толчка, чтобы завершить свое преображение.
Мы обменялись озадаченными взглядами.
— Чего же ему ещё недостает? — спросил я, внимательно глядя на Марию, — Вроде мы все условия создали.
— Ага, может нам еще сплясать перед ним? — фыркнула Айсштиль.
— Не говори так… — Эмми ласково погладила поверхность кокона, — И вообще, ты кто такая?
Асйштиль демонстративно проигнорировала вопрос.
Девушка-оборотень нахмурилась, ее зеленые глаза сузились, словно она пыталась разгадать загадку.
— Не знаю точно, — призналась она, — Но это не просто физическая сила… И даже не духовная сила Одаренных… Скорее, нечто более глубокое, духовное. Энергия, более темная и первобытная, чем даже сама тьма, — от испуга она даже прижала уши, словно не решаясь произнести то, что у нее на уме.
— Темная и первобытная? — напряженно спросил я.
Маша покачала головой, ее уши встревоженно дернулись.
— Не могу сказать точно… — проговорила она, — Это ощущение такое первобытное, древнее… древнее древнего… И очень темное…
Я задумчиво кивнул, понимая, о чем она говорит. Она говорит об Энергии Аномалий. Так в этом мире называют Энергию Бездны. Да, только она могла быть настолько темной и изначальной.
Не раздумывая, я осторожно положил ладони на шершавую поверхность кокона, сосредоточившись. Постепенно в моих руках начала пульсировать и накапливаться небольшая порция Энергии Бездны. Это было не так просто, учитывая мои прошлые травмы, но я все же сумел собрать и удержать около десяти единиц этой темной силы.
Айсштиль покосилась в мою сторону, глядя с откровенным любопытством.
И тут кокон внезапно содрогнулся, словно его содержимое наконец обрело ту самую недостающую искру. Внутри что-то забилось, задергалось, и я поспешно отдернул руки, получив довольно чувствительный тычок.
Маша в испуге отпрянула, её глаза расширились, а хвост встал дыбом.
— Оно… оно пробуждается! — воскликнула девушка, — Существо внутри изо всех сил рвется наружу!
Настя, Эмми и Айсштиль тоже застыли, не сводя взгляда с бурлящего кокона. Было видно, что они напряжены, но в то же время полны любопытства.
— Так быстро? — изумленно произнесла Настя, — Но ведь этот кокон появился совсем недавно!
Маша встревоженно покачала головой.
— В-видимо, мы создали все необходимые условия для его взрывной эволюции, — сказала она, её кошачьи уши прижались к голове, — Теперь существо просто рвется наружу, стремясь скорее обрести свободу.
Айсштиль подошла ближе, внимательно изучая метания внутри кокона.
— Интересно-интересно… — пробормотала она, — А мы можем помочь ему выбраться? Или лучше просто ждать и наблюдать?
Асйштиль нахмурилась, её брови сошлись на переносице.
— Ну уж нет, я не собираюсь просто стоять и наблюдать! — решительно заявила она. Из ее пальца выскочило острое ледяное лезвие, — Даже птенцам иногда помогают выбраться наружу из яиц! Надо аккуратно вскрыть кокон и посмотреть, что там происходит.
— Стой! Это же не птенец и даже не обычный муравей! — Эмми попыталась придержать ее за плечо, но с ойканье отдернула руку. На кончиках ее пальцев появился голубоватый иней, — Мы не можем с бухты-барахты вмешиваться в естественный природный процесс!
— Не трогай меня! — прошипела Асйштиль, сверкнув глазами.
— Да ты кто вообще такая? — Эмми повернулась ко мне, — Костя, я понимаю, что она типа союзница и твой новый любовный интерес, но ее поведение безобразно! Приструни ее!
Щечки Маши, наблюдавшей за этой перепалкой, вспыхнули маковым цветом.
— Эстро, можно я достану сосульку и… — Айсштиль прищурилась, недоброжелательно глядя на Эмми.
— Тихо все! — повысил я голос, — Никаких сосулек! Никто, никому и никуда не! Все объяснения — потом, когда решим вопрос с коконом!
Я взглянул на плотную оболочку, внутри которой все сильнее бурлила жизнь. Выбор, конечно, сложный, но… оболочка кокона выглядит довольно прочной. Мы можем сами кокон не вскрывать, но можем немного помочь его обитателю.
Аккуратно протянув руку, я коснулся твердой поверхности, концентрируясь. Попытался использовать свой Дар, чтобы постепенно ослабить прочность волокон. Но кокон оказался слишком прочным, не поддавшись давлению.
Способность расы мирмеций поражала. Такому волокну ведь тоже можно найти хорошее применение.
Настя тоже попыталась воздействовать на него, но безрезультатно. Даже Айсштиль, собрав всю свою мощь, не смогла ничего сделать. Волокна кокона остались иммунны к холоду.
— Эта штука просто невероятно прочная! — воскликнула богиня, отступая, — А сильнее давить нельзя. Мы просто порвем или повредим то, что внутри, если будем действовать грубо.
Эмми беспокойно вглядывалась в кокон, обхватив себя руками.
— У меня есть идея, — вдруг сказала она, — Возможно, дурацкая…
Все выжидающе посмотрели на девушку.
— И в чем же она заключается? — осторожно поинтересовался я.
Эмми нерешительно взглянула на меня.
— Костя, а что насчет Фёдора? — медленно произнесла она, — Может быть, он сможет помочь?
Я задумался, вспомнив, как Федор отчаянно пытался защитить этот кокон. Думаю, это как раз тот случай, когда инстинктам нужно дать шанс.
Не раздумывая, я тут же вышел из комнаты и отправился на поиски Федора. Найдя его в том подвальном помещении, где мы его оставили, я поспешил обратно к девушкам. Муравей послушно шел за мной, признавая во мне более старшую особь нашего «муравейника».
Когда я снова появился в комнате, Федор сразу же метнулся к кокону, издав мелодичное стрекотание на своем муравьином языке. Я положил руку на его массивную голову, успокаивающе поглаживая.
— Давай, Федор, — тихо сказал я, — Помоги нам. Что говорят твои инстинкты?
Муравей-гигант осторожно потянулся к кокону своими антеннами, тщательно ощупывая его. Затем практически сразу он осторожно натянул поверхность кокона когтистыми лапами и коснулся ее жвалами. Аккуратно разорвав в нескольких местах плотную оболочку, муравей начал расширять прорехи. Мы, затаив дыхание, наблюдали, как сила его инстинктов творит свое дело.
Шаг за шагом Федор расширял отверстие. Наконец, вся передняя сторона кокона оказалась вскрыта. В полумраке помещения мы различили очертания нового, пробуждающегося существа. Оно медленно выбиралось наружу, словно дитя из материнской утробы.
Маша замерла, вглядываясь в кокон, ее кошачьи уши подрагивали, ловя каждый звук. Настя, Айсштиль и Эмми тоже придвинулись ближе, не скрывая своего волнения.
Наконец, существо окончательно выбралось наружу. Распрямившись и похрустывая хитиновыми сочленениями, оно сладко зевнуло. Как и ожидалось, создание сочетало в себе черты как муравья, так и человека.
Его тело, хоть и сохранило местами защитный хитиновый панцирь, стало более человеческим, вытянутым и гибким. Конечности удлинились, обретя большую подвижность.
