— Конечно, вы можете остаться здесь, — сказала Сенсия, — в любом окружении по вашему выбору, или же составить себе из различных виртуальных элементов уникальную среду обитания. Но мне кажется, что вы предпочтете воплотиться в физическом теле.
Ледедже кивнула, чувствуя, что во рту по-прежнему сухо. Как можно говорить об этом с такой беззаботностью?
— Думаю, мне этого хотелось бы, — ответила она.
— Это благоразумный выбор. Следующий шаг. Поверьте мне, милочка, в нашем распоряжении находится неисчислимое количество вариантов физического облика, который вы могли бы для себя выбрать. Но на вашем месте я бы предпочла принять форму, близкую к утраченной, во всяком случае на первых порах. Контекст определяет все остальное, и тот контекст, в котором мы обычно первым долгом и оказываемся, это наше собственное тело.
Она осмотрела Ледедже с головы до ног.
— Вы довольны своим нынешним обличьем?
Ледедже расстегнула синее платье-халат, в которое была одета, и поглядела на себя, потом застегнула одеяние. Полы его развевались на горячем ветру.
— Да. — Она помедлила. — Честно говоря, мне сложно решить, нужны ли мне какие-то татуировки.
— Их легко добавить позднее, хотя воспроизвести структуру инталий, закодированную на генетическом уровне, задача не из простых. Я правда не могу этого сделать. Такую информацию обычно не разглашают. — Сенсия пожала плечами, как бы извиняясь. — Давайте вот как сделаем: я загружу несколько спецификаций и сформирую для вас изображение тела, которое вы сможете подогнать под свои вкусы.
— Вы, что ли, вырастите его для меня?
— Мы активируем заготовку.
— Сколько времени это займет?
— Здесь — сколь угодно мало. В базовой Реальности пройдет около восьми дней. — Сенсия вновь передернула плечами. — К сожалению, в моем стандартном наборе тел-болванок нет выращенного по сичультианскому шаблону.
— А есть ли тело, которое я могла бы занять прямо сейчас?
Сенсия улыбнулась.
— Не хотите ждать?
Ледедже покачала головой, чувствуя, как кровь приливает к коже. На самом деле ей захотелось поскорее выяснить, не розыгрыш ли все это. Если все и вправду так, как уверяет собеседница, то дорог каждый миг. Нельзя дожидаться подходящего тела для возвращения в нем на Сичульт. Нужно хватать то, что лежит под рукой.
— На это все еще уйдет некоторое время — около дня, быть может, — сказала Сенсия. В воздухе перед ними немедленно возникла женская фигура сичультианского фенотипа. Кожа модели была грязновато-серого оттенка. В следующее мгновение она сделалась черной, как ночь, потом почти белой, затем переменила целый спектр различных цветов и оттенков. Одновременно менялись, то увеличиваясь, то уменьшаясь, обхват талии и рост фигуры. Не столь существенные расовые различия можно было заметить в форме черепа или чертах лица.
— Когда найдете время, можете поиграть с этими параметрами, — пояснила Сенсия.
Ледедже задумалась, припоминая оттенок кожи Вепперса.
— А сколько уйдет времени, чтобы тело стало выглядеть как сичультианское, но с кожей не черной, а красновато-золотой?
Глаза Сенсии едва заметно сузились.
— На несколько часов больше. На все про все — целый день. Вы будете выглядеть сичультианкой, но, естественно, лишь внешне, а не изнутри. Анализ крови, биопсия тканей, любое хирургическое вмешательство — и ваша тайна будет раскрыта.
— Пусть будет так. Думаю, мне понравится так выглядеть, — сказала Ледедже и посмотрела Сенсии в глаза. — У меня нет денег, чтобы заплатить за тело.
Ей рассказывали, будто Культура как-то умудряется обходиться без денег, но она не поверила ни единому слову.
— Но я не потребую с вас платы, — резонно возразила Сенсия.
— Вы изготовите мне новое тело просто так? Ну, за мою благодарность?
— В привычных вам терминах уместнее будет назвать это благотворительностью. Мне это доставит удовольствие.
— Спасибо, — сказала Ледедже и отвесила официальный поклон.
Сенсия улыбнулась.
— Но я хотела бы как-то отработать билет на Сичульт, — продолжала Ледедже.
Сенсия кивнула.
— Надеюсь, мы что-нибудь придумаем, хотя слово «отработать» в Культуре означает совсем не то, что в Установлении. — Пауза. — Могу я поинтересоваться, что вы намерены сделать по возвращении?
Убить гребаного ублюдка Джойлера Вепперса, свирепо подумала Ледедже, а потом...
Но ей порой приходили в голову мысли столь тайные и опасные, что она приучилась держать их в секрете даже от себя самой.
Она мило улыбнулась, одновременно размышляя, а не читает ли все-таки эта дружелюбная виртуальная старушка ее мысли прямо сейчас.
— Мне надо как следует об этом подумать, — мягко ответила она.
Сенсия кивнула. На лице женщины ничего не отразилось.
Они сидели бок о бок, глядя в пустыню.
