Не сейчас.
Судя по блеклому и невыразительному голосу, директрисе, всегда подтянутой и строгой, было не по себе. Седые волосы слегка выбились из аккуратной шишки, слева на лицо падал всклоченный локон – сестра не замечала его.
– Ладно, – кивнула Алиса слегка виновато.
– Мы и в самом деле… все жутко переволновались. Это… как в дурном романе, честное слово.
– Дурном?
– Слишком серьезно… К делу! – директриса сделала над собой видимое усилие, и произнесла это бодрым деловым тоном. – Естественно, сейчас тебя хотят увидеть военные. Ты должна написать специальный рапорт, заполнить анкеты, пройти тесты. Освободить тебя от этого не в моей власти. Я даже не знаю, что будет потом. Удалось, правда, выговорить несколько послаблений. Но в сущности… Нет, не так, – она внезапно опустила голову и потерла переносицу. Алиса поразились, только теперь увидев, какой усталой была их железная леди сейчас.
– Девочка моя. Послушай…
Девятнадцатая вздрогнула. Она никогда не была «чьей-то девочкой». Ничьей с головы до ног – принадлежа государству, как остальные дети приюта. Никто из воспитателей не был нежен с ними сверх меры, и уж тем более, мисс Грант, всегда живущая по уставу, точная во всем. Услышав неожиданную фразу, Алиса секунду не могла понять, что случилось… затем поняла.
«Понадобились смерть и несчастья, чтобы они вдруг задумались над тем, кто мы для них».
Мисс Грант, пребывавшая в очевидной усталости, не заметила тени на Алисином лице. Подняв глаза, она продолжила:
– Ты, судя по всему, пережила нечто весьма… весьма особенное. Святые Сестры были с тобой. Благодарение Господу, ты жива. Но все это, как ты понимаешь… очень необычно. И теперь, когда ураган уничтожил, – директриса взглянула на лежащий перед ней лист бумаги, – «несколько тысяч гектаров полей, три башни связи, шесть поселков и множество силовых щитов», все будут пытаться понять то, что произошло. И, вероятно, что пережитое там… в результате станет лишь прелюдией к тому, что тебе предстоит пережить теперь. Когда начнется разбирательство.
Алиса, проснувшаяся недавно, и не слышавшая официальных рапортов службы контроля погоды и сводок последних новостей, похолодела. Лишь в этот момент она действительно поняла, что помимо случившегося с ней, Шторм имел и иные последствия.
«Шесть поселков» кружилось у нее в голову, «Шесть поселков», и больше ничего.
– Сядь! – приказала мисс Грант, вставая, протягивай свой стакан. – Выпей это.
Сок был кислый, ужасно кислый.
– Не молчи, – сказала старшая сестра приюта после тяжелой паузы. – Выскажись… я могу… принять исповедь.
Алиса глядела в пол, и лицо у нее было пунцовое.
– Какая дура, – прошипела она. – Дура, дура, простите …
Мисс Грант молчала, отвернувшись к окну, где вновь текли в знакомом лазоревом небе привычные белые облака.
– Я думала, что спасла всех… гордилась тем, что спасла. Пришла и легла спать, такая… довольная. Спала, лечилась… А они!.. Ведь это я виновата. Я… скажите, сколько… погибло?
Мисс Грант обернулась от окна, и в глазах ее мелькнула горечь, но только на мгновение.
– Это все? – сухо спросила она. – Ты закончила?
Девочка неловко пожала плечами.
– Я была рада, что спасла всех… – сказала она. – А на самом деле, кого я спасла, кроме себя. Столько всех пострадало, чтобы я себя спасла.
Мисс Грант усмехнулась и откинулась на спинку кресла.
– Ты, я смотрю, – спокойно, даже с иронией сказала она, – впадаешь в свое обычное состояние. В гордыню. И это не может не радовать, так как свидетельствует, что с ума ты не сошла, и что с тобой все в порядке. Однако позволь разъяснить тебе одну простую вещь. А именно. Несмотря на все полученное здесь воспитание, которым мы по праву гордимся, ты, Алиса, всего лишь одиннадцатилетняя… а, нет. Двенадцатилетняя девочка. И в силу узости своего жизненного опыта и ума ты, разумеется, несешь ответственность только за те проступки, которых могла избежать. Поэтому, не надо брать на себя необъятное. Геройства девочкам из нашего приюта не к лицу.
– То есть, – спросила Алиса, увидев, что мисс Грант ждет от нее вопроса, – вы считаете, что я не виновата?
– Как ты можешь быть виновата в случившемся, открой секрет? Ты что, работница центра биологических исследований Гаскара, который попустительствовал жемчужному промыслу? Ты куратор профессора Тамника? Ты – авалонский исследовательский институт, который за четыре года исследований так и не установил, что жемчужницы связаны с погодными явлениями Авалона? Или, может быть, ты директор приюта для неидентифицированных детей двенадцатого сектора… Которая позволяла девочкам охотиться в одиночку?..
– Нет, – подумав, ответила Алиса.
– Так почему ты берешь на себя функции всех этих взрослых людей и организаций, и решаешь, что несешь ответственность за то, что является сферой их профессиональной деятельности? С какой стати ты считаешь, что за принятые всеми этими людьми решения отвечать должна ты? Ты что – ядро галактики?
– Но ведь это я сорвала ее, – просто возразила Алиса. – Ну и пусть мы не знали, чем это кончится – ведь неумышленный грех все же грех.
На это мисс Грант уже открыто усмехнулась.
– Когда ножницы состригают розу, виноваты они или человек, держащий их в руках? Алиса, я понимаю твое стремление к самостоятельности, но в произошедшем ты – немногим большее, чем ножницы. Ты действовала, как принято, как поступали все охотницы – и точка.
Алиса не знала, что ответить на все это. Ей сложно было решить, кто здесь прав – потому что где-то глубоко внутри до сих пор звенели боль и страх, стихал навсегда тихий шепот жемчужницы, и Небо ненавидело всех людей. А потом оказывалось, что дети живы, и что все позади. По сравнению со всем этим, разумные доводы выглядели еще более блеклыми, чем усталые глаза мисс Грант, перенесшей бессонную ночь.
– Пойми, девочка. Более трех лет мы охотились на облачных жемчужниц, не принося им зла. Вспомни: погруженные в биораствор, они живут даже дольше, чем в природе! Лишь последняя встреча оказалась печальной. У нас не было опыта, который позволил бы это предугадать. В любом случае, не у тебя. И потому нас нельзя судить как преступников. Как судят воров и убийц. Нельзя.
Алиса отвернулась к окну.
«Если все это время мы срывали жемчужниц, принося им благо, а вчера сорвали Королеву и принесли им зло – мы были убийцами все это время, потому что все время заносили свой нож»,
