Мы сильно увеличили площадь полей, и теперь выращивали корешки и в основном зерно в больших количествах. И если раньше мы выращивали зерно, как еду про запас, и жарили зёрна и потом ели на всякий случай. То теперь вся еда шла на общий стол племени, и её едва хватало, но зерно сильно помогало решать продовольственный вопрос. Я постепенно стремился увеличивать площадь обрабатываемых земель, но выяснилось, что другие члены племени не умеют столь старательно и внимательно, как я, обрабатывать землю, и в итоге всё шло не так хорошо, как хотелось бы, урожайность была не на высоте. Если мой труд по обработке земли мог прокормить 30 человек, то другие неумелые члены племени, обрабатывая землю, могли прокормить в лучшем случае себя и ещё кого-то одного, и не более. Труд в поле был очень тяжёлым, и многие кто там работал, роптали. Ведь мы собирали колоски вручную, и выпалывали поле от лишних растений тоже вручную. Не стоит забывать и о том, что в мои времена по лесу бродили и иногда забредали к нам крупные и очень опасные хищники, и не всегда охотники успевали их убить вдали от города, в связи с чем, все работавшие в поле, всегда трудились под постоянной защитой большого числа воинов. При этом воины охраняли трудяг, но сами не работали. Каждый человек мог обработать совсем небольшой пятачок территории, при этом, никто не хотел трудиться с утра до вечера день за днём, попробуй поди заставь так работать. А потом ещё попробуй проследи, кто работал 25 дней в месяц, а кто только 10, и это в обществе людей не просто неграмотных, а в прямом смысле, людей тёмных невежд из каменного века. И даже я сам начал уставать. Спасало то, что у нас не было богатых и роскоши, а значит и сверхпотребления.
А ещё вскоре я столкнулся с новыми неизбежными проблемами большого населения. Когда наша численность превысила тысячу человек, наряду с голодом и проблемами снабжения, возникли новые проблемы, которые не мог решить родоплеменной уклад, и к этому явлению я был совершенно не готов. У нас появились воры, первые бандиты и рэкетиры. И если бандитов я ещё успевал осаждать сам, потому что меня боялись, и я вершил суд на скорую руку. То вот с воровством я ничего поделать не мог. Поскольку воровали еду тайно, и не всегда было понятно, кто украл. Воровство стало настоящей кошмарной бедой всего племени. Я ставил людей охранять еду, но те, кого я ставил, сами иногда воровали, а я не успевал сам следить за всеми, возникала безнаказанность, что являлась стимулом к ещё большему воровству. В поселении стремительно росло недовольство мной. При этом, не было и надёжной системы учёта еды, ну например, я считал и примерно знал сколько у меня полных кувшинов зерна. Но вот беда, кувшины все были разного размера, и часто заполнены по-разному и не полностью, и если кто брал из кувшина небольшую порцию для личных нужд, это было не проследить. Что касается других членов племени, то они считать не умели совсем, даже до пяти на пальцах и научить я их так и не смог никого. В итоге за всем следил я один. Это было очень тяжело, и я не справлялся.
Однажды, одного из моих охранников еды убили, и часть жареного зерна, что он охранял, украли, и я не смог найти убийцу, потому что никто не знал, кто это сделал, и я даже не смог потратить много времени на этот вопрос. Убийство, жуткое преступление, которое почти не имело место в обычных пещерных стойбищах, а если оно и случалось, то все знали кто кого и за что. А тут убийца вроде виноват, и все готовы его наказать, но никто не знает кто? И мотив убийцы не личная ненависть, а желание добраться до общей еды и только. А желание добраться до запасов еды у всего племени было крайне велико, большинство патологически не понимало и не хотело понимать, почему нельзя съесть всю еду сразу, и зачем хранить запас и есть её по частям. Мозгов подумать о завтрашнем дне ни у кого кроме меня не было никогда. Хотя нет, вру, конечно, люди, что понимали, почему нельзя съесть всю еду сразу, были уже тогда, но вот таких было меньшинство.
Были и другие менее страшные на первый взгляд проблемы, которые вроде бы не имели первостепенной важности, но на самом деле являлись первопричиной многих проблем. Самая большая проблема это лень. Очень многие граждане моего государства работали из-под палки и совсем не сдельно, не понимали, что зачем и ради чего они делают. Осознания того, что они выращивают еду сегодня, чтобы съесть её завтра, у большинства не было, и они не понимали, что если хорошо работать сегодня, то можно сытно есть завтра. В итоге люди работали очень и очень плохо, халтурили и иногда убегали в лес, или прятались, чтобы не работать вовсе. Заставить кого-то делать что-то, было сложно, я пытался стимулировать всех едой, но это получалось очень неэффективно, некоторые просто обманывали меня и других раздававших еду, чтобы получить больше еды и ничего не делать. В итоге, производительность труда стремительно падала, как следствие еды и предметов первой необходимости не хватало, и общество рушилось. Там где я пинал всех и заставлял работать, вроде что-то шевелилось, стоило мне отвернуться, и племя просто сидело и ничего не делало. И это огромная проблема, потому что потом на следующий день эти же лодыри, не убравшие вовремя урожай, жаловались, что им нечего есть.
Изначально я радовался тому, что мне удалось создать столь крупное поселение людей, где все сыты и счастливы. Я радовался тому, что у меня много собственных детей, которые сильно отличались от других людей, и это были подобные мне, не сильно, но всё же похожие на меня люди, мой народ. На практике, я тогда впервые столкнулся с проблемами государственного строительства. Когда ты не просто уже отец семейства, а глава государства, пусть и совсем небольшого. Но никакого умения, опыта и просто представления о том, как строить государство у меня не было. Я также не имел понятия о деньгах и рыночной системе, да у нас не было денег. И совершенно было непонятно, как измерить труд человека, что гнул спину на полях, делал для всех лучшие сапоги, оружие, либо охотился. Тем более, труд людей весьма неравноценен. Один делает две пары хороших сапог, другой три пары плохих. Кто потрудился лучше? Денег не было, и я не знал что это такое, и что так вообще может быть. Пытались как-то делить всё поровну, либо натурально обменивать товар, но натуральный обмен хорош, когда у тебя деревня на сто человек, а что делать, если небольшой город на тысячу жителей? И да, наше племя быстро росло и испытывало демографический бум, появилась первая нищета, брошенные дети. И таких детей было очень много, они часто умирали, маленькие трёх четырёхлетние детки, непонятно чьи, бродили по городку и просили кушать целыми днями. И мне было очень жаль их, но таких деток были сотни, и кормить их надо каждый день, часть из них так и умирала брошенная взрослыми, но на свет появлялись всё новые и новые голодные рты. И я не мог их прокормить и часто не кормил. А мамы деток очень не часто и далеко не всегда заботились о своих детях после того как им исполнится три четыре года. Мужчин было настолько много, а половые связи были настолько беспорядочными, что понятие отцовства вовсе растворилось в моём государстве, чего не было даже в эпоху племени, потому что никто понятия не имел, чей это ребёнок. И если в прошлом, когда племя было меньше, мужчины пытались кормить маленьких, потому что все свои, то теперь, когда людей стало намного больше, появилось такое понятие как чужие, внутри своего же племени. И многие дети просто умирали от голода, и возраст максимального риска с трёх до шести лет. И обвиняя меня в жестокости и чёрствости, надо помнить, что детей, кстати, было так много, именно потому, что резко снизилась детская смертность, да при мне дети стали умирать гораздо реже, в прошлом же они часто становились жертвой льва или медведя, и именно поэтому детей было так неестественно много. А вот демографический потенциал племени остался на прежнем уровне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
