Мэри начала сниматься раньше, в 1909 году, и до прихода в кино звука буквально не сходила с экрана. Пикфорд называли девушкой с золотыми кудрями и любимицей Америки. К тому времени, когда она отправилась в турне вместе с Фэрбенксом и Чаплином, Мэри была самой знаменитой актрисой США, однако за ее девичьей прелестью и жеманными манерами скрывались острый ум и деловая хватка. В 1916 году журнал Photoplay писал о сияющей нежности Пикфорд в стальной оправе абсолютной безжалостности.
В первые два дня, пока поезд шел до Вашингтона, Чаплин спал – свидетельство того, насколько сильно вымотали его несколько недель съемок. Перед выступлениями Чарли волновался, но затем «разогревался», и его речь становилась пылкой и цветистой. Будучи актером, Чаплин всегда оказывался на высоте положения. В Вашингтоне он так увлекся собственной речью, что, спрыгнув с помоста, упал на помощника министра Военно-морских сил США – в то время эту должность занимал Франклин Д. Рузвельт.
В Нью-Йорке актеров встречала взволнованная толпа, заполнившая пространство перед зданием отделения казначейства на углу Бродвея и Уолл-стрит. Когда Фэрбенкс поставил Чаплина себе на плечи, публика пришла в неистовство. «Послушайте! – обратился к толпе Чарли под приветственные крики и смех. – Я никогда в жизни не произносил речей. Но думаю, что теперь у меня получится!» Он призвал пожертвовать деньги на военные расходы, чтобы можно было вышибить этого старикашку кайзера из Франции. Призыв с энтузиазмом подхватили, и Чаплин еще раз убедился в том, что слава бывает полезна. Сохранились его фотографии – котелок в руке, мегафон у самого рта.
Маршрут проходил по Вирджинии, Северной Каролине, Кентукки, Теннесси и Миссисипи. В Новом Орлеане один местный политик протестовал, что на афишах его имя стоит ниже имени «вульгарного киноактера». Политик собрал 400 человек, а «вульгарный актер» – 40 000… Впрочем, скоро Чаплин стал уставать от постоянных переездов и волнений. Сославшись на истощение сил, он из Техаса вернулся в Голливуд и в начале мая снова приступил к работе. За время поездки они с Фэрбенксом стали близкими друзьями. Оба пользовались огромной, иногда даже чрезмерной популярностью и, подобно двум пассажирам, застрявшим на самом верху чертова колеса, уцепились друг за друга в поисках опоры.
У Чаплина появилась новая знакомая. С Милдред Харрис он встретился на приеме, устроенном продюсером Сэмюэлом Голдвином. Девушке было всего 16, но она уже пять лет снималась в детских ролях. Мать Милдред работала костюмершей на одной из киностудий и, вероятно, знала обычаи Голливуда. Вне всяких сомнений, Чаплин, которому исполнилось 29 лет, вскоре увлекся мисс Харрис, а в конечном счете влюбился в нее. У Милдред были белокурые волосы и голубые глаза. Одна из газет назвала ее изысканной любимицей киноэкрана… Сам Чаплин – молодой, красивый – был одним из богатейших актеров Голливуда. Все считали его завидной партией. Чарли посылал букеты роз в отель Cadillac, где жила Милдред, и ждал в машине возле студии Lois Weber, пока она работала. Впоследствии Милдред говорила, что он был по-отечески нежным и держался с ней так, словно она была еще ребенком.
Но, похоже, довольно скоро они стали любовниками. В своей биографии Чаплин утверждает, что инициатива исходила от девушки, однако в этом есть сомнения. Совершенно очевидно, однако, что Милдред Харрис и ее мать были готовы повернуть многообещающую ситуацию на пользу себе. В июне начали появляться сообщения о свадьбе… Впрочем, обе стороны их опровергали. Милдред в характерной для нее манере заявляла, что они просто очень близкие друзья.
Чаплин умел быть душой общества. Многие современники вспоминали его шутки на званых обедах, когда Чарли изображал, как самые известные дамы испытывают… оргазм. Он разыгрывал поединок быка с матадором. Танцевал с воображаемым воздушным шариком. Любой свой рассказ Чаплин сопровождал пантомимой. Он всегда оказывался в центре внимания, даже в присутствии других знаменитостей. Тем не менее Чарли быстро уставал от общества и, стремясь к уединению, зачастую уходил с вечеринки, чтобы взять в руки скрипку. В таких случаях он становился нервным, замкнутым и мрачным. Возможно, эту черту его характера Милдред Харрис еще не знала.
