— А не поспешишь — дашь фашисту возможность закрепиться, тогда и прогрызай, — закончил мысль комбат и ускорил шаг.
Нанеся удар с ходу, батальон уничтожил противника в селе, но прошло всего лишь десяток минут, и за лощиной показалась еле заметная цепочка слабо мерцающих фар. Внимательно присмотревшись, Заикин сдержанно проговорил:
— Вот она, мотоколонна. Явно спешит к реке.
Замполит промолчал, а Рындин, всматриваясь в темноту, хрипловато пробасил:
— Во, гад! Точно, его колонна. Хорошо, что успели тут расправиться. Видно, была его боевая застава.
— Зови ротных! — распорядился комбат.
Первым прибыл Супрун. Не ожидая других, Заикин поставил задачу, но, когда тот намеревался бежать, придержал за руку:
— Смотри, Сергей! Будет жарко, но на тебя надеюсь. Седлай большак и помни, что без моей команды огня не открывать.
Как только Супрун убежал, появился командир первой роты младший лейтенант Светличный. Заикин отправил его на правый фланг. Потом позвал Рындина.
— Артдивизиону передай: пусть немедля встает на прямую наводку, а сам выводи третью роту к большаку и держи в кулаке для удара справа или с фронта — потом будет видно. Я бегу к Супруну. Пока самое главное у него.
Запыхавшись, Заикин появился в роте в тот момент, когда Супрун заканчивал ставить задачи командирам взводов. Слушая его, комбат не отрывал глаз от того района, где, по его предположению, в это время должна была находиться колонна противника, но каких-либо признаков нахождения там войск не обнаружил. «Видно, свернули с большака, пойдут по лощине и выйдут к речке где-то ниже».
Комбат уже намеревался сообщить в полк, чтобы там приготовились встретить колонну, но те же огоньки замигали в районе, в котором Заикин не думал их увидеть. «Вот она какая штука! Наверное, сделали привал перед последним броском. Дозаправляются, уточняют задачи», — предположил он.
Противник и не подозревал, какую неоценимую услугу оказал нашим подразделениям, сделав привал.
Супрун оглянулся на комбата, тот подошел к офицерам ближе.
— Для успеха боя самым важным будет железная выдержка. Разведку и охранение пропустить. Пусть идут. За ними будем вести наблюдение. Главное — распотрошить утробу. Оторванная голова сама сгниет.
Получив еще некоторые указания, взводные поспешили к своим подразделениям, а Заикин, наблюдая за противником, увидел, как у речки метнулась полоса света, осветив заросли ивняка.
В тылу послышалось урчание моторов наших артиллеристов. Седлая большак, дивизион занимал позицию. Подтянулся с третьей ротой и капитан Рындин.
Время тянулось бесконечно долго. Казалось, с момента обнаружения колонны противника минула целая вечность, в то время как прошло всего не более получаса. И вот из темноты вырвалось несколько машин. Первая показалась Заикину совсем приземистой. По вою двигателя можно было понять, что подъем она преодолевает с большим трудом, рывками. «Бронетранспортер», — определил комбат. За транспортером следовали несколько грузовиков с пехотой и два орудия. «Боевое охранение». Когда машины проходили мимо, Заикин, лежа в кювете рядом с Супруном, прижал его руку к земле, мол, понял? Ротный заскрипел зубами.
Как только скрылась последняя машина небольшой колонны, снизу послышался густой нарастающий шум многих моторов. Часто замигал карманный фонарь. «Торопится. Требует ускорить движение», — определил комбат. Повернувшись к Супруну, спросил:
— Видал?
— Так точно, — тихо ответил ротный.
Напряжение усиливалось с каждой минутой: подходила голова колонны, и офицеры понимали, что ее нельзя ни пропустить, ни преждевременно накрывать огнем. И то и другое крайне опасно. И хотя Заикин был уверен и в целесообразности своего замысла, и в исполнительности личного состава, он все же переживал. «Как бы кто из новичков не сорвался», — думал он.
Еще минута, другая, и колонна подошла вплотную. Первой шла легковая машина с открытым верхом. С нее и сигналили.
За ней тускло поблескивало множество огоньков замаскированных фар. «Не меньше полка», — прикинул Заикин в уме, измеряя глубину колонны.
Когда мимо проскочила штабная колонна, комбат тронул Супруна за плечо.
— Давай сигнал, — шепнул он, поднимаясь на колени. И как только в небо взмыли две ракеты, на колонну и с фронта, и по всей ее глубине хлынул огненный ливень. На земле среди ночи творился кромешный ад: били пулеметы, трещали автоматы, слышались душераздирающие вопли. И взрывы, непрерывные взрывы гранат.
