– В какое время вы ушли от своего друга Альберта Мэтти в Саутэнде? – в очередной раз спросил он Джека.
– Хм… в пять или в шесть часов. Я уже говорил вам.
Детектив хлопнул ладонью по лежавшей перед ним папке:
– Нет, до этого вы говорили, в семь или в восемь.
– Я… я не помню точно. С тех пор прошло уже несколько лет.
– Давайте посмотрим, что говорит ваш друг Альберт.
Ардженти перевернул страницу:
– Он говорит, что вы ушли сразу после ланча.
– Нет-нет… это было позже.
– Не решили ли вы изменить показания, когда узнали, что ваш друг указал более раннее время вашего ухода? – вмешался Джеймсон.
– Нет. Я ушел позже, чем он говорит. Не раньше половины пятого или пяти.
– Вы же понимаете, в данном случае время имеет огромное значение, – сказал Финли. – Поскольку вы покинули дом вашего друга в Саутэнде сразу после ланча или даже, скажем, в половине пятого, у вас было время для того, чтобы вернуться в Лондон и убить Марту Тэбрэм.
Тейлор в растерянности переводил глаза с расширенными зрачками с одного следователя на другого. Вид у него был измученный.
– Я уже говорил вам, – сказал он, тряся головой, – я не знаю никакой Марты. Я не знаком ни с одной из этих девушек.
Вынув из папки блокнот, Джозеф бросил его на стол перед Джеком.
– Тогда почему в вашем блокноте записаны имена этих девушек, включая Марту? – прозвучал в тишине следующий вопрос.
Ардженти надеялся, что правильно рассчитал время. Он испытывал такое же напряжение, как и Тейлор. Последняя телеграмма из Лондона с показаниями Мэтти пришла на следующее утро после обнаружения блокнота. Бартон со своими людьми нашел его засунутым в носок и лежавшим на дне сундука в каюте Джека. И теперь Джозеф внимательно наблюдал за тем, как подозреваемый с недоумением смотрит в блокнот.
– Понятия не имею, о чем вы говорите, – заявил Джек.
– Здесь записаны имена их всех. – Детектив ткнул пальцем в блокнот. Это был блеф. Там были записаны только четыре имени – Марта, Кэтрин, Элизабет и Мэри – наряду с именами шести других девушек. Но если бы Тейлор поддался на провокацию и выпалил: «Здесь только четыре!», то выдал бы себя с головой.
– Я не знаю, что вы имеете в виду, – Тейлор опять бросил на допрашивающих его людей недоуменный взгляд. – Это все подруги и знакомые моей жены.
– Говорите, подруги вашей жены? – вновь вмешался Джеймсон. – А может быть, вы записывали имена тех, кого убили?
Джек затряс головой:
– Нет… нет.
Джозеф почувствовал, что матрос теряет самообладание.
– Так что, по-вашему, эти имена – простое совпадение? – вновь начал он наступать на Джека.
– Я… это не я… – Матрос смотрел на них с выражением отчаяния. – Клянусь своей жизнью!
Ардженти отвел взгляд в сторону, чтобы не видеть его полные мольбы глаза. В этот решающий момент, когда все висело на волоске, он не имел права рисковать, проявляя слабость.
– Тогда почему вы спрятали блокнот так далеко? – спросил детектив.
Некоторое время Тейлор молчал в нерешительности, хлопая ресницами.
– Там… там записано очень личное, – выговорил он наконец.
Джеймсон поднял брови:
– Личное или уличающее?
Снова последовало молчание.
– Может быть, это все-таки список ваших жертв? – опять спросил Джозеф.
У Джека задрожала нижняя губа. Он покачал головой:
– Нет… нет. Я не прикасался к ним. Там поэмы и записки знакомым девушкам. Говорю же вам, это очень личное.
Финли взял блокнот и полистал его.
– В самом деле, – проговорил он. – Что ж, давайте почитаем. Например, вот это: «Ты тщательно скрываешь свою боль, но я уверен, она навсегда останется в твоем сердце».
Он посмотрел на моряка.
– Что-то знакомое. Где вы позаимствовали этот фрагмент?
– Нигде. Я написал это сам.
– Или вот это: «При мысли о том, что я могу завладеть твоей рукой, я весь дрожу, если бы только вместе с этим вспыхнула страсть в твоем сердце». Кому принадлежат эти слова?
Тейлор с недоумением смотрел на англичанина.
– Позвольте мне объяснить, – сказал он. – Это выдержки из романа Натаниэля Хоторна «Алая буква» с небольшими изменениями. Он повествует о запретной страсти и грехе, совершаемом женщинами.
Джеймсон побарабанил пальцами по блокноту:
– Грехе, за который, по вашему мнению, женщины подлежат наказанию.
Моряк закрыл глаза и как будто сжался в комок.
