Наконец прошло около полу года с момента, как я бежал из городка. Всё это время я бродил по окрестностям, отдыхал, гулял, охотился, ел в своё удовольствие и ни капли не страдал от своего одиночества. Хотя, быть может, управлять крупным государством и тяжело, и занимает много сил, но мне нравится и это интересно, несмотря на все проблемы с этим связанные. При этом, сам лично для себя, я могу жить в государстве и могу быть одиноким, меня устраивает оба варианта, главное жить. И, наконец, я решил вернуться, полагая, что там все уже раскаялись и меня заждались. Одного я не учёл, последние месяца четыре, я не находил следов новых семей мигрантов, что шли прочь от города, вопрос, почему? Я тогда не думал об этом.
День был пасмурный, прохладный и хмурый, мне совсем не нравилась погода, в ней было что-то зловещее, в том числе, потому что солнце не пробивалось сквозь тучи и туман. И вот я вернулся, приблизился к знакомому ручью, вот почти родные деревья, и до города отсюда километр. Но в лесу нет охотников, и полно зверей, обычно тут больше людей... Я прошёл этот километр, и вышел на наше поле, где раньше росло зерно, и оно и сейчас здесь росло, много дикого неухоженного зерна вперемешку с сорняками. А впереди была ограда моего города, точнее её останки. Части ограды просто не было, в ней зияли огромные провалы, ещё часть ограды была обуглена, видимо, когда-то здесь был пожар. И лишь часть ограды была не ухожена, но стояла. Мне стало нехорошо, я вдруг осознал, что там за оградой никого нет, просто совсем никого. Я быстро пошёл через поле к городку, и, спустя несколько минут, оказался на главной улице, где раньше всегда горел большой костёр. Костёр моего городка давно потух, и угли не только были холодными, но их размыло водой. А значит, костёр не горел уже очень давно. Землянки были разрушены, шалашей просто не осталось вовсе, их все унесло ветром. И тут я увидел, везде, много, очень много трупов, их кости белели на фоне серого света сегодняшнего тусклого дня, многие лежали в землянках, от кого-то почти ничего не осталось. Часть трупов была почти не тронута физически, они явно умерли ненасильственной смертью, другие с проломленными черепами и сломанными костями. И это их убили не животные, люди убивали людей. Парадокс, они не любили меня за то, что я не даю им съесть все запасы на завтрашний день для них же, но стоило мне уйти, и сравнительно благополучное и жизнеспособное общество, столкнувшееся с тяжёлыми, но решаемыми проблемами, буквально за пол года, а видимо даже быстрее полностью вымерло. Вся система была полностью замкнута на мне, и не было ни одного человека с мозгами. Стоило убрать меня, и сразу наступил трагический финал. Хотя при этом, в прошлом эти люди успешно выживали маленькими одинокими семьями в лесу. Но стоило увеличить популяцию, разделить обязанности, и всё, члены общества вместе в сумме оказались нежизнеспособны.
Я стал считать, неужели столько погибло? Я хотел оценить потери, я видел семьи, что уходили прочь от города в прошлом, сколько ушло, и сколько погибло? Я знал, что накануне моего бегства в городе обитало чуть более тысячи жителей. И кстати, дела у меня шли плохо, но запас еды был, хранилища восполнялись, на полях росло зерно, которое можно было убрать на следующий сезон, если бы меня не заставили бежать, и если бы не недовольство, мы бы ещё долго... Остался один вопрос сколько выжило? Я закончил считать, здесь было около трёхсот трупов, это только в городе. И если честно, я считал примерно, и быть может их здесь даже четыреста, но не меньше трёхсот это точно. А вообще, если честно, то толком считать до больших чисел я не умею, и при счёте просто много раз складываю по двадцать, потому что десять пальцев на руках и ногах. Сложение по нескольку раз, такой устный праобраз умножения, максимум, на что я на самом деле способен. Итак, трупов много, но не слишком, впрочем, если они умерли не в один день, а, скорее всего они умерли не в один день, то трупы могли оттаскиваться куда-то в сторону, и даже закапываться, так что могло погибнуть куда больше. Трупы преимущественно взрослых, что говорит о том, что дети умерли ранее, и их трупы оттащили за пределы поселения, чтобы они не тлели здесь. При этом, я думаю, что за последний год, прочь из города ушло никак не меньше двадцати или тридцати семей, в среднем по десять или двадцать человек, это человек триста или даже пятьсот. Страшно, но мой город, построенный из одной семьи, одного семечка людей, пророс, и родил десятки новых семей, которые может быть, не достигнут былого величия, но это семьи людей. Так что людей в мире стало ощутимо больше. Если так прикинуть, сколько всего людей сейчас живёт на земле, кроме неандертальцев? Думаю тысяч сто не меньше, порядка двух трёх тысяч семей. В общем-то, я увеличил население планеты в людях примерно на один процент, плюс влил в общий генофонд всех людей небольшую порцию своих ДНК. В будущем, уже в 20ом веке я узнаю, что тогда моё влияние на генофонд было небольшим, потому что гены людей бывают доминантными и рецессивными. И все рецессивные гены часто теряются, переходя в ДНК в разряд скрытого генетического мусора, что составляет 98% генома. Генетический мусор иногда хранится в ДНК, как запасная копия, и на его основе принимаются решения кодировки, но он занимает самые задние ряды спектакля. Однако, информация частично сохраняется и накапливается, из поколения в поколение в геноме происходит переоценка ценностей. Является ли ген доминантным или рецессивным ДНК и костный мозг оценивают на основании применяемости гена в прошлом, если ген применялся много раз, значит, он оправдал себя, и ему дают вакантное место. Если ген в прошлом не использовался, то ДНК расценивает его как бесполезный, и тот становится сначала рецессивным, а потом его и вовсе отправляют в мусорную корзину ДНК, где он хранится достаточно длительное время, передаваясь из поколения в поколение, но как мусор, который жалко выбросить и не более. Таким образом, поскольку все мои гены были новыми, а во мне очень много именно новых генов, то, скрещиваясь с людьми раз за разом, первое и очень долгое время, ДНК людей расценивали мои гены как неперспективные. В связи с чем, только первое поколение моих прямых потомков имело ярко выраженные мои наследственные признаки, а во втором и последующем поколениях, содержание моих генов в их ДНК быстро падало, особенно в те времена. И лишь многократные повторные вливания моей крови, раз за разом, смогли изменить эту картину. Но пока что, в этот раз, я родил лишь самое первое поколение своих потомков. Много позже, со временем, люди накопят мои ДНК в себе, и тогда мои гены перестанут пропадать, перейдут из мусора сначала в разряд рецессивных, а потом и доминантных, но это произойдёт совсем не скоро.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
