Александров снова лег рядом с Леной и прижал ее к себе. Короткая заминка, казалось, только усилила их желание слиться воедино.
И Лена, и Родион забыли обо всем на свете, забыли о банковских счетах и иностранных партнерах, трупах и создании новых предприятий, забыли о своих детях и коллегах, обо всем…
Потом они долго лежали молча, лежали обнявшись. Было так хорошо, что не хотелось шевелить ни рукой, ни ногой, только чувствовать близость партнера, доставившего тебе столько удовольствий.
Лена поцеловала Родиона в губы.
– Мне было очень хорошо с тобой, милый.
– А мне с тобой, Ленок.
Родион еще крепче прижал ее к себе. Лена уткнулась лицом ему в плечо. Она вдруг подумала о том, что хочет, чтобы Родион стал ее… мужем. Никого из своих клиентов она никогда не представляла в этой роли. Только Славика… Лена тут же заставила себя выбросить Седых из головы. Действительно, идиотизм: лежать в постели с одним – с кем хочет быть! – а думать о другом, о том, кто поступил с тобой по-свински.
Александров откинулся на спину. Лена легла ему на грудь, и он принялся гладить ее по волосам. Она подняла голову и заглянула ему в глаза:
– Мне в самом деле хорошо с тобой, Родион. Очень хорошо…
Александров поцеловал ее в губы.
Какое-то время он молчал. Потом заявил, что уже два дня живет в этой квартире, вернее, ночует. Затем переедет в другую – там сейчас ремонт.
Лена не задавала вопросов – ждала продолжения.
Для Александрова времена однокомнатных квартир миновали. Он надеялся, что навсегда. Эта осталась по чистой случайности. Он купил себе хоромы у Таврического сада. Сейчас отделывает. А с женой решил развестись.
Родион внимательно посмотрел Лене в глаза – в ее огромные серые глаза. Она по-прежнему молчала. Да и какие эмоции она могла выразить: закричать от радости, что освобождается от семейных уз понравившийся ей мужчина? Сказать, что одобряет его решение?
Родион женился рано. Наверное, тогда был влюблен. А потом… Его долгое время все устраивало. Жена не мешала ему ни работать, ни развлекаться, как ему хотелось, закрывала глаза на все его левые связи. Потом появились деньги, большие деньги. Лена-то могла догадаться, сколько имеет Александров. Жена быстро к ним привыкла, захотела того, того и вот этого. Родион ни в чем ей не отказывал. Хочешь песца – покупай, желаешь чернобурку – пожалуйста, норку – бери. Пять шуб в шкафу висит, и их моль жрет. Александрову не жалко, но зачем столько-то? А жена как с цепи сорвалась. То ходила серой мышкой, а то вдруг вечерние платья оптом скупать стала. Но если бы только это…
Пить начала. Каждый день. Ну хоть бы любовника завела – Родион, наверное, воспринял бы это более спокойно. И скандалов бы тогда таких не было. Он приходит усталый с работы – а она каждый день пьяная. Каждый день! И матерится… как последний алкаш у пивного ларька. Родион даже не представлял, что она все эти слова знает. А какие комбинации у нее получаются…
Александров грустно усмехнулся.
Он не мог больше приходить в тот дом, вернее, к той женщине. Для мужчины важно, чтобы было место, куда он хочет идти. А к жене он больше идти не хочет… Значит, и домой не хочет… Нет у него дома на сегодняшний день. Есть квартиры.
– Прости, Родион, – сказала Лена, – а ведь у тебя, кажется, сын есть?
Александров сообщил, что сын сейчас учится в Англии. С этого учебного года. Родион еще в прошлом году хотел его отправить, но жена тогда почему-то воспротивилась, а весной пацан сам сказал отцу, что хочет куда-нибудь уехать. Двое его одноклассников тоже уехали. Один даже в Австралию. Но мать-то в таком виде и ему не больно нужна. Она, как подозревал Родион, сына примерно такими же словами из школы встречала, какими мужа с работы. Ведь к бутылке прикладываться не вчера и не позавчера начала. Так что сын Александрова сейчас на берегах туманного Альбиона. Родион спросил, не собирается ли Лена своего куда-нибудь отправлять.
– Да ты что?! – воскликнула Лена. И тут же добавила: – Родион, да я б с ума сошла, если бы Вовчик не со мной жил. И тетя Люся. Он ведь для нее центр Вселенной. Эгоистично, конечно, не отпускать от себя ребенка, но я не понимаю этой иностранной системы образования. Дети живут в этих школах по целой четверти, вернее, даже семестру, отдельно от родителей, без материнской ласки. Что плохо и для них, и для матерей с отцами. Для нормальных родителей, конечно. Может, для англичан – в порядке вещей, а нормальная русская женщина разве отпустит свое чадо от себя? Да никогда в жизни. Я – как самка, я за Вовчика придушу кого угодно, если только попробует его у меня забрать.
