– А план покорения мира существует?
– Да, конечно. Можно покорить мир, если в вашем распоряжении пятьдесят тысяч человек. Если, разумеется, мир не будет против. Ха-ха. Понимаете, если покоряемые не будут сопротивляться. Мы, конечно, не собираемся распространяться об этом в отчетах по меньшей мере года три, пока не найдем другой источник финансирования. Так что, пока вы у нас, можете три года работать спокойно.
«Значит, все-таки это надувательство, – думал Римо. – Правительственные субсидии, секретность, работа КЮРЕ, гибель Маккарти, Хокинса и Рэтчетта – все для того, чтобы безобидные придурки вычисляли дни подъема и спада, накачивали наркотиками носорогов и замедляли пульс. Чертова липа!»
– А Дебора тоже принимала в этом участие?
– Называйте ее доктор Хиршблум. Я-то не против, но вы знаете этих медиков. Нет, ее как раз этот план меньше всего занимал. А в последнее время, похоже, ее перестало интересовать все, кроме шахмат. Острый ум. Но, к сожалению, весьма непродуктивный.
– Ага, – сказал Римо и вдруг заметил, что шагает своей старой походкой, походкой юности и ранней зрелости. Состояние максимальной готовности резко спадало. По несколько раз в день он в мыслях возвращался в маленькую комнату, где ждал Чиун, но эффект с каждым разом становился все слабее и слабее. Жизненные силы убывали.
Брюстер продолжал распространяться о плане покорения мира. Его, конечно, вполне удастся осуществить, если повысить степень использования каждым солдатом своих физических возможностей до двадцати процентов. Разве Римо не впечатляет, что среднестатистический человек использует менее десяти процентов? Но никому еще, говорил Брюстер, не удавалось достичь показателя в двадцать процентов. Он не уверен даже, что нормальный человек сможет такое выдержать. Так что Форум в некотором роде даст соответствующую затратам отдачу. План гениальный, хотя невыполнимый. Генералы от таких вещей приходят в восторг.
Римо постарался сконцентрироваться на комнате-убежище, но тротуар по-прежнему жестко стучал по каблукам. Он глубоко вздохнул, загоняя кислород в самую глубь, до паха, но слабость в ногах не проходила. Римо подумал о Деборе и на секунду оживился: ее не интересовала работа Брюстер-Форума, поскольку она и не собиралась работать на Форум.
Конечно, она – агент. Отсюда и ее самообладание тогда, когда она его еще не знала и опасалась. Она готова была полюбить его. Враждебность, разделявшая их, рухнула, и оба почувствовали первые проблески духовной близости. Вот почему вчера вечером было так хорошо.
А ключ ко всему – Конн Макклири. Израильтяне не дали Конну начать священную войну против арабов, после того, как те разбомбили его самогонный аппарат, по вполне естественной причине: Макклири находился в Израиле не для борьбы с арабами, и даже не для подготовки израильтян к войне с агрессором.
Конн Макклири, мастер индивидуального боя, готовил людей к борьбе с другим противником. Поэтому он был добровольцем. Поэтому Дебора скрыла название деревни, поэтому близкое присутствие арабов не мешало.
Деревенька была первым пунктом подготовки агентов для выслеживания тех, кто загонял людей в печи, сдирал с них кожу для отделки абажуров, откусывал кусачками гениталии, кто проводил эксперименты над детьми, женщинами и мужчинами, наблюдая, как скоро наступит конец, если вырвать какой-либо орган или связать женщине ноги во время родов. В деревне готовили персонал для выслеживания нацистов, и Дебора шла по следу одного из них.
По следу убийцы, повинного в гибели Маккарти и Рэтчетта, которые каким-то образом встали на его пути, когда он собирал компрометирующие фото сотрудников Форума. Но для чего ему фотографии? Вероятно, для шантажа, чтобы заполучить этот самый план покорения мира. А самое смешное – план-то оказался липой, всего лишь способом выкачивания денег из бюджета.
Римо предстоит хороший день, свободный день. И если Дебора попросит, он поможет ей захватить или убить того, за кем она охотится. Он ей покажет, что умеет, А потом они займутся любовью.
– Знаете, – сказал Римо Брюстеру, – сегодня прекрасный день. – Они поравнялись со стоящей на углу телефонной будкой. – Я сейчас.
– Только не звоните в полицию или куда-нибудь в этом роде. Кстати, что нам теперь делать?
– Я с этим разберусь, – заверил Римо.
– Вы уверены, что с вами все в порядке? Уж очень вы были потрясены, сынок. Мне бы не хотелось, чтобы вы сделали что-нибудь такое, о чем потом пришлось бы пожалеть. Не каждый перенесет такое проявление насилия и жестокости, чему вы стали сегодня свидетелем. Должен сказать, что прекрасно понимаю вашу растерянность.
