Грохот, недовольные крики его собратьев по кимоно, все это для меня слилось в победный марш. Никто не радовался развязке, кроме меня. Ну и ладно… Сам порадовался, давненько косточки не разминал в доброй драке.
— Тихо! — Филин расставив руки остановил нескольких каратистов, что угрожающе двинулись в мою сторону, намереваясь явно не переговоры вести. — Несколько на одного — не по правилам! Стоять, я сказал!
Молодец. Понятия чести у него имеются. Наверное… Или понимает, что если допустит свалку, то как тренер авторитет его в пшик превратится.
— Все по-честному… — осадил подопечных главный. — Он выиграл.
— Да ни хрена! Он исподтишка бил, — верещал кто-то из толпы. — Вы же все видели! Пригнулся и ка-ак вдарит!
— Уговор был в полный контакт, — возразил Филин. — Рыхлый сам виноват, что снял перчатки.
— Да ему повезло просто!
— Ага! Случайно попал, — подбадривали каратисты друг друга.
— Наверное, случайно, — хмыкнул я. — Если что, могу и в перчатках продолжить, чтобы эксцессов не было. Если есть желающие… Можем повторить спарринг. С вашим Рыхлым устать не успел, так что — хоть сейчас.
Я наклонился и поднял боксерский инвентарь. В этот раз перчатки я натянул сноровисто и быстро.
— Так он же боксер! — выдохнула толпа. — За дураков нас держит!
— Ты и вправду боксер? — повернулся ко мне Филин. — Нехорошо нас обманывать было.
— Да какой я боксер? — пожал я плечами. — Боксеры к соревнованиям готовятся, да на сборы ездят. Так… Занимался чуток в школе и немного после. А вас я не обманывал. Вы же меня ни о чем не спрашивали, а я ни о чем не рассказывал.
— Есть желающие против боксера? — мерил взглядом своих подопечных Филин. Он вытянул шею, пытаясь заглянуть каждому в глаза.
Спортсмены (а их я насчитал чуть больше десятка) молчали, как один. Рыхлый, что пришел в себя, сидел на полу и удивленно хлопал на меня глазами. Тоже молча. Лишь сопел. Всю его спесь, как рукой сняло. Взгляд недоуменный и задумчивый, соображал, как так вышло, что на полу проснулся.
Двое помогли ему встать, пошатываясь, каратист побрел в раздевалку подальше от своего позора.
— Я так и знал, — укоризненно проговорил главный, наблюдая, как его подопечные опустили головы. — Ну тогда я попробую, — холодно улыбнулся Филин, уже обращаясь ко мне. — Не возражаешь?
— Попробуй, — пожал я плечами, будто соглашался не на бой, а на пребывание в парке на одной скамье.
Филин надел перчатки. Зашнуроваться ему и мне помогли. В зале повисла гробовая тишина, слышно было лишь как льется водичка из крана в раздевалке. Наверное, Рыхлый отпаивался.
— Готов? — Филин вышел в центр зала.
— Всегда готов, — ответил я пионерской фразой.
— Поехали! — выдал он по-Гагарински и стукнул перчатка о перчатку.
Жест совсем не каратистский и не по «фэншую». Судя по всему, в этой секции не особо чтили традиции Японии, занятия были больше прикладного характера без всякой философской мишуры.
Я встал стойку, кулаки закрывают лицу, локти корпус. Левая нога чуть впереди, тело, как пружина, чуть покачивается на носочках.
Противник же наоборот, казался открытым и ноги расставил так широко, что казалось на шпагат вот-вот сядет. Руки опущены, кулаки вывернуты пальцами вверх и прижаты по бокам к ребрам. Морда открыта в традиционной стойке каратэ. Но к ней, к морде то есть, так просто не подступишься. Запросто на выброшенную ногу напороться можно. И передвигается Филин так ловко, так легко, не выходя из этого самого «шпагата».
Стали играть в перебежки — туда-сюда. Я отступал, разрывая дистанцию удара ногой, а каратист тоже уходил назад, когда я пытался провести разведку боем.
Толпа, наконец, снова оживилась. Из нее посыпались крики.
— Мочи его Филин!
— Ногой бей!
— Близко не подходи!
— Не давай в ближний бой войти! С ноги давай! Ну!