– Нет… нет! – воскликнул он. – Я не прикасался к ним. Я даже не знаю ни одной из них.
– Вы записывали имена женщин, которых даже не знали? – уточнил Финли. – Любопытно.
– Это… это не та Марта.
– Стало быть, другая Марта, – сказал Ардженти. – Как ее фамилия?
– Кажется… Тернер.
– Кажется? А фамилии других?
– Я… я сейчас не помню. Во всяком случае, не всех из них.
– Итак, вы помните ту фамилию, которая нужна вам, чтобы отмежеваться от Марты Тэбрэм, и которая тоже начинается на букву «Т», а остальные не помните. Удобная позиция.
Наступила долгая пауза.
Тейлор переводил взгляд с Джозефа на Джеймсона и обратно, словно затравленный зверь.
– Итак, кого из них вы убили первой? – вновь нарушил тишину Ардженти. – Вы записывали их имена в той же последовательности, в какой убивали?
Джек уронил голову, обхватил ее руками и начал трясти ею.
– А почему вы пометили тело Камиллы Грин и не оставили меток на телах других девушек? – наступал детектив.
Матрос продолжал трясти головой, не произнося ни слова.
– Нет никакого смысла притворяться дальше, – давил на него Ардженти.
Он чувствовал, что Тейлор вот-вот сломается, и говорил все тверже:
– Мы знаем, что это сделали вы. Так зачем утаивать от нас подробности?
После недолгого молчания Джек едва слышно произнес, все еще тряся головой:
– Нет… нет. Пожалуйста. Я не делал этого.
– Вы знаете, что в глубине души хотите признаться, – сказал Джеймсон. – Поведайте нам славные подробности, на которые вы намекали в своих письмах, адресованных мне и Колби.
Джозеф и Финли быстро переглянулись. Тщеславный Потрошитель мог бы не устоять перед искушением похвастаться тем, как ему удавалось так долго дурачить их. Но Тейлор лишь смотрел на них все с тем же выражением недоумения, смешанного с отчаянием, словно не понимая, о чем идет речь.
В комнате царила напряженная атмосфера. Ардженти понимал, что после использования этой последней козырной карты им останется лишь играть в рулетку в зале суда. Перелистав несколько страниц блокнота, он нашел газетную вырезку, вынул ее, развернул театральным жестом и положил на стол.
– А потом мы нашли в вашем блокноте вот это, – показал он кусочек газетной страницы Джеку. – Узнаете, мистер Тейлор?
Матрос кивнул.
– Отвечайте, да или нет! – рявкнул Ардженти.
– Да-да… узнаю.
– Это заметка из «Дейли телеграф» об убийстве Элизабет Страйд, не так ли?
– Да, – невнятно пробормотал подозреваемый.
– Громче!
– Да.
– Почему вы ее вырезали и хранили?
Вновь последовало молчание. По ледяному взгляду Джозефа было нетрудно догадаться, что он едва сдерживается, чтобы не наброситься на Джека и не выдавить из него признание, вцепившись ему в горло.
– Она… она была подругой моей знакомой девушки. Поэтому я и вырезал ее, – пробормотал тот.
– Мне уже не раз доводилось слышать подобные истории, – криво усмехнулся детектив. – Он ткнул пальцем в блокнот. – Вы записали имя Элизабет, а через несколько страниц вложили вырезку с заметкой о ее убийстве.
– Нет, это другая Элизабет, не Страйд.
– Как фамилия этой другой Элизабет?
– Я сейчас не помню, я…
Матрос запнулся, поскольку в этот момент за спиной Ардженти с шумом распахнулась дверь. Джозеф повернулся и с яростью воззрился на молодого дежурного сержанта, стоявшего на пороге.
– Кажется, я ясно сказал: не беспокоить ни при каких обстоятельствах.
– Прошу прощения. Я… я решил, вы захотите узнать это незамедлительно, – сказал, запинаясь, сержант.
Детектив поднялся, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь:
– Ну, что там у вас?
Кивком головы дежурный указал на полную женщину с массивными золотыми серьгами, стоявшую чуть поодаль в коридоре и с робкой улыбкой смотревшую на них.
– Она менеджер в клубе «Павлин» и слышала, что вы интересуетесь, не общался ли Джек Тейлор с ее девушками, – сказал сержант.
Его лицо раскраснелось, в глазах сквозила тревога. Он чувствовал, что Ардженти не понравится известие, которое он ему принес.
– Она утверждает, что он находился в клубе в ту ночь, которая вас интересует.
16
По его мнению, здесь было слишком светло, многолюдно и шумно: у дверей клуба стояли три девушки, в кебе подъехали джентльмены в цилиндрах и фраках, на противоположной стороне улицы два матроса что-то кричали, обращаясь к девушкам…
