Можно предвидеть, что на устраиваемом сейчас конгрессе химическая точка зрения, введенная Жераром и Вильямсоном и к которой Вюрц, Кекуле, Лимпрехт сделали новые бесплодные прививки, будет доминировать и будет решающею для всех резолюций. Поэтому убежден в том, что это направление, продуктивная сила которого угасла, пережило себя и что поэтому нормы, которые будут введены на этой основе, в кратчайшее время будут заменены новыми.
Это и еще другие причины мешают мне исполнить наше желание».
Из русских химиков для участия в конгрессе был приглашен Зинин и находившиеся тогда за границей Менделеев, Шишков, Бородин, Савич, Лесинский и Натансон.
Программа, предложенная Кекуле, была представлена конгрессу.
Приглашение на конгресс на трех языках, разосланное согласно намеченному Вюрцем, Вельцином и Кекуле плану, гласило:
«Химия пришла к такому положению, что нижеподписавшиеся считают целесообразным проложить путь к единению по некоторым из важнейших пунктов путем встречи возможно большего числа химиков, занятых наукой этой и преподающих ее.
Поэтому нижеподписавшиеся позволяют себе пригласить на международный съезд всех своих коллег, имеющих право, благодаря своему положению и работам, на подачу голоса в нашей науке.
Подобное собрание не будет, по мнению нижеподписавшихся, в состоянии принять обязывающие всех решения, но путем обсуждения можно будет устранить некоторые недоразумения и облегчить согласование следующих пунктов. Более точное определение понятий, обозначаемых: атом, молекула, эквивалентность, атомность, основность и т. д., исследование истинного эквивалента тел и их формул, установление единообразных обозначений и более рациональной номенклатуры. Хотя нельзя ожидать, что собранию, которое мы намерены призвать к жизни, удастся привести различные взгляды к полному единению, однако нижеподписавшиеся глубоко убеждены, что таким путем возможно будет подготовить уже давно желанное согласование хотя бы по важнейшим вопросам. Наконец можно было бы еще создать комиссию, на которую возложить задачу далее проследить за возбужденными вопросами, а именно побудить академии и другие ученые общества, которые могут располагать нужными средствами, внести свою долю на разрешение упомянутых вопросов.
Собрание состоится 3 сентября 1860 г. в Карлсруэ».
Приглашение имело полный успех. 3 сентября 1860 года в Карлсруэ собралось около 140 химиков всех наций.
Менделеев был членом конгресса и членом комиссии его. На этом конгрессе он познакомился со многими химиками и счел своей обязанностью по окончании конгресса сообщить подробности о нем своему учителю Александру Абрамовичу Воскресенскому. Это письмо было напечатано в «С.-Петербургских ведомостях».
Вот что он писал, между прочим:
«Существенным поводом к созданию международного химического конгресса служило желание уяснить и, если возможно, согласить основные разноречия, существующие между последователями разных химических школ. Сначала г. Кекуле предложил было для разрешения многие вопросы: вопрос о различии частицы, атома и эквивалента; вопрос о величинах атомического веса, то-есть принять ли паи Жерара, или паи Берцелиуса, измененные впоследствии Либихом и Поггендорфом, а ныне принимаемые большинством, далее — вопрос о формулах и даже, наконец, о тех силах, какие, при современном состоянии науки, надобно считать причиною химических явлений. Но в первом же заседании, бывшем 3 сентября (нов. стиля), собрание нашло невозможным в короткое время уяснить такое большое число вопросов и потому решилось остановиться только на первых двух.
Кекуле изложил сущность вопросов, составляющих предмет разноречий. После долгих прений собрание решило составить комитет, человек из тридцати, с тем чтобы они определили, в какой форме предложить вопросы на вотирование в конгрессе. Комитет, в котором из русских были Зинин, Шишков и я, собрался тотчас по окончании первого заседания. Комитет скоро пришел к убеждению, что вся сущность разноречий сосредоточивается в различии между понятием частицы и понятием атома. Как скоро признается это различие, тотчас и допускается то удвоение формулы, которое составляет предмет несогласий в практике науки. Так, например, водород, вода, серная кислота обыкновенно изображаются H, HO, причем разумеются их атомы; новая же школа пишет их Н2, Н2O2, H2S2O8, причем разумеются их частицы. Поэтому единогласно было решено — первый вопрос для вотирования в конгрессе предложить таким образом: желает ли большинство допустить различие между атомами и частицами?
При рассуждении об эквивалентах пришлось совершенно отказаться от возможности достигнуть каких-либо вполне определенных понятий. Одни под эквивалентами понимали количество тел, завещающих друг друга, без изменения основных свойств; другие считали эквивалентами наши паи, то-есть весовые отношения химически соединяющихся тел; наконец третьи находили, что последовательное проведение понятия об эквивалентах вовсе невозможно, что оно ведет непременно к разноречиям. Разноречия еще усложняются вопросом о частицах. Одни для определения частицы каждого тела хотели признать только химические признаки, то-есть реакции; другие считали нужными только физические признаки и, наконец, третьи утверждали тождество обоих начал, то-есть признавали оба пути и находили, что они ведут к одинаковым результатам».
Второе собрание конгресса (4 сентября) было посвящено опорам по поводу всех этих вопросов и закончилось оглашением вопросов, подлежащих вотированию. Содержание этих вопросов следующее:
«Предлагается принять различие понятий о частице и атоме, считая частицею количество тела, вступающее в реакцию и определяющее физические свойства, и считая атомом наименьшее количество тела, заключающееся в частицах».
«Далее — предлагается понятие об эквиваленте считать эмпирическим, не зависящим от понятий об атомах и частицах».
По предложению президента те, которые были согласны принять эти положения, подняли руку. Оказалось, что согласна большая часть собрания. Затем предложено было поднять руку тем, кто отвергает положения; поднялась было одна рука, но и та тотчас опустилась. Результат неожиданно единодушный и важный. Приняв различие атома и частицы, химики всех стран приняли начало унитарной системы; теперь было бы большою непоследовательностью, признав начало, не признать его следствий.
Однако эта непоследовательность обнаружилась уже на следующий день, о котором Менделеев рассказывает дальше:
«На следующий день конгресс собрался в последний раз. Дюма открыл заседание речью, в которой он снова старался поставить пропасть между старым и новым, искусственно уладить дело об обозначениях, предполагая в неорганической химии оставить старое обозначение, а в органической — принять новые паи. Основанием для этого служит, по его мнению, невозможность применить новые понятия к минеральным соединениям. При этом Дюма прекрасно характеризовал оба существующие направления. Одно, говорил он, представляет ясное последование за Лавуазье, Дальтоном и Берцелиусом. Исходная точка для ученых этого образа мыслей есть атом, неделимое простое тело: все прочее есть сумма атомов, величина производная от первой. Другая партия идет по пути Ампера и Жерара; она берет готовые тела и сравнивает их; она берет частицы тел, отыскивает их изменения и сличает их физические свойства. Первая партия все сделала для минеральной химии; в органической она до сих пор бессильна, потому что здесь химия еще немногое может создать из элементов. Вторая партия, несомненно, сильно двинувшая органическую химию, ничего не сделала для минеральной. «Оставим же, — говорил Дюма, — тем и другим действовать своими путями; они должны сами сойтись». А для того чтобы достичь согласия в обозначении, Дюма предлагал взять новые паи для органических тел и оставить старые для минеральных».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
