Алекса опешила:
— Конечно, заберу. Разве я отказывалась? По-моему, ты слишком сурова к Пейдж, ей и без того несладко.
— Сурова? Да я, наоборот, слишком мягка с ней. Вместо того чтобы предлагать ей приехать к нам после смерти Тима, мне следовало потребовать этого. Живи Пейдж с нами, ничего подобного бы не случилось.
Алекса глубоко вздохнула.
— Мама, я возьму Брайана и позвоню в больницу. Постарайся не волноваться, — ободряюще закончила она.
Однако саму Алексу одолевали тревожные предчувствия. Перспектива получить в дом гостя на неопределенный срок, да еще в такой сложный период жизни, не вселяла оптимизма.
Филипп был на встрече, и Алекса не откладывая позвонила в Лондон.
В больнице подтвердили, что Пейдж замкнулась в себе, подолгу спит, а просыпаясь, плачет или впадает в истерику.
Алекса хотела поговорить с сестрой, но ей ответили, что больная отказывается с кем-либо видеться или разговаривать по телефону. Ее лечат антидепрессантами и физиотерапией, но прогноз пока не ясен.
Алексе хотелось плакать. Бедная Пейдж! Она никак не могла пережить потерю мужа и ни к кому не обратилась за помощью — ни к ней, ни к матери. Пейдж всегда была одиночкой по складу характера. Выйдя замуж, она объездила с Тимом всю Европу и Ближний Восток. Покойного зятя Алекса помнила довольно смутно, знала только, что он был очень похож на Пейдж: немногословный, сдержанный.
Алекса училась в старших классах, когда ее сестра вышла замуж. Помнится, тогда у нее мелькнула мысль, что Пейдж, к тому времени бросившая колледж, нарочно вышла за военного, чтобы уехать из Сиэтла от родителей, которых разочаровала.
Порой Алексе казалось, что мать затаила на старшую дочь какую-то обиду, но она так и не смогла до конца разобраться, в чем дело. Алекса знала, что была любимицей матери, и от этого всегда чувствовала себя немного виноватой.
Зазвонил телефон.
— Алекса, можете зайти на минутку?
Голос Карла прозвучал взволнованно, и она поняла, почему, когда вошла в его кабинет. На столе красовался акриловый макет здания «Нью уорлд инвесторс», и он выглядел… что уж там говорить, потрясающе.
— Не считая Сола, мы первые, кто его видит, — сказал Карл, награждая ее одной из своих редких улыбок. — Признаюсь, Алекса, я очень доволен.
— Благодарю вас, — пробормотала Алекса.
Ее сердце забилось чаще. Все-таки она это сделала! Архитектура двадцать первого столетия — вот как это называется. Слова Игана только подстегнули ее. Алекса верила: у нее получится именно то, что нужно.
Здание буквально излучало энергию. Прямые линии решительно устремлялись в небо. Иган ошибался, проект вовсе не вялый. Чем дольше Алекса ходила вокруг макета, тем больше крепло ее убеждение. Глядя на это здание, никто не подумает, что его проектировала женщина.
В кабинет один за другим вошли еще несколько партнеров и стали рассматривать макет. Сев на кожаный диван, Алекса наблюдала за их реакцией. На лицах появились улыбки, здание выглядело очень стильно, им просто нельзя было не восхититься.
Узнав от Карла, что ей предстоит участвовать в презентации, Алекса пришла в восторг. Это была большая честь, настоящее признание ее заслуг. «Ради такого случая нужно будет купить новый костюм», — подумала она.
Возвращаясь к себе, Алекса испытала искушение заглянуть к Игану и сказать, как он ошибался, однако сдержалась, поскольку терпеть не могла мелочности. И делиться с Грегом Алекса тоже не собиралась, но тот, разумеется, уже все знал и даже ухитрился заглянуть в кабинет Карла и мельком увидеть макет.
— Ну, что ты думаешь? — спросила Алекса. — Макет сильно отличается от плоского чертежа, правда?
Он замялся.
— Давай, Грег, начистоту.
— Ну хорошо. По-моему, ты слишком стараешься дать заказчику то, чего он хочет, а не то, что должно быть. Я тоже пытался внести свой вклад и хотел, чтобы проект вышел как можно лучше, и он мне даже нравится, но это не годится для той улицы и для «Нью уорлд инвесторс». Думаю, мы могли сделать кое-что и получше.
— А я не согласна.
Мнение Грега обеспокоило Алексу, но она не собиралась впадать в уныние: главное, что проект понравился Карлу, а он гораздо опытнее, чем ее помощник.
За обедом она рассказала Филиппу про болезнь сестры. Он отнесся к положению Пейдж с пониманием и согласился, чтобы Брайан пожил с ними. Алекса знала, что его реакция будет именно такой. Какой же он все-таки хороший, добрый, отзывчивый, как она его любит! И как высоко он ставит семейные ценности — окажись на месте Пейдж сестра Филиппа, он был бы уже на пути в больницу.
После недолгого раздумья Алекса отвергла мысль навестить сестру. В конце концов, врачи пока не советовали приезжать, и сейчас у нее очень много работы. Кроме того, нужно еще подготовить комнату для племянника.
Филипп попытался ее успокоить:
— По-моему, с Пейдж все не так уж страшно. После нервных срывов большинство людей благополучно выздоравливают. В наше время лекарства творят чудеса.
— Я знаю, — вздохнула Алекса.
— Давай попытаемся найти в этом деле положительную сторону, — продолжал Филипп. — Мы познакомимся с Брайаном. Думаю, будет интересно проводить с ним выходные.
Энтузиазм Филиппа оказался заразительным. Удача с проектом так окрылила Алексу, что она чувствовала себя способной справиться с любой задачей. К тому же Брайан — ее единственный племянник, а она искренне хочет помочь сестре.
В настоящее время мальчик находился на попечении государственных чиновников, они же должны были посадить его на самолет. Алекса согласилась с матерью, что Брайану лучше всего сразу лететь в Нью-Йорк, чтобы как можно быстрее продолжить занятия в школе.
Приготовив все к приезду мальчика, Алекса написала теплое письмо сестре, в котором просила не волноваться и заверяла, что ребенку будет с ними хорошо и он может оставаться, сколько потребуется.
В ночь накануне презентации Алекса почти не сомкнула глаз. Проснулась она даже раньше обычного, и, когда отправилась на ежедневную пробежку, Филипп еще спал.
Дорожка для джоггинга пролегала вокруг заросшего травой участка неподалеку от Гудзона. Утро было холодным и хмурым. Пробегая вдоль реки, Алекса заметила на воде отдельные льдины. С криком кружились чайки, ветер срывал с волн барашки, и, если постараться, можно было представить, будто бежишь по берегу океана.
Алексе нравилось ощущение власти над своим телом, нравилось дышать полной грудью и тренироваться до пота. Она думала о предстоящей презентации, планируя, как себя вести и что говорить.