ШЕСТЬ
Прин старался не обращать внимания на отбывающий летательный аппарат, а машина игнорировала его в ответ. Огромные крылья раскрылись на всю длину — стало видно, что на каждом из них повторяется один и тот же узор в виде ухмыляющейся мертвой головы, — и пришли в стремительное движение. Жук воспарил в воздух. Вихрь, поднятый дуновением его крыльев, закружил вокруг взбиравшегося по склону Прина кости и ошметки разлагающихся тел. Прин по-прежнему крепко удерживал маленькую перепуганную Чей передней конечностью, прижимая ее к массивной бочонкоподобной груди. Он пересек расчищенное для высадки туристов пространство и остановился перед дверью мельницы-на-крови.
Он распахнул дверь одним пинком, согнулся в три погибели и кое-как протиснулся в проем. Затем выпрямился и заревел. Пылевые и костяные вихри, поднятые улетавшим флайером, продолжали бешено кружиться вокруг зверя, чью личину он присвоил, но постепенно пыль осела на темные растрескавшиеся половицы, и он увидел перед собой все ту же группку ухмылявшихся демонов и перепуганных павулианцев. Туристы и демоны стояли перед высоким мерцающим порталом. От него исходило бледно-голубое сияние — в этом свете внутренняя отделка мельницы из тихо поскрипывающих и стонущих костей и жил узников выглядела особенно жуткой. Кто-то сказал: Три.
Дверь позади Прина захлопнулась, уловленная в двойной вихрь от крыльев жукофлайера. Мельница сотряслась до основания, и внутри стало наполовину темнее. Прин замолк — требовалось сберечь силы. Чей оставалась неподвижна. Он почти чувствовал ее дрожь, передававшуюся массивной груди зверя, и слышал, как она тихонько скулит от предельного ужаса. Демоны и павулианцы походили на персонажей стоп-кадра. Покатый пандус вел от пола мельницы к светившемуся голубым порталу перехода. Сам портал тоже, казалось, дрожал изнутри, точно был сделан из готового рассеяться тумана. Прину показалось, будто там внутри что-то движется, но он не был уверен. Перед ним стояла шестерка четвероногих демонов. Хотя они уступали Прину в размерах и физической силе по отдельности, но если бы накинулись на него все вместе, то, несомненно, могли бы одолеть и повалить. Двое из шестерки уже встречались ему прежде: они выбежали из мельницы встретить флайер и расчистить посадочную полосу. Оставшиеся четверо держали по маленькому павулианцу каждый — очевидно, они прилетели на жуке. Итак, осталось четверо павулианских туристов. Еще четверо, по всей видимости, миновали портал и вернулись обратно в Реальность.
— Зачем пожаловал? — спросил один из мельничных демонов. Другой сделал знак паре демонов, прибывших на флайере. Те отпустили своих павулианцев. Туристы приземлились на все четыре ноги и без единого звука юркнули в голубую мглу портала: от них не осталось и следа.
— Один, — подсчитал второй мельничный демон.
— Нет-нет-нет-нет, а-а-а-а-а! — завыл один из оставшихся павулианцев, пытаясь вырваться из железной хватки своего демона.
— Тс-с-с, — сказал демон, бесцеремонно тряхнув его за шкирку. — Может быть, ты и не останешься. Посмотрим...
Демон, говоривший с Прином, сделал шаг вперед.
— Ты чего, братишка? — обеспокоенно спросил он.
Прин ощутил слабое покалывание, когда один из шипов веревочного ожерелья вонзился в шею. Время исполнения контрабандного кода истекало. Он вспомнил, что ему говорили на инструкции перед миссией: четыре укола. Четыре укола — и он вернется к своему обычному здесь обличью искалеченного маленького закодированного павулианца, так же бессильного, как и дрожащая от страха Чей, которую он крепко прижимал к груди. Еще один шип... Четыре, три...
Он не стал реветь, надо было сберечь дыхание. Он просто молча накинулся на них. У стоявшего ближе всех мельничного демона на лице еще явственно читалось крайнее изумление, когда Прин поддел его мордой и плечом и отшвырнул с пути. Демон даже не успел поднять хоботы, чтобы как-то защититься, с грохотом врезался в доски пола и провалился на нижний уровень. Все происходило очень медленно, и Прин успел как следует поразмыслить над внезапно посетившим его привязчивым вопросом: неужели древние хищники базовой Реальности атаковали с такой же скоростью — и потому-то с такой легкостью загоняли добычу, — или же это дополнительное преимущество работает только для высших демонов Ада, обеспечивая им дополнительное превосходство над жертвами или позволяя насладиться этим моментом во всей полноте?.. Четверо демонов, прибывших на флайере, успели развернуться к нему. Павулианцы его не беспокоили: насколько он мог — находясь в шкуре хищника, начинаешь думать, как один из этих ублюдков! — судить, они смирились с любой уготованной участью. К тому времени, как они разберутся, что происходит, и попытаются принять чью-то сторону, все уже будет кончено, кто бы ни одержал верх. Один из уцелевших демонов передвигался явно проворнее остальных. Он оскалил клыки, зарычал и привстал на задних ногах, готовясь отбиваться передними.
