Датчане четко обрисовали объем работ: сто тридцать два чертежа, подгонка под российские нормы и требования. Условие: если российская норма по какому-то пункту выше, берется российская, если датская – берется датская. Чертежи практически готовы, оставалось лишь их доработать. Каждую неделю, на понедельник-вторник, Михаэль Дивсхолм обещал прилетать в Санкт-Петербург для согласования выполняемых работ.
Один из моментов, абсолютно не подходивший датчанам в работе с «Кораллом», – это задержка ответов на их запросы. Иногда ответы не приходили вообще. Одни и те же запросы приходилось делать по нескольку раз. Такое сотрудничество представителей «Уффе» не устраивало ни под каким видом. К тому же в фирме нет специалистов со знанием даже английского языка. У «Сапфира» же имеется даже сотрудник с датским (поклон в сторону Леночки).
Петерсен с Дивсхолмом изъявили желание посмотреть предприятие Туманова.
– Тогда давайте сделаем перерыв в переговорах, – предложил Валентин Петрович. – Лена, проведи их по этажам.
Петерсен повернулся к своему российскому коллеге:
– Господин Сидоров, вы составите нам компанию? Возможно, у нас по ходу возникнут технические вопросы…
– Конечно, – кивнул Витя.
Техническая оснащенность «Сапфира» поразила даже видавшего виды Петерсена. По сравнению с «Кораллом» – небо и земля. Датчанам пришлось даже поставить специальное оборудование своему предыдущему партнеру, но сотрудники, просидевшие всю жизнь за кульманами то с чашкой чая, то с вязанием, не сумели освоить новую для себя технику. Датчане решили, что нужно срочно искать другую российскую фирму, если в этой стране медведей есть хоть одна, где уже не лаптем щи хлебают.
Оказалось, что такая фирма имеется. И в том же Санкт-Петербурге (не в Москве же и не на Урале искать – слишком уж далеко от Гатчины). Первое впечатление от осмотра предприятия и у Петерсена, и у Дивсхолма сложилось самое благоприятное. Да и не стали бы знакомые из «Брюгге» и «Скэнске» зря хвалить фирму.
– Не понимаю, почему наше руководство вначале заключило контракт с «Кораллом», – признался Петерсен в разговоре с Леной и Сидоровым.
«Пыль, наверное, в глаза пустили, – подумала Лена. – По городу повозили, по ресторанам поводили, девочек подложили, на загородную виллу вывезли. Обычная тактика. Срабатывает прекрасно». Вслух, правда, она говорить ничего не стала, просто пожала плечами.
Больше всего в «Сапфире» датчан поразили конусообразные стаканчики у автоматов с кофе.
Это шеф в Англии углядел, сообщил гостям Сидоров. Чтобы сотрудники не тратили время на рабочем месте на чаепития, а занимались делом. Такой же стаканчик на стол не поставишь. Надо сразу же выпивать.
– Скажите, Лена, – неожиданно обратился к переводчице Петерсен, – а кроме датского и английского вы знаете еще какие-нибудь языки?
– Финский, шведский, немецкий.
– Исключительно! – удивились датчане. – Практически все, кого мы встречали в России, говорят только на русском. В крайнем случае на плохом английском.
– Я наполовину, вернее, на одну четверть финка. Меня в детстве одновременно учили и финскому, и русскому. Родители между собой говорили по-шведски, мне хотелось знать, о чем они говорят, и я сама выучила шведский.
Датчане рассмеялись.
– Английский учила в школе. Ну и сама, конечно, занималась. Немецкий и датский – тоже сама. Но это было уже несложно, – с улыбкой добавила Лена.
– Вы будете все время с нами работать? – спросили датчане.
– Да, все время.
– Великолепно. Теперь мы спокойны.
* * *
В пятницу к переговорам подключился Окорок. Туманов объяснил датчанам, что готов продолжить совместную работу лишь при одном условии…
Ни Петерсен, ни тем более Дивсхолм не могли сразу же дать ответ: не они решали подобные вопросы. Более того, фирма «Уффе» – это инженеры и проектировщики. У них тоже есть заказчик – тот, для кого строится колбасная фабрика. Разговор пойдет с заказчиком. Но они обязательно передадут своему руководству пожелание российской стороны.
– Нам, по крайней мере, необходимо знать точно, производство какой продукции планируется, – заявил Туманов. – Чтобы не производить то же самое. Мы в самое ближайшее время собираемся покупать новое оборудование. Вот господин Романов, который у нас как раз руководит этим направлением. Если выяснится, что ваши заказчики планируют производить именно те виды продукции, на которые нацелились мы, и ни в коем случае не желают идти на уступки, мы должны об этом узнать непременно, чтобы в таком случае подумать о каких-то других видах оборудования и соответственно продукции.