Заикин увидел, как легковая машина, а за ней и несколько других грузовиков рванулись вперед, но тут же услышал, как впереди застрочили автоматы и взорвалось несколько гранат.
— Эх, черт! — выругался он. — Видать, перестарался Рындин. А ведь там, судя по всему, было полковое начальство. Надо было брать живьем. Где еще достать такого «языка»?
Вслед за ударом здесь, у гребня высоты, огнем охватило и хвост колонны.
— Молодчина, Светличный! Успел вывести и растянуть роту, — выкрикнул Заикин, но, внимательнее прислушавшись, удивился: — Но ведь там бьют и сорокапятки, которых у Светличного нет. Откуда они?!
Сомнения тут же рассеялись. К рации позвал командир полка и, выслушав доклад о бое на участке батальона, сообщил, что к самой речушке вышел Лаптев и наносит удар по противнику с тыла.
— Понял? Там Лаптев, — возвращая радисту трубку, сообщил комбат приближавшемуся к нему Рындину. — Ты что же, перебил весь штаб? Разве не видел, что там вся голова? — упрекнул он капитана.
— Не всех. Один остался. Майор. Говорит, что сюда пошел только один полк, а остальные силы выдвигавшейся к переднему краю мехдивизии свернули в сторону реки гораздо раньше.
Через несколько минут за рекой, в том районе, где находился батальон капитана Лаптева, прозвучало несколько одиночных орудийных выстрелов, а из глубины ударила вражеская артиллерия.
Шквал огня обрушился и на большак, невдалеке от НП батальона. Несколько снарядов разорвалось в расположении второй роты. Заикин увидел, как на том месте, где только перед этим строчил наш пулеметчик, взмыли фонтаны земли, а еще через какой-то миг он услышал крики о помощи. Ему хотелось подняться, но рядом еще разорвалось несколько снарядов, и он, хватаясь руками за воздух, упал навзничь в поросший шиповником кювет.
Комбат не был ранен. Его отбросило взрывной волной. Очнувшись, он не сразу понял, где находится и что происходит вокруг, а когда попытался подняться, то не смог. Хотел закричать, но сил не хватило. Лежа на животе, Заикин чувствовал, как сжимало его горло, как стучало и звенело в голове, и слышал, как все дальше и дальше от него откатывались атаковавшие роты его батальона. Стрельба удалялась куда-то на скаты высоты. Только дивизион оставался все там же, у гребня. Снаряды его пушек со сверлящим воем непрерывно проносились над головой.
Когда же дивизион умолк, Заикину стало казаться, что и тот клочок земли, на котором он лежал, и небо, повисшее над ним, начали вращаться с бешеной скоростью, и, чтобы не взлететь на воздух, он старался вонзить пальцы глубоко в сырую землю, лихорадочно хватался за колючие кусты. На лбу выступил холодный пот, а затем наступило такое состояние, при котором отпало всякое желание не только двигаться, но даже о чем-то думать, Лишь где-то в глубине сознания продолжали мелькать все те же мысли: «Как бы удержаться, не взлететь в воздух, как взлетают комья земли при разрывах снарядов».
Наконец комбату удалось с помощью ординарца подняться, и он вначале по открытому полю, а когда над головой просвистело несколько пулеметных очередей — вдоль придорожной канавы поспешил вперед, ближе к боевым порядкам, где надеялся отыскать свой штаб. Неожиданно чья-то рука цепко ухватила за плечо. Комбат упал на дно канавы.
— Куда прешь? Сдурел, что ли? — прохрипел знакомый голос.
— Ты, Рындин? — спросил Заикин.
— Я, я! А, это вы, товарищ комбат? — обрадовался капитан.
— Тряхнуло меня там. Валялся…
— А мы здесь вот уткнулись. Видите, как варвар полосует. Не дает головы поднять.
Прежде чем спрашивать об обстановке, Заикин попытался, насколько это возможно, разобраться в ней сам. Приподнявшись на колени, он намеревался по вспышкам огня и направлению трасс определить прежде всего, где залегли его вторая и третья роты.
Не поворачиваясь к Рындину, спросил:
— А где Светличный? Как у него?
— Здесь он, на скатах, но с ним никак не удается связаться. Хоть лопни. Кажется, вот он, рукой подать, а ни в какую…
— Так что ж, так и сидеть? Надо было связных…
— Двух послал. Да не вернулись.
Помолчав, Заикин проговорил:
— Видать, посылал растяп. Не может быть, чтобы не пройти! Что здесь, сплошной фронт, укрепполоса? Тем более что рота рядом.