Родион заметил, что это – нормальная реакция нормальной женщины. Именно так и должно быть. А его жена в этом году отпустила сына как ни в чем не бывало. Совсем сознание у нее затуманилось. В прошлом году сопротивлялась, а тут – поезжай куда хочешь, плевать ей. А он очень скучает.
Они замолчали. Лена крепче прижалась к Родиону, обвив его шею руками. Он ласково гладил ее по волосам.
– Ты несчастен, – сказала Лена. Это был не вопрос, а утверждение.
Александров кивнул.
Теперь Родион думал о том, что никогда и не был счастлив. В жизни. Ему огромное удовольствие доставляет работа. И удовольствие, и удовлетворение. Он просто любит работать. Любит и отдыхать. Но этим, честно говоря, уже пресыщен. Все испытал. Познал все возможные виды секса, перепробовал все деликатесы, все на свете. Пошли деньги – появились возможности. Он всю жизнь делает деньги и… делает так, чтобы ему было интересно. Да, ему интересно запускать с Валентином новые проекты, он любит крутиться, придумывать новые операции, но все остальное… У него все есть, все, кроме счастья…
Александров прижал Лену к себе, поцеловал.
Она молчала, думая о возможности совместной жизни с Родионом. Возможно ли подобное? Естественно, к тридцати одному году у нее сложились определенные привычки, характер был не из легких; она привыкла к свободе и независимости, к тому, что в любой момент может сорваться куда угодно, не спрашивая разрешения и зная, что за Вовчиком присмотрит тетя Люся. Лена не была уверена, что в состоянии под кого-то подстраиваться, уступать. Да и как кандидат в мужья отнесся бы к ее работе?
– Родион, – все же осмелилась спросить Лена, – а ты бы стал мириться с моей работой? Я имею в виду, что мне иногда приходится из иностранцев вытаскивать нужные сведения… не только во время задушевной беседы в уютном ресторанчике…
Александров усмехнулся.
– Ишь ты, как выражения подбираешь! – Он мгновенно стал серьезным и продолжал: – Это хорошо, что тебя подобное волнует. Нет, мне бы это не понравилось. Уже не нравится. Я поставил бы вопрос перед Туманом. И без «бы». Поставлю. Разговоры разговаривай, переводи на здоровье, «жучки» устанавливай сколько влезет, записывай там, глуши – сколько душе угодно. А с постелями кончай. – Родион помолчал немного и добавил: – А то придушу. И тебя, и Тумана, и буржуя. Международный скандал выйдет.
Лена поцеловала его в губы. Александров обвил ее тело руками и перевернул на спину. Перекатился сам и оказался на боку, подложив одну руку Лене под голову. Другой он снова начал ласкать ее грудь, живот и бедра…
Лена отвечала на его ласки, покрывала его поцелуями, поглаживала… Ее снова бросило в жар, участилось дыхание. Она закрыла глаза и отдалась наслаждению.
В эту ночь они заснули в объятиях друг друга, чтобы одновременно проснуться утром – в дверь звонили.
Глава 10
На пороге стоял Артем – шофер Родиона Николаевича. У него был несколько виноватый вид.
– Заходи, – пригласил Александров, прикрываясь полотенцем. Шеф понимал, что просто так в восемь утра Артем не приехал бы, если ему было сказано появиться в половине одиннадцатого.
Родион Николаевич велел Артему проходить на кухню и попросил включить чайник, пока сам ополоснет лицо.
Когда Родион вышел из ванной, Лена шепотом спросила, что случилось.
– Не знаю пока. Иди мойся и приходи на кухню. Кофе попьем.
Александров появился на кухне в белом махровом халате. Артем уже приготовил чашки и банку растворимого кофе. Конфеты и печенье лежали на столе с вечера.
Родион Николаевич плюхнулся в кресло и вопросительно посмотрел на шофера.
– У вас все телефоны отключены? – начал с вопроса Артем.
Александров кивнул.
Оказалось, что их с Леной со вчерашнего вечера разыскивает Туманов. Как с цепи сорвался. Доставал Артема: где он высадил Александрова и Лену? Артем ушел от ответа. Туманов же орал, что ему надо немедленно связаться и с Родионом Николаевичем, и с Леной, но их нет; а ведь он всегда говорит, чтобы держали мобильники включенными… Артем позвонил по городскому в квартиру на Пулковском, но трубку не сняли. К Лене домой Петрович Татарина посылал, тетку ее подняли среди ночи.
Александров присвистнул.
Тетка сказала, что Лена у кого-то осталась. Татарин АОН просмотрел – а там перед неопределившимся (это она сообщала, что не приедет ночевать) номер какого-то Седых. Артем не знал, почему это еще больше Туманова взбесило.