– Мы все понимаем, – кивнул Петерсен. – Ваши пожелания будут переданы нашему руководству и заказчику.
Дивсхолм предложил позвонить в Данию, не откладывая дело в долгий ящик. Туманов пододвинул ему телефонный аппарат.
Руководство «Уффе» обещало незамедлительно связаться с производителем колбас и дать ответ в понедельник.
Участники переговоров пожали друг другу руки. Датская сторона обязалась прислать во вторник составленный их юристами договор. Что устроило обе стороны.
После сытного обеда Туманов пригласил всех в русскую баню. Должны же датские друзья посмотреть, как живут русские люди и как они проводят свой досуг.
В бане об их приезде были предупреждены заранее и уже ждали гостей. Туманов велел приготовить побольше пива и легкую закуску. Уже в бане к компании присоединился и Александров.
– Наш банкир, – представил его Валентин Петрович.
Датчане захмелели быстро, но им мероприятие определенно нравилось. А уж когда прибыли девочки – просто в восторг пришли. Так они нигде не отдыхали. Иногда, правда, вспоминали Китай, но с некоторым раздражением, потому что все хорошо в меру, а там им частенько в гостинице не давали спать: по нескольку раз за ночь звонили и предлагали женщин. Безработица: на каждом месте, где требуется всего один человек (если вообще требуется), работают двое, если не больше, работают за мизерное вознаграждение. На этажах в гостиницах вместо одной девочки (да и не нужна она там) сидят по три. Женщины готовы продавать себя за гроши.
Лена переглянулась со Светой Психологиней и Ритой Пухляшкой. Им тоже пришлось несладко, пока не попали под крылышко к Туманову.
Они рассказали Лене свои истории в минуты отдыха – когда мужчины уже отключились, а девчонки коротали вечер за бутылкой коньяка.
Лене неоднократно доводилось слышать от профессиональных жриц любви (она сталкивалась с ними на различных переговорах), что они думают о своих клиентах. Практически все подчеркивали: самые жестокие, грубые и примитивные – российские клиенты. К счастью, с такими Лене практически никогда работать не приходилось. Хватало иностранцев.
Лена не причисляла себя к породе «ночных бабочек». Постель использовалась ею как одно из средств получения информации, недаром говорят: наиболее опасные шпионки – женщины. Да, ее обучали профессионально обслуживать мужчин, но это не было ее целью. Она стремилась выудить из клиента нужные Туманову сведения – о фирмах, банковских счетах, контактах и связях. Постель для Лены служила самым последним средством, если клиент не кололся. И на нее иностранцы никогда не смотрели как на проститутку. Туманов представлял ее переводчицей, она выполняла именно эту работу, а если и оказывалась в чьей-то постели, то иностранец был абсолютно уверен, что очаровал ее как мужчина. Тем более ни о каких деньгах речь не заходила. Ей, конечно, делали дорогие подарки, от которых она никогда не отказывалась, но это – совсем другое…
Лене нравились некоторые из мужчин, но влюбиться в кого-либо она не могла. Славик постарался… Вовчику, конечно, нужен был отец, хотя бы мужчина, более или менее постоянно бывающий в доме, но никого на эту роль Лена найти не сумела. Вовчик прекрасно относился к Туманову и Равилю, частенько заходившим к Лене, но она не испытывала никаких чувств ни к тому, ни к другому. Да и брак с кем-либо из них исключался.
Филатова знала, что случилось с последней семьей шефа, и знала, что тот решил не заводить новую, чтобы лишить возможных врагов средств давления на него. Валентин Петрович жил лишь своим делом. С первой семьей не общался. Да и едва ли Лена с Тумановым смогли бы жить вместе – начальник и подчиненная прекрасно знали друг другу цену.
С Равилем же брак был невозможен из-за «национального несоответствия». Лена считала, что, по всей вероятности, Кильдеев никогда не женится. Семья запрещала ему вступать в брак с русской, а Равилю всегда нравились только русские девушки. Он очень любил и баловал племянника – сына сестры, сразу же нашел общий язык с Вовчиком и, как считала Лена, мог стать прекрасным отцом, если, конечно, когда-нибудь вступил бы в брак. Но Равиль до сих пор жил с матерью. Ему позволялось приводить женщин в любое время, но только не жениться на них.
