Спотыкаясь, мы вышли из дома. Неужели мы так много пережили только для того, чтобы потерять се теперь?
Мы вернулись во дворец. Не может ли нам чем-нибудь помочь Марда Кон?
Новый Бради наблюдал, как укладывались плиты пола обратно.
— Они будут надежно зацементированы, — заявил он. — Больше никогда подпол не будет служить для такой страшной цели.
— Марда Кон, — в отчаянии проговорил я, — девушки нет в доме Белета Вора. Мы знаем, что она никуда не ушла бы по своей воле. Не осталось ли в живых каких-нибудь стражников Чинода Сая? Если да, то, может быть, они сообщат нам, что случилось с Шизалой.
— По-моему, осталось несколько пленных, — кивнул Марда Кон. — Допросите их, если хотите.
Мы вышли в переднюю. Там сидели трое хмурых пленников, двое из которых были ранены.
— Кто-нибудь из вас знает, где Шизала? — спросил я.
— Шизала? — нахмурившись, поднял взгляд один из них.
— Белокурая девушка, пленница, которая была здесь.
— Ах, эта. По-моему, они уехали вместе.
— Обе?
— Она и темноволосая женщина.
— Куда они уехали?
— Чем ты мне заплатишь за то, что я тебе расскажу? — Стражник хитро посмотрел на меня.
— Я поговорю с Мардой Коном, он должен нам за услугу, я попрошу проявить к тебе милосердие.
— Ты сдержишь свое слово?
— Конечно.
— Я думаю, они отправились к Горам арзгунов.
— А почему? — вмешался Дарнал. — Зачем владниярке добровольно отправляться к арзгунам? Синие Гиганты не имеют друзей среди людей.
— В связи Хоргулы с арзгунами есть что-то таинственное. И когда мы отыщем ее, то узнаем ответ, — сказал я. — Ты знаешь, где находятся Горы арзгунов, Дарнал?
— Думаю, что да, — кивнул он.
— Тогда идем, давай поспешим за ними следом. Если удача будет сопутствовать нам, то мы их нагоним прежде, чем они доберутся до гор.
— Это будет лучше, — согласился Дарнал.
— Почему?
— Потому что арзгуны живут в горах — в Пещерах Тьмы, которые расположены под горным хребтом. Некоторые утверждают, что на самом деле это мрачный мир мертвых, и судя по тому, что я слышал, такое вполне возможно.
Мы перекинулись парой слов с Мардой Коном, попросив его проявить милосердие к стражнику, а затем вышли на площадь, оседлали своих дахаров и поскакали в ночь, направляясь к Пещерам Тьмы.
Нам не повезло. Сперва животное Дарнала порезало ногу об острый камень и охромело. Нам пришлось целый день передвигаться со скоростью пешехода, пока мы не наткнулись на лагерь людей, где сумели отыскать и обменять рысака Дарнала на довольно жилистого зверя.
Затем мы потеряли свои ориентиры на бесплодной долине, известной под названием Дикий Край Печали. Теперь мы понимали, почему каждый проезжающий здесь чувствовал печаль.
Против ожидания, рысак Дарнала оказался очень крепким — мой зверь устал раньше.
Мы пересекли Дикий Край Печали и выбрались на берег невероятно широкой реки — намного шире, чем Миссисипи.
Еще одна остановка, пока мы разыскивали лодку и дружелюбно настроенного рыбака, который помог нам переправиться. К счастью, Дарнал носил на пальце драгоценное кольцо, которое мы использовали в качестве валюты.
В городке на берегу мы купили припасы и узнали — к своему облегчению, потому что появился шанс, — стражник не соврал: две женщины проезжали этой дорогой. Мы спросили, была ли Шизала пленницей, но нам сообщили, что она, похоже, не была связана.
Это озадачило меня, и мы не могли понять, почему Шизала путешествовала, как казалось, в страшные владения арзгунов по своей собственной воле.
Но как мы понимали, все должно было выясниться, когда мы их догоним. Они опережали нас на три дня пути.
Мы переправились через реку Карзенкс в рыбачьей лодке, перевезя с собой своих скакунов и провизию. Это оказалось трудной задачей, и течение снесло нас на много миль вниз по реке, прежде чем мы достигли другого берега. Мы вытащили лодку на берег, навьючили на своих животных провиант и оседлали их. Рыбак должен был забрать лодку обратно.
Теперь мы двигались по лесистой местности, но деревья были самыми странными из тех, какие я встречал.
Их стволы состояли из многих сотен стройных стеблей, сплетавшихся друг с другом и создающих стволы 10–15 метров в диаметре.
Листва была оттенка, схожего с цветом папоротника Алой Равнины — хотя красный цвет преобладал, но были также оттенки голубого, зеленого, желтого, коричневого и оранжевого. Казалось, что лес пребывал в осеннем состоянии. Как бы странны ни были эти укороченные деревья, они каким-то образом напоминали мне детство.
И если бы не цель, стоявшая перед нами, у меня возникло бы желание побыть здесь подольше.
Но, оказывается, было в этом лесу и такое, что в любом случае заставляло двигаться дальше.
Мы уже два дня двигались по лесу, когда Дарнал вдруг остановил своего зверя и молча показал сквозь листву.
Дахар Дарнала теперь, казалось, двигался неуверенно, и мой тоже стал вести себя довольно странно.
Дарнал начал разворачивать своего дахара, направляясь в сторону, откуда мы пришли, мой зверь последовал его примеру, словно рад был повернуть назад.
Затем Дарнал остановился, и его рука легла на рукоять меча.
— Слишком поздно, — тихо произнес он. — И мне следовало предупредить тебя.
— Я ничего не вижу и ничего не слышу. О чем тебе хотелось предупредить меня?
— О хиле.
— Хиле? Это что еще за хила?
— Вот, — показал Дарнал.
К нам направлялся кошмарный зверь со шкурой такого же пестрого оттенка, что и листва на деревьях.
У него было восемь лап, и каждая лапа кончалась шестью кривыми когтями. Он имел две головы, и на каждой был широкий зияющий рот, полный острых, как бритва, зубов, пылающие желтые глаза, раздувающиеся ноздри. Из туловища росла одна шея, раздваивающаяся у голов.
Еще у него было два хвоста, чешуйчатых и мощных на вид, и бочкообразное тело с подрагивающими мускулами.
Он не был похож ни на какое другое животное. Он просто не мог существовать — и все же он существовал.
Хила остановился в нескольких футах от нас и хлестнул себя по бокам обоими хвостами, рассматривая нас двумя парами глаз.
Единственным нашим преимуществом, насколько я мог понять, являлось только то, что размером он был лишь в половину обыкновенного дахара. И все же он выглядел опасным и, как теперь понял, мог с легкостью разделаться с нами.
Неожиданно зверь прыгнул. Но не на меня и не на Дарнала, а на шею дахара Дарнала.
Бедное животное завизжало от боли и страха, когда хила вонзил в его плоть свои когти и попросту повис, добираясь зубами до спинного мозга дахара.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