– Благодарю, – сказал Римо. – Надеюсь, что справлюсь.
Отеческим жестом Брюстер взял Римо за руку.
– Я в этом уверен, сынок, уверен. Если полиции потребуется дополнительная информации, я буду рядом.
– О, у меня есть все необходимые сведения, – сказал Римо. – Кто-то отрезал Рэтчетту половой член, и доктор скончался от шока, вызванного кровопотерей, да еще, наверное, захлебнулся в луже воды и свернувшейся крови. Это станет ясно только после вскрытия, когда из тела будут извлечены легкие.
Доктор Брюстер вяло кивнул и без сознания повалился на гравий. Римо отодвинул в сторону выпавшую изо рта Брюстера трубку. Она упала рядом с головой доктора, дымилась и могла поджечь волосы.
Добрый преподобный отец из службы молитв по телефону сообщил Римо приятные новости: он не только мог выходить из состояния максимальной готовности, но должен был уехать. Немедленно. Римо назвал в трубку свой номер, адресуясь к магнитофону, и стал ждать. Доктор Брюстер блаженно пребывал по ту сторону сознания.
Подъехал автомобиль. Водитель предложил свою помощь. Это была Анна Сторс, блондинка с резкими чертами лица. Римо сердито отмахнулся, и она с недобрым блеском в глазах умчалась прочь.
Прижимая локтем рычаг телефонного аппарата, Римо тихонько насвистывал. Когда-нибудь он установит рекорд абсолютно неподвижного держания телефонной трубки. Книга рекордов Гиннеса: Римо Уильямс, США, три часа и пятьдесят две минуты. Все благодаря правильному образу жизни и дорогостоящим тренировкам. Но как удалось заставить ученых позировать на секс-фото, да так, что они ничего не подозревали? Гипноз? Очень сложно. Слишком сложно. Ответ может быть только один: это наркотики.
Римо отпустил рычаг при первом звуке звонка.
– Ну, что? – сердито спросил Смит. Это означало, что он в хорошем настроении.
– Я бы хотел остаться на денек. Здесь.
– Нет.
– Я тут кое над чем работаю.
– Нет, – сказал Смит. – Делайте, что приказано.
– С одним человеком случилось несчастье.
– Неважно. Не имеет значения.
– Я знаю об этом самом плане.
– Забудьте.
– Вас это не интересует?
– Если захотите, вернемся к этой проблеме через год или два.
– Но почему бросать все так вдруг?
Последовало молчание. Потом Смит ответил спокойным голосом, но огорченно:
– С каких пор вы стали задавать вопросы?
– Мне жаль, но…
– Мне тоже. Могу отнести это только за счет необычно долгого пребывания в состоянии максимальной физической готовности.
– Идите вы… – сказал Римо. – Это вы, мерзавцы, мне его устроили, а не я.
– Отдохните.
– Я с места не двинусь, пока не узнаю причину. Хочу остаться еще на день.
– Если вам так приспичило, пожалуйста: этим делом занялась другая организация. Помните историю с магазином красок? В общем, это дело вышло на международный уровень. Через двадцать четыре часа у вас там все будет наводнено агентами. А коли у вас возникло непреодолимое желание открыто послужить обществу, что, в сущности, совсем не ваше дело, то можете заняться уборкой мусора.
– Мне нужен еще один день.
– Но зачем? – Смит начинал раздражаться.
– Вас удивит, если я сообщу, что желаю переспать с кем-то?
Римо выразился без обиняков, чтобы Смит не заподозрил присутствия чувств.
– Кто-нибудь особенный?
– Один из ученых.
– Не этот ли, гомик Рэтчетт?!
– Нет. Доктор Хиршблум.
– Римо, – голос Смита стал вдруг резким и повелительным, – держитесь от нее подальше! Она – союзник и будет помогать нашим людям разбираться, что к чему.
– Она будет лучше работать, если ее хорошенько удовлетворить.
– Оставьте ее в покое.
– Как насчет автора секс-фото?
– Это часть того же дела. Шантаж правительства. Говорю вам, что все в надежных руках. Сейчас же убирайтесь оттуда, пока вас не арестовали за то, что мешаете следствию! Этот телефонный номер закрывается. Мы сами вас найдем. Не высовывайтесь. Это приказ!
Римо повесил трубку. К черту Смита и к черту КЮРЕ! Он останется и проведет день с Деборой. Решено. Нарушим субординацию. Максимальная готовность затянулась. Если он останется, они, конечно, постараются что-нибудь подстроить. Но подстроить – еще не значит, что он попадется, да и заменить его не так-то просто. Или просто?..