Советы сыпались, как из рога изобилия, только мне они тоже помогали. В отличие от меня, парни знали боевые навыки своего собрата и советовали ему то, что считали тактически правильным и для него приемлемым. Но я слушал их тоже и уже оценивал возможности своего противника по этим самым советам. Уже знал, на что он способен, и к чему быть готовым.
Преимущество каратиста — он может работать на длинной дистанции. Ногой достать, пока ты только наступать собираешься. Преимущества боксера — все остальное, даже перечислять не буду. Как говорил Саныч, ноги каратисту нужны, чтобы отбиваться от боксера, а боксеру ноги нужны, чтобы догнать каратиста. Я это хорошо усвоил, и тут дело не в том, чье «кунг-фу» лучше, а кто из противников больше спортсмен. Боксеры — спортсмены, иначе никак. Каратисты не всегда спортсмены, некоторые больше показухой занимаются.
Но Филин спортсмен, это чувствовалось в каждом его движении, в каждом выпаде. Он несколько раз попытался зацепить меня ногой. Один раз даже чиркнул стопой по плечу, от остальных попыток я ушел. Усыпил его бдительность «танцем», а потом сам перешел в быстрое наступление. Удар ногой впечатался в мой корпус, я успел подставить плечо. Второй удар пошел поддых. Я успел развернуться, подставляя локоть. Закрылся. Нога, однако, пробила и локоть и пресс. Немного свело в животе, но страдать от боли совсем недосуг. Я должен завершить атаку и продолжал напирать, выкидывая обманные дальнобойные джебы.
Вот я вышел на хорошую дистанцию удара. Вот Филин делает отчаянную попытку сдержать мой натиск и бьет уже руками. Для ног я слишком близко подошел. Его удары — кулаки из-под ребер — для боксера кажутся смешными, но он вкручивает кулаки так, что воздух свистит. Не попадает, потому что я танцую, словно с тенью. На кулачках — моя стихия.
Бац! Заряжаю боковой и попадаю ему в ухо. Бац! Бац! Вот она родимая дистанция. Теперь не уйдешь, бабочка ногокрылая!
Филин поплыл. Толпа ревет. А я заряжаю коронный апперкот. Классический снизу в подбородок. Кулак мой вырывается, как локомотив из тоннеля. Вкладываюсь в удар по полной. Подворачиваю пятку, ногу, корпус — всю массу тела отправляю на помощь кулаку. Бам! Есть! Точно в челюсть.
Филин откидывается назад. Мне даже показалось, что его ноги на миг оторвались от пола. Все как в замедленной съемке. Безвольно раскинув руки, он заваливается на спину. Сзади его подхватывают свои и тут же пытаются поставить на ноги. Но Филин будто труп, стекает безвольной тушкой по рукам помощников. Лишь спустя несколько секунд его дружки понимают, что это полный ахтунг. А по-боксерски — нокаут.
И снова тишина. И снова множество пар злобных глаз сверлят меня. Кажется, что их обладатели готовы броситься и разорвать меня. Лишь один выкрик со стоны провокатора и они бросятся в атаку. Я это чувствую… в воздухе искрит напряжение. Но я взял ситуацию в свои руки. Не дал наброситься.
— Хороший бой, — спокойно и как ни в чем не бывало проговорил я, потянув зубами за шнуровку перчатки. — Больше нет желающих? Мне понравилось. Хочу к вам парни в секцию походить. Часто у вас спарринги?
— Раз в неделю, — пробурчал кто-то, остальные ошалело молчали.
— Замечательно… Меня это вполне устраивает. Ну так что? Найдется для меня местечко?
Немного ошарашенные моим спокойствием и сдержанной доброжелательностью каратисты, сразу умерили пыл. Стояли, переминаясь с ноги на ногу, чесали затылки и крутили на палец чубы. Кто-то усы поглаживал.
— Это надо Филина спрашивать. А ты зашиб его…
— Нормально все со мной, — раздался голос главного.
Пошатываясь, Филин встал, отбросив от себя руки помощников.
— Добрый у тебя удар, боксер. Как тебя звать?
— Андрей.
— Ладно… Возьму я тебя в секцию, Андрей. При одном условии.
— Каком, — улыбнулся я лишь уголками губ. — Полы мыть опять попросите?
— По ударке моих ребят подтянуть сможешь. Техника работы руками.
— Хм… Только бокс — это не карате. Там и стойки другие, и удары иначе выполняются.
— Да пофиг… — вдруг заявил каратист, поправ японские традиции. — главное, чтобы эффективно было.
