Когда раздался взрыв, земля буквально ушла у меня из-под ног, а воздушная волна, куда сильнее морской, ударила мне в спину. Я упал, в ушах у меня зазвенело, тело онемело. Потом я оказался на коленях, неистово тряся головой.
Половина людей в нескольких ярдах от меня распростерлась на земле, двое с трудом поднимались на ноги. У многих шла носом кровь. Правда, некоторые все еще сжимали в руках свое оружие, но, как мне кажется, это было бессознательно. На траве валялось несколько пистолетов.
Я медленно поднялся на ноги.
Во всех мускулах чувствовалась болезненная слабость. Мне казалось, что я за всю жизнь ни разу так не уставал. И меня это не удивляло. Все события этого дня были сплошным кошмаром, но все это было пустяком по сравнению с тем, как я преодолею пару десятков ярдов от Гизера навстречу толпе озверевших бандитов.
Налево в стороне, ярдах в пятнадцати, стоял неподалеку от группы людей капитан Сэмсон. Стоял, выпрямившись, глядя то в одну, то в другую сторону. Еще трое парней поднялись с земли, немного покачиваясь, а еще через несколько секунд и остальные оказались на ногах. Большинство из них смотрело на меня.
Естественно, они находились в шоковом состоянии. Мое первоначальное появление в часовне уже произвело неприятный эффект, тем более, что они были в траурном настроении, слушая слова преподобного отца. Но, конечно, никто из них не мог предположить, что их старый дружок взлетит на воздух. Поэтому они в данный момент были смущены, поколеблены и, конечно, нерешительны.
Но я также помнил, какова была их последняя мысль. Убить! И когда шоковое состояние пройдет, последняя мысль может снова стать первой.
Поэтому я пошел к Сэмсону.
По пути я прошел мимо громадного глуповатого Дадди. Подбородок у него отвис, так что даже небольшой бриз мог бы раскачать его.
– Эй, – обратился он ко мне тусклым голосом, – что это было? Гизер?
– Правильно, – сказал я. – Гизер был, больше его нет. И ты, полагаю, можешь сообразить, кто начинил его взрывчаткой, не так ли, чтобы к чертовой матери взорвать вас всех до одного? Домино, конечно. Никки Домейно. Подумай об этом, Дадди, возможно тебе да и всем остальным захочется меня поблагодарить.
Меня совершенно не интересовала их благодарность, но я говорил намерено громко, чтобы меня могли слышать и остальные, потому что мне хотелось, чтобы они переключили свои мысли на Никки. Пускай для разнообразия поразмыслят о том, как бы его убить.
Сэмсон смотрел на меня, пока я подходил к нему. Несколько раз он порывался заговорить, но так ничего и не сказал, а только шевелил губами, совсем как корова, пережевывающая свою жвачку.
– Сэм, – спросил я, – ты разговаривал за последнее время со своим офисом? Я имею в виду последние полчаса?
Он хмуро посмотрел на меня и вроде бы щелкнул зубами, но ответил:
– Конечно.
Его глаза снова стали осматривать кладбище, переходя от могилы к могиле.
– Я звонил туда, чтобы сообщить, что здесь все спокойно...
На секунду он поднял обе руки и тут же опустил их:
– Совершенно спокойно.
Подбежала пара офицеров в штатском платье, у них был слегка ошарашенный вид. Сэм торопливо отдал им какие-то распоряжения, и они сразу же вернулись назад в здание, чтобы навести там порядок.
Потом он осмотрелся снова, но теперь его внимание было обращено на собравшуюся здесь банду. Он одернул свой пиджак и достал пистолет.
– Какие новости из лаборатории? Какие данные в отношении Омара?
Он дал мне подробный ответ, суть которого сводилась к тому, что кровь Омара была нулевой группы, резус положительный, и это совпадало с пятном крови в доме Омара, а оба пятна, хотя и были нулевой группы, но резус отрицательный. Это в отношении крови в "Маделяйне". Кровь из этих пятен была идентичной, как определила лаборатория.
Он подвел черту:
– Так что в "Маделяйне" кровь Верма, а кровь Омара в его собственном доме. Пули в теле Омара совпадают с четырьмя пулями...
Он замолк, потом спросил:
– Как получилось, что ты так настойчиво просил сравнить их с пулями в теле Гарри Дайка?
– Значит, это был Гизер?
Он кивнул.
– Тут нет никакого сомнения.
Он снова осмотрелся, брови у него сошлись на переносице, упрямая челюсть выдвинулась вперед.
– Я слышал, как ты говорил, что Домейно ответствен за то, что случилось с Дайком. Это правда?
– Да-а, начинил его динамитом, превратил в бомбу замедленного действия с часовым механизмом. План был разделаться одновременно со всей бандой Александера.