Вскоре после возвращения в Голливуд Чаплин приступил к работе над следующим фильмом, «На плечо!» (Shoulder Arms). Возможно, выбор темы стал естественным результатом его турне в пользу займа свободы, во время которого он также посетил армейские учебные лагеря. Теперь Чарли решил сыграть роль солдата, сражающегося на Западном фронте. Тема считалась слишком деликатной. Нельзя было допустить, чтобы герой выглядел карикатурой на американских пехотинцев. Чаплин прекрасно понимал, что маленький человек обладает возможностями для того, чтобы стать отважным, изобретательным и симпатичным. Этакое воплощение бравого солдата Швейка, его кинематографическая версия.
Первую часть картины планировалось посвятить жизни героя до призыва в армию, но эти сцены не удовлетворили строгим требованиям Чаплина и были вырезаны. Фильм начинается in medias res[11], когда Чарли в тренировочном лагере обучается строевой подготовке. Естественно, он не может правильно распорядиться своими ногами, которые не желают двигаться в нужном направлении. Вслед за этим следуют сцены на фронте – скука и ужасы траншейной войны здесь, конечно, преувеличены, но ни в коем случае не превращены в пародию. Окоп Чарли затапливает, и он спит под водой, используя трубу фонографа в качестве дыхательного аппарата. На вопрос, как ему удалось захватить в плен 13 немецких солдат, его герой отвечает: «Я их окружил». На вражеской территории Чарли надевает костюм дерева и действительно превращается в дерево, становясь практически невидимым во время эпизода в лесу.
Чаплин закончил съемки картины к середине сентября. Он был встревожен и подавлен, поскольку не считал ее смешной. Чарли уже собирался предать свою работу забвению, но Дуглас Фэрбенкс, попросивший показать ему фильм, хохотал с начала и до конца. Тогда Чаплин решил, что это, возможно, все-таки комедия. Картина «На плечо!» имела громадный успех и, как выражались в те времена, была у всех на устах – сцены из фильма обсуждали и анализировали и критики, и широкая публика. Он вышел на экраны в октябре 1918 года, за месяц до подписания перемирия, и возвращающимся с фронта солдатам картина нравилась не меньше, чем остававшимся дома гражданским.
Во время съемок последних эпизодов фильма «На плечо!» Милдред Харрис сообщила Чаплину, что беременна. Разумеется, новость повергла Чарли в панику – на этом этапе жизненного пути ему вовсе не нужны были семейные обязательства. Важнее всего для него была свобода. Первая мысль Чарли – бежать. Но… Если он откажется жениться, будет жуткий скандал – как-никак от него забеременела молоденькая девушка. Чаплин попросил помочь Харрингтона. 23 октября после окончания рабочего дня на студии Том организовал тайную церемонию в доме местного чиновника мэрии.
Эдна Первиэнс приняла новость стоически. Повстречавшись с Чаплином в студии уже после того, как прочла газеты, она сказала: «Поздравляю». Впоследствии Чарли признался: «Эдна меня смутила».
Для семейной жизни Чаплин снял дом на Демилл-драйв, который один из друзей описывал как симфонию в тонах лаванды и слоновой кости, изысканную до мельчайших деталей. Однако вскоре после того, как молодожены переехали в это райское место, выяснилось, что Милдред не беременна. Она либо ошиблась, либо – сговорившись с матерью – обманом заставила Чарли жениться. Подозрения в этом никак не способствовали счастливой семейной жизни. Чаплин понимал, что не влюблен в жену, и вскоре стал сожалеть о своем поступке. Присутствие Милдред иногда раздражало его. Он признавался Дугласу Фэрбенксу, что по части ума ее не назовешь чемпионкой.
Чаплина явно не радовало желание жены стать киноактрисой – вне всяких сомнений, с его помощью, но через два дня после бракосочетания Милдред начала переговоры с Луисом Б. Майером из Metro-Goldwyn-Mayer. Это стало причиной яростной ссоры между супругами. Впоследствии в одной из статей Харрис писала: «Думаю, он был прав. Но ему следовало проявить больше терпения и снисходительности к молодости». Терпением и снисходительностью Чаплин никогда не отличался. Милдред жаждала волшебных перемен и ждала внимания, а Чаплину требовалось время для работы над новыми идеями. В распоряжении Милдред были личный шофер, слуги и неограниченный кредит в продуктовых магазинах и универмагах, куда она любила ходить. Но собой Чаплин жертвовать не собирался. Он уходил из дома рано утором, а в обществе жены становился раздражительным и мрачным. Однако к ноябрю новоиспеченная миссис Чаплин действительно носила его ребенка.
Трудности семейной жизни серьезно мешали работе над следующим фильмом для First National, «Солнечная сторона» (Sunnyside). Снимая картину, Чарли мучился и впадал в отчаяние. Бывало, он закрывал студию и оправлялся на прогулку с близкими друзьями – но не с женой. Он мог отсутствовать день или два, не предупреждая ее.
