вот — украденное. Инструмент-то я председателю вернул, а тот, вместо того чтобы радоваться, скис как-то, дежурно поблагодарил. Тогда я и подумал, что не зря подозрения ко мне пришли. Вижу, что этот жучара как будто не на своем месте и глазки бегают. И что, вы думаете, было?
— Не при делах сиделец оказался?
— В корень зрите. Этот председатель драгоценности у себя в тайнике хранил. То ли от папаши, то ли от дедушки-кулака достались. А сынок председателев про это знал. Он в городе жил, ну и спутался там с компанией одной. Проигрался им в картишки начисто и, чтобы долг погасить, обнес родного папашу. Изобразил кражу и на Лешку свалил, мол, он судимый, с него первого и спрос за такие делишки.
— А папаша, получается, не знал? На этого Лешку думал?
— Поначалу да. Потом он сам пришел ко мне, мол, Сережа, там не только инструмент был, а иконы старинные бабушкины, антиквариат дорогой, все дела. В общем, начал чушь молоть. Я на него рявкнул, мол, будь мужиком, признайся, в чем дело. Ну, он про драгоценности и рассказал. И про то, что сына подозревает. Потом и оказалось, что он был прав в своих подозрениях.
— Да, всякое случается. Сергей Егорович, а вы сами как думаете, куда могла пропасть та девчонка?
— Куда угодно, — пожал плечами Ермолаев. — Думать-то, конечно, думал, но, как вы правильно заметили, всякое случается. И увезти куда-то могли, и убить и прикопать где-нибудь в лесочке. А то и вообще в болоте утопить.
— Ну, последнее не проверишь. Если только болото осушить.
— В том-то и дело. У нас болота злющие, не пройдешь через них. Даже с краю может затянуть так, что не выберешься. А кому надо с этим возиться? Хотя, если бы в лесу ее тело спрятали, это было бы заметно.
— Как?
— Вы — человек городской, можете не заметить того, что заметит житель деревни. А я в деревне всю жизнь живу. И могу определить, копали землю недавно или нет.
— Да, для нас, горожан, это действительно сложно, — улыбнулся Станислав. — Ну если только агроном или геолог определит.
— Кто с землей близко общается, — кивнул бывший участковый.
— А ребята те? Ну, которые вместе с пропавшей приехали и к вам прибежали.
— Не при делах они. Одна из девок хоть и истерила больше других, но уж точно к исчезновению подружки руки не прикладывала. Просто все переживают по-разному. Кто-то громко, а кто-то в себе все держит.
— Ясно. Ладно, Сергей Егорович, спасибо вам большое за угощение и за рассказ. А мне пора.
— И вам спасибо, — улыбнулся старик. — Скрасили немного мой быт.
— Скучно здесь? — спросил Стас, вставая из-за стола.
— Да не то чтобы… Я уж три года как вдовец. С Верой-то мы сколько лет прожили душа в душу, а теперь вот я один. Наверное, просто никак не привыкну. Дети зовут к себе в город, говорят, мол, чего ты тут один кукуешь, давай к нам, все повеселее будет. Но я уже привык здесь. Если уж совсем худо будет, тогда, может, и уеду. Но пока и тут неплохо. Да и Джульбарс есть. Хоть тоже старенький, а все равно компания.
— Да, надо жить там, где тебе хорошо.
— Конечно. А к Наташе зайдите. Правда, Пашка, сын ее, сейчас в городе, но, может, и она чего расскажет, но сомневаюсь, что больше моего. Хоть вся деревня и была в курсе той истории, но я-то все равно больше знал.
— Зайду, пожалуй, — кивнул Крячко.
Он подхватил рюкзак, тепло попрощался с Сергеем Егоровичем и отправился на соседнюю улицу. Остановившись у калитки с лебедем, где и проживала нужная ему женщина, опер поискал звонок и, не найдя, осторожно толкнул калитку. Та легко приоткрылась, и Стас аккуратно зашел.
— Проходите, проходите, — раздался сбоку женский голос. — У меня собаки нет.
Станислав обернулся и увидел хозяйку. Сидя на корточках, она копошилась на грядках. При появлении гостя женщина встала и подошла поближе.
— Здравствуйте еще раз, Наталья, — улыбнулся опер.
— И вам не хворать, Станислав, — улыбнулась она в ответ. — Все-таки решили зайти.
Это был не вопрос, а утверждение.
— Ну как отказать такой милой и приятной женщине? Где мы с вами сможем побеседовать?
— А вон там, — Наталья махнула рукой за дом.
Опер проследовал в указанном направлении. Там стояла широкая деревянная лавочка, на которую Крячко присел, положив рядом рюкзак. Женщина опустилась рядом.
— Наташа, я из полиции.
— Я так и поняла. У нас участкового будут искать либо оттуда, либо из газеты.
— А приехал я по делу пропавшей четырнадцать лет назад девушки.
— Вы с дядей Сережей виделись?
— С бывшим участковым? Да. Он рассказал, что ваш сын вроде бы тогда что-то видел.
— Пашка-то? — На лицо Натальи внезапно набежала тень. — Ох, не знаю, что он там видел. Накануне, перед тем как те ребята пришли из леса, он прибежал поздно вечером домой. Я ему тогда сказала, чтоб после заката дома был. А Пашка прискакал, когда уже стемнело. Уже муж мой хотел идти его искать, а он объявился. Ох и ругала я его тогда. Даже ремнем отходила. А Пашка мне потом такой: «Мам, там в лесу ведьма тетеньку в болоте утопила». Я ему, мол, не выдумывай мне тут оправдания, нет у нас ни ведьм, ни тетенек утонувших. Так он всем своим друзьям рассказал. И к дяде Сереже потом побежал, ему то же самое сказал.
— И Паше поверили?
— Друзья-то? — усмехнулась женщина. — Они — нет. Пашка-то и соврать нередко мог. А вот дядя Сережа, похоже, поверил, к нам с мужем даже приходил.
— А что ваш сын делал в лесу в такое время?
— Да с пацанами играли, вот и заигрались. Не заметили, как в лесу потеряли друг дружку. Другие-то раньше вернулись, а мой последним прибежал. Удивительно, как вообще в темноте дорогу нашел. Хоть и было ему тогда восемь, но все равно сопляк еще.
— А Паша сейчас дома?
Женщина совсем сникла, что насторожило Станислава.
— Не дома, — вздохнула она. — Паша после девятого класса в город уехал, в техникум поступил. Отучился, на работу устроился. Но уже почти месяц не звонит.
— А обычно звонил часто?
— Раза два-три в неделю. Говорил, что все хорошо, работает. Правда, последний раз, когда звонил, сказал, что предложили ему на заработки поехать в другой город. Вроде денег хорошо пообещали. Мы с отцом ему тогда сказали, мол, если надумаешь, загляни хоть к нам. А то приезжал-то редко, больше все по телефону. Говорит: ладно, если получится, заеду. И все.
