Он подходил к двери и уже брался за ручку, но тут же вспоминал сцену в гостиной, высокомерный голос Джона, его уверенные движения и, главное, его слова о том, что Кэрол сама согласилась приехать к нему поздно вечером.
Казалось бы, Ричард должен был; поверить Кэрол, а не этому наглому красавчику. Но он не мог и истязал себя мыслями о предательстве, о склонности всех без исключения женщин к обману. К тому же Кэрол была так далека, ее карие глаза, прежде солнечно-теплые, теперь отливали холодком, она даже не пыталась доказать, что ни в чем не виновата.
Но Ричард понимал, что долго так тянуться не может: однажды кто-нибудь из них не выдержит и уйдет, и тогда все надежды на счастье рухнут окончательно. Он уже почти дошел до того состояния, когда нервы натянуты до предела и любой неверный жест может вызвать бурю. И это он, Ричард Олридж, который всегда отличался выдержкой и по праву гордился своей силой воли…
— Я прочитал! — Энтони отложил наскучившую книгу и вскочил. — Пойдемте гулять!
Они втроем вышли за ворота и спустились по укатанной дороге к тропинке, ведущей на берег океана. Солнце медленно сползало к горизонту, в мягкую перину белоснежных облаков над кромкой воды. Вечер был так красив, что щемило сердце от сознания, что он скоро закончится и никогда больше не повторится.
— Тебе идет эта прическа, — сказал Ричард, чтобы хоть чем-то нарушить повисшую между ними тишину.
— Я и не думала, что ты заметишь, — насмешливо ответила Кэрол.
В последнее время она разговаривала с Ричардом так, словно ожидала удара. И ничего не могла с этим поделать, пребывая в положении человека, который вынужден постоянно защищаться.
— Может, ты сменишь тон? — раздраженно спросил Ричард. — Я, кажется, не сказал ничего обидного.
— Хорошо, — согласилась она, глядя на убегающего за мячом Энтони. — Я очень благодарна тебе за то, что ты оценил мою прическу.
Ричарду захотелось сделать что-то такое, что разрушило бы выросшую между ними стену: закричать, даже ударить Кэрол, лишь бы она не была столь равнодушной. Нет, не ударить, а сжать в объятиях до стона, до боли, до потери сознания… И не выпускать больше…
— Послушай, я ведь не враг, не надо со мной так… — Ричард старался сохранять спокойный тон, но сердце стучало слишком громко.
— А как надо? Я живу в твоем доме на правах какой-то бедной родственницы. — Кэрол с горечью усмехнулась. — Ты даже не замечаешь меня! Это наказание за мою ошибку, за глупость? — Она горестно всплеснула руками. — Но я уже достаточно наказана!
— О чем ты говоришь? — Ричард резко остановился. — Я не понимаю, что тебе не нравится. Я делаю все, что в моих силах, для счастья Энтони, а ты…
— Вот именно! А я как будто ни при чем! Я тоже хочу быть счастлива! — воскликнула Кэрол, поворачиваясь к нему. — Между прочим, мы с Энтони были вполне счастливы, пока не появился ты, мы жили спокойно, в любви и согласии!
— Вот как! — Ричард тоже повысил тон. — Ты хочешь сказать, что это я все испортил, да? Что я здесь лишний? И было бы лучше, чтобы его воспитанием занимался кто-нибудь из твоих любовников?
— Замолчи, — прошептала Кэрол, закрывая лицо ладонями. — Прошу тебя, замолчи, иначе…
— Нет уж, давай договорим и выясним раз и навсегда, где чья вина. Объясни мне, чего ты хочешь? Что тебе нужно?
— Ничего. — Кэрол смахнула кончиками пальцев две крохотные слезинки.
— Почему мама плачет? — В пылу спора они не заметили, как вернулся с мячом Энтони. — Вы ссоритесь!
— Нет, малыш, что ты. — Кэрол потерянно улыбнулась. — Мне просто песок попал в глаза.
— Неправда! — Он взял их обоих за руки и притянул к себе. — Миритесь!
Ричард и Кэрол молчали, не глядя друг на друга и не двигаясь. Стена между ними становилась все толще и прочней, своими упреками они только укрепили ее. Их чувства, скрываемые друг от друга, напоминали горящую на ветру свечу. При каждом сильном порыве огонек почти угасал, и все-таки еще теплился, слабый и бледный. Но вдруг ветер подует сильней, и он, в конце концов, умрет…
— Миритесь, а то я уйду от вас! — Голос Энтони звенел. — Поцелуйтесь! Мама и папа Дугласа всегда целуются.
Ричард нерешительно обнял застывшую Кэрол и прикоснулся губами к ее солоноватой щеке. Она взглянула ему в глаза с такой беззащитностью и грустью, что он крепче прижал ее к себе, стремясь укрыть, защитить. Но от чего? От собственной ревности, от своего же гнева?
— Хорошо. — Энтони удовлетворенно кивнул. — А теперь давайте играть в догонялки. Чур, я вожу!
Еще секунду Ричард удерживал Кэрол, но мгновение близости прошло, и они отстранились, замыкаясь каждый в своей скорлупке, снова чужие и далекие.
— Папа, ну убегай же! — крикнул Энтони.
И Ричард со смехом побежал по мягкому песку, слыша за спиной дыхание сына. А Кэрол осталась стоять на берегу, с тоской глядя на две уменьшающиеся фигурки. Она уже начала сомневаться в успехе задуманного, настолько Ричард казался безразличным.
Но его поцелуй… Может быть, судьба все-таки подарит ей маленький шанс, последний? И ей удастся вернуть прежнего Ричарда, нежного и заботливого, страстного, теряющего голову от желания. Того Ричарда, который любил Кэрол…
* * *
Кэрол последний раз взглянула в зеркало и улыбнулась: все получилось просто чудесно. Алое платье сидело на ней идеально, остроносые туфельки на высоком каблуке подчеркивали стройность ног. Кэрол сделала легкий, едва заметный макияж: бежевые тени, светло-красная помада. Расчесала сияющие белокурые волосы и оставила их лежать на плечах изысканной шелковой волной, нанесла на длинные ногти алый лак…
За приготовлениями она провела два часа, но не считала это время потраченным впустую: ведь ей хотелось потрясти Ричарда, заставить его проявить свои чувства, влюбить в себя заново. Она верила, что сегодня ее день, что новое платье окажется тем волшебным талисманом, который поможет приманить удачу.
Ричард позвал Кэрол снизу, и она медленно спустилась по лестнице в гостиную. Увидев ее, он встал и тихонько вздохнул, ошеломленный красотой и изяществом этой женщины.
— Ты прекрасна! — прошептал он, не сдержавшись.
Она молча кивнула в знак благодарности и замерла на нижней ступеньке, словно ожидая чего-то. Ричард подошел, не отрывая от нее восхищенного взгляда, и протянул руку.
— Прошу, моя принцесса, карета подана.
Уже в машине, стараясь держаться подальше от Кэрол, он смущенно сказал:
— Я хотел попросить тебя… Понимаешь, Хафиз и Джоан уверены, что у нас все хорошо. — Он кашлянул, чтобы скрыть неловкость. — То есть, у нас действительно все хорошо, но…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
