победы над Японией, с империей стали считаться еще больше, чем раньше, французское влияние на Балканах ослабло, а роль Петербурга значительно возросла.
— Разные вектора им нужны по направленности, тогда союзниками будут, и общий консолидирующий центр! Нет тут ошибки, лишь бы у Сандро хватило решимости продолжать гнуть линию «партии». Вилли уже не соскочит с поезда, ибо, не приложив усилий, он получит многое. Зато потом огребется нешуточными проблемами, но так бесплатный сыр только в мышеловке бывает. Ничего — самое приятное для него позже начнется, на себе поймет каково каштаны для других из костра голыми руками таскать…
Фок еще раз посмотрел на цифры, присланные ему зашифрованной телеграммой из Генерального Штаба генералом Рузским, который был под его началом в Маньчжурии и Корее. Мобилизация закончена, причем с небывалым подъемом морального духа православного населения — явились даже из-за границы, прибыло несколько десятков тысяч волонтеров. Балканы забурлили — народы осознали, что наступил решительный час, и ненавистное османское владычество будет скинуто.
Армии союзников готовились начать боевые действия. И представляли они немалую силу — Болгария выставила больше трехсот тысяч солдат и офицеров — 12 дивизий при семистах пушках. Сербы вдвое меньше, как войска, так и артиллерии. Греки поставили в строй 160 тысяч и шестьсот пушек, плюс значительный военно-морской флот из нового броненосного крейсера, трех броненосцев береговой обороны и нескольких батальонов морской пехоты для высадки на Родос — нужно было опередить итальянцев. А вот черногорцы своими войсками в 25 тысяч человек (каждый десятый из жителей от мала до велика обоих полов) уже осадила Беране, подтянув сотню пушек — на половину полевой и осадной артиллерии.
— Я сделал все что мог, лишь бы не загубили плоды моего труда, с них скажется, те еще воеводы…
Нападение Италии на Турцию — роль флота более, чем очевидна, недаром писали в газетах, что "пес на берегу не справится с крокодилом в воде, особенно если тот отделен морем".
Глава 22
— Дело у нас семейное, — император Александр IV Михайлович тяжело вздохнул — не такой по своему исходу он видел войну балканских союзников против Турции, совсем не такой — если из собственных интересов исходить. Но политика всегда вносит свои коррективы, а не учитывать пожелание такого союзника как Вильгельм он не мог не учитывать. Потому он сейчас и приехал в Дюльбер, в имении двоюродного брата великого князя Петра Николаевича, хотя мог вызвать того к себе в Ливадию. Но бывают случаи, когда даже царь не может делать то, что хочет, а обязан исполнить принятый на себя долг ради лучшего будущего страны.
— Петя, что пишет тебе брат?
— Принял командование над болгарами и сербами, с греками связь только по телеграфу. Подчиняются охотно, в битву с турками так рвутся, что приходится даже сдерживать, одергивать поводья. В будущей победе не сомневается, лавры решил стяжать освободителя града Константинова.
— Лавры он стяжает, вот только императором не станет, в отличие от того же Фока. К нашему сожалению…
Тяжелый вздох был сплошным притворством — Александр Михайлович не любил своего долговязого двоюродного брата, что в русской армии имел прозвище «Лукавый». И сейчас являлся фактическим главнокомандующим — других фельдмаршалов просто не было — отец Сандро умер, также как бывший военный министр в царствование «Царя-Освободителя» старый граф Милютин. А Фок уже сам выбил себе империю на восточной окраине, но так на то он и прибыл со времен незнаемых.
Пусть правит своей Маньчжурией — окромя сплошной пользы ожидать от него враждебности не стоит. А вот от родственничков Николаевичей проблемы быть могут, так что лучше разом от них всех избавится. Все равно без его поддержки на троне сидеть будут непрочно, и в будущие времена поддержка России многого для них значит будет.
— Послушай меня, Петр, планы у нас изменились — кайзер строптивость стал проявлять, мы не сможем напрямую установить власть империи над Константинополем. Но может сделать это опосредованно.
— Как это, Сандро?
— Как только болгары займут всю восточную Фракию, а корабли вице-адмирала Матусевича установят мины в Дарданеллах, в соборе святой Софии будет объявлено о воссоздании Византийской империи.
— Ты решил грекам такой кусок отдать?!
— Хрен им в глотку, — вскипел император, выругавшись — все же моряк, потому и прибег к обычному «загибу». — Хватит и того что обретут Салоники с окрестностями — а эта вся древняя Фессалония, за глаза им хватит. Ничего им не дадим более договоренности, они и так кайзеру в рот смотрят. Тут дело другое намечается, брат…
Александр Михайлович остановился, оглядел роскошные постройки Дюльбера, благо разговор шел в беседке, и рубанул:
— Корона возрожденной Византийской империи будет возложена на великого князя Дмитрия Павловича, его мать старшая дочь греческого короля Георга. Его кандидатура устроит греков как нельзя лучше, и болгары будут довольны — ведь его после смерти великого князя Сергея Александровича взял под попечение генерал-адмирал, ведь его отец из-за морганатического брака в Россию не имеет права возвратиться. И меня вполне устраивает такой исход дела, и кайзера Вильгельма — Дмитрий Павлович сразу сочетается браком с Викторией-Луизой, его единственной дочерью. Я понимаю, что он влюблен в Ольгу, дочь покойного императора Николая, но ради интересов государства монарх обязан приносить свои симпатии в жертву!
— Господи…
Петр Николаевич не сдержал восклицания — альянс был неожиданным, но все его выгоды для Российской империи он оценил моментально. Все европейские державы не смирятся никогда, если просто присоединить Константинополь, но вот такой маневр снимет многие опасности, когда за спиной молодой четы встанут два могущественных императора.
— Твой брат будет при них главнокомандующим до самой своей смерти. Сам понимаешь, что Николай быть монархом не может — он женат на сестре твоей супруги, а у Станы это второй брак, что недопустимо. А вот ты примешь на себя корону…
В беседке воцарилось молчание, Петр Николаевич недоуменно смотрел на двоюродного брата. Совершенно не понимая, о какой короне может идти речь. И вопросов не задавал — если император заговорил о планах.
— Ты войдешь в состав Государственного Совета Византийской империи, вместе с греческим королем Георгом и юным болгарским царем Борисом. За него выдашь замуж свою старшую дочь Марину Петровну — великая княжна умна, ей девятнадцать лет, а царь на два года младше, вот и будут править совместно, когда тот взойдет на трон.
Александр Михайлович остановился, прикусил губу. Еще
