли. Ты можешь снять маску.
Итарр поднял маску — медленно, непривычным движением — и ощупал пальцами лицо. Дьявольская морда исчезла, это было человеческое лицо — его лицо.
Тсаис взглянула на него и ахнула:
— Итарр! Мой мозг исправился! Я вижу — я вижу этот мир!
— Каждому, кто сюда приходит, воздается по справедливости, — произнес рокочущий голос.
Услышав стон, Итарр и Тсаис обернулись к Джеванне. Где было очаровательное лицо, куда делись пунцовые губы, белоснежная кожа?
Нос красавицы превратился в трех шевелящихся белых червей, рот — в