– Этот мерзкий сукин сын...
Он замолчал и как-то странно посмотрел на меня:
– Как я понимаю, ты страшно рисковал, когда ворвался в часовню и вынес оттуда эту бомбу, чтобы спасти шайку негодяев.
Он закусил нижнюю губу.
– Ты не подумал, что, может быть, я...
Я прервал его, усмехаясь:
– Даже негодяи заслуживают очереди в газовой камере. Кроме того, в первых рядах сидело несколько женщин и детей. Ты на моем месте сделал бы то же самое, Сэм.
Он поднял руку и хотел опустить ее на мое плечо, потом уронил ее, как будто смутившись. Прокашлялся, выставил вперед упрямый подбородок и ворчливо сказал:
– И натворил же ты, друг, тут... Черт знает, какая неразбериха!
– И это называется человеческой благодарностью. Это беспокоит и напоминает мне о том, что эти типы не отличаются особой совестливостью. Они очень скоро очухаются. И неизвестно, что может придти им в голову.
Я не шутил.
Теперь я уже мог сосчитать собравшихся. Их было двадцать восемь человек, все до одного известные типы. Эта свора включала полностью всю банду Александера, или то, что от нее осталось. Я мысленно подсчитал: Гизер и Омар умерли, Корк, Стейси и Доуп, а также Брилл уже за решеткой. Шестеро минус. А остальные явились сюда. У всех, без исключения, были мерзкие рожи. И ничего удивительного в этом не было, ибо все они были подлецами.
Понятно, вся эта группа, которая начала уже беспокойно переминаться с ноги на ногу, наверняка была уверена, что все они в скором времени окажутся в тюрьме, а кое-кто и в центральной, в зависимости от их досье.
У некоторых в руках было оружие. Мне не верилось, что они долго будут так смиренно стоять вокруг, если только мне не удастся заинтересовать их и заставить продолжать вот так стоять и слушать меня.
Я надеялся, что мне удастся это сделать. У меня был шанс, поэтому я сказал Сэму:
– Я хочу поговорить с этими типами.
– Сначала лучше поговори со мной. Я хочу знать...
– Бессмысленно два раза повторять одно и то же. Кроме того, эти типы становятся беспокойными, что вполне объяснимо. До тех пор, пока сюда не прибудет самое малое два десятка копов, мы явно в меньшинстве.
Он пожал плечами.
– Так ты хочешь прикрыть меня, да? Это может оказаться очень рискованным.
– А что еще остается делать?
– Что ты задумал? – заворчал он. – Что еще?
– С твоего разрешения, старина, я намерен произвести арест.
Он потянулся за сигаретой, которая почти всегда была у него в зубах, сообразил, что ее нет, и угрожающе нахмурился.
– Черт побери, ты собираешься втянуть меня... Ох, валяй! Арестуй хоть всех, посади их в тюрьму, или пригласи на пикник. Мне все равно...
– Вовсе не всех, Сэм, – усмехнулся я, – только одного.
Потом я подошел к группе бандитов и остановился перед Сирилом Александером.
Я поднял свой незаряженный пистолет, направил на него и взвел курок. Затем произнес:
– Вы арестованы, мистер Зэмес. За сожительство вне брака, за недозволенный пронос оружия, за создание опасной ситуации для жизни людей, за тайный сговор по скрытию мошенничества, за установку подслушивающего устройства на моих телефонах и за убийство Мэтью Омара. Стойте спокойно или я разнесу вам голову!
Глава 16
Его рука нервно дернулась.
Для меня это было довольно многозначительно, так как Сирил был одним из тех парней, в руках которого еще было оружие.
Он держал большой автоматический пистолет 45-го калибра, а когда его рука дрогнула, то дрогнул и кольт. Если хотите знать правду, я тоже немного дрогнул, но этого никто не заметил. Момент был весьма ответственный.
Он мог меня застрелить, мог попытаться бежать или же надменно заявить: "Какую чушь вы несете, это же абсурд!" – или что-нибудь в этом роде. Мог напустить на себя величие и сыграть в благородство. Но ничего этого он не сделал, а с глупым видом вытаращил на меня глаза и сказал:
– А?
Да, бандиты и только, ничего не скажешь.
Его плечи сразу сгорбились, он попытался их распрямить, но тут же понуро опустил голову.
– Дело плохо, пора держать ответ.
– Не так быстро, Александер!
Что за ублюдок! Я ведь еще ничего не объяснил. Он практически уже готов во всем признаться, а я даже не начал.
– Попридержи лошадей! – сказал я, потом поочередно посмотрел на всех, стоявших возле часовни.
– Прошу прощения! – крикнул я, чтобы привлечь к себе внимание, но это было излишне, так как все взгляды были устремлены на меня. Я продолжал:
