– Что тебе здесь надо? – спросила Светка.
– Мама сказала, что я теперь буду здесь жить, – ответила девочка. – Меня зовут Настя.
Адреса бывшей жены Романа Светка не знала. Она слышала, что существуют какие-то детприемники для брошенных детей, но не знала, где они находятся и как с ними связаться. Звонить в милицию по «02» показалось совестно, так как девочка все же не совсем чужая.
Светка вымыла Настю в ванной, накормила ужином, дала ей переодеть свою футболку, и уложила спать на диване. Потом поела сама, зашила и выстирала колготки и прочую одежду девочки. Вычистила расползающиеся сапожки, достала коробку с пуговицами, подобрала и пришила недостающую пуговицу к Настиному пальто. Попыталась было смотреть ночные программы по телевизору, но быстро заметила, что ничего не понимает в происходящем на экране. Тогда же заметила, что Настя не спит, а смотрит на нее большими, блестящими, чуть раскосыми глазами. Откуда-то вспомнилось, что детям положено читать на ночь.
– Хочешь, я тебе почитаю? – спросила Светка. Девочка молча кивнула.
Из детских книжек в доме нашлись только сказки Пушкина. Светка прочитала Насте сначала про Руслана и Людмилу, а потом сказку о Золотом петушке. Когда начало светать, девочка заснула на диване, а Светка – в кресле.
Роман в этот день домой так и не явился.
Наутро Светка обзвонила всех, кого сочла возможным, начиная с собственной матери, и попросила совета.
– Мне на работу идти, а у меня тут ребенок… Я прям и не знаю, чего делать! – так она начинала свой монолог.
Все родные и знакомые в один голос ругали сволочь Романа и его мерзавку жену, велели Светке от девочки немедленно избавляться и предлагали для этого разные способы.
Меня не было дома, я повела Антонину в садик, но Карасев, с которым мы тогда жили, внимательно Светку выслушал и присоединился к здравомыслящему большинству.
Напоследок Светка позвонила Ирке, которая в это время сидела дома с заболевшим Никиткой.
– Привози девочку ко мне и спокойно иди на работу, – бодро сказала Ирка. – Ни о чем не беспокойся. Я ее и накормлю, и погуляю, и игрушки у меня есть. Вдвоем-то им повеселее будет. А у Никитки бронхит, он не заразный, ты не волнуйся. Вечером приедешь и подумаем, что дальше делать.
Вечером, когда Светка прибыла к Ирке после работы, Настя выглядела порозовевшей и довольной, показала Светке машинку без одного колеса, которую ей насовсем подарил Никитка, и спросила:
– Тетя Света, вы с тетей Ирой чай будете пить? Я ей сама булочки помогала печь, с корицей. Или мы сразу домой поедем?
– Куда домой? – оторопело переспросила Светка.
– Ну, туда, – Настя помахала ладошкой в сторону стремительно темнеющего окна. – Ты мне сегодня опять книжку почитаешь?
Светка отвернулась, саданула кулаком по притолоке и от души выругалась матом.
– Я тоже так думаю, – неожиданно заметил вышедший в коридор Никитка.
– Как ты думаешь?! – опешила Ирка.
– Ну, как тетя Света сказала.
– О чем ты мелешь?! – Ирка, не выдержав напряжения, сорвалась на визг.
– Ну, Настька мне кое-что рассказала… – невозмутимо пояснил Никитка, неопределенно помахал рукой и ушел обратно в комнату. На пороге обернулся через плечо и сказал внимательно наблюдающей за ним Насте. – Ну, счастливо тебе. Не тушуйся, если что, в детдомах тоже люди живут.
Еще через полтора года Светка и Роман расстались окончательно, исчерпав терпение друг друга. Настя осталась жить со Светкой. Об этом никто специально не договаривался, все получилось как-то само собой.
– Как же ты теперь будешь? – с сочувствием спросила я, когда Светка зашла ко мне попить чаю вскоре после развода. – Даже и по документам непонятно.
– Как-нибудь, – безразлично сказала Светка, похожая на манекен в витрине ДЛТ. – Я теперь вообще все устрою. Как не фиг делать.
– Что ты устроишь? Как? – не поняла я.
– Как захочу, так и устрою, – объяснила Светка. – Мне ведь теперь все равно. Значит, могу жить, ни на что не оглядываясь.
– Я тебя не понимаю, – призналась я.
Светка молчала, и я попыталась разобраться сама.
– Сейчас ты переживаешь разрыв с Романом. Но ведь у вас уже давно было плохо. Да чего там – с самого начала можно было предположить… Ты его, конечно, любила, это я помню. А он об тебя разве что ноги не вытирал. Но теперь-то все кончилось. Только вот с Настей непонятно… Но и это как-нибудь решится, в конце концов. Ты молодая, красивая и энергичная, сделаешь карьеру, встретишь еще человека, которого сможешь полюбить…
– А вот это – фигушки! – неожиданно взвизгнула Светка. – Не будет этого больше! Хватит мне этой любви, нахлебалась досыта на всю оставшуюся жизнь! Я теперь буду действовать, как мне мать с самого начала советовала: семь раз отмерь, один раз отрежь. И уж поверь мне: отмерю как следует, не ошибусь! Вот увидишь: стану богатой, спокойной и счастливой…
– Света, это сейчас в тебе обида говорит… – попыталась возразить я.
– Ничего подобного, Анджа, – холодно заметила Светка. – Никакой обиды уже не осталось. Вообще ничего не осталось. Да тебе этого все равно не понять, ты у нас идеалистка…
Уж кем я себя никогда не считала, так это идеалисткой. Но Светке, жалея ее нервы, возражать не стала. И, как выяснилось чуть позже, правильно сделала. Потому что весь, впервые тогда озвученный план Светка в последующие годы полностью воплотила в жизнь.
Вторым Светкиным мужем стал Израэль Наумович. Он дарил Светке изящные, собственного и чужого изготовления браслеты, кольца и кулоны с драгоценными камнями, приносил кофе в постель, мыл ее в ванне и вообще всячески баловал, относясь к ней скорее как дочери, чем как к жене. Впрочем и как женщина Светка его, по-видимому, не разочаровывала. Даже в гостях Израэль Наумович старался незаметно дотронуться коричневыми пальцами до белой кожи Светкиных полных и в самом деле красивых предплечий, а когда просто смотрел на нее, его небольшие, глубоко запавшие глазки как-то подозрительно, ювелирно светились. На Светкино двадцати пятилетие Израэль Наумович превратил в доллары почти все свои сбережения и купил молодой жене красную иномарку. Светка моментально закончила курсы вождения и как будто бы срослась с комфортной машинкой, которую сразу же ласково прозвала «крокодильчиком». Ухаживала Светка за машиной легко, ловко и с удовольствием, и, к крайнему удивлению мужа и знакомых, даже научилась сама что-то в ней чинить и менять. Израэль Наумович водить автомобиль так и не научился, предпочитая ездить на метро или на трамвае.
Приемную дочь жены немолодой ювелир воспринимал как внучку и, в отличие от Светки, легко находил с девочкой общий язык.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
