— А вот так? — всадник наконец-то начал поддаваться, заваливаясь набок. Нислав торопливо обежал коня — увидел, как лежащий на спине рыцарь все еще пытается помахивать клинком, подступил к нему со стороны головы и несколькими хорошими ударами обуха расплющил шлем, превратив в бесформенное непотребство. Огляделся.
Дым над рекой рассеялся. У самого обоза двухметровый парень в кирасе, голова которого возвышалась над холкой гоня, удерживал правой рукой копье крестоносца и стальной окантовкой щита мерно бил всадника в живот, с каждым ударом приближая нагрудник кирасы к ее наспиннику. Рыцарь копья почему-то не бросал, и лишь вздрагивал после каждого удара. Чуть в стороне «торговец», пятясь, кое-как отмахивался саблей от напирающего крестоносца — но его соратник уже успел угодить топором по лошадиной морде, и итог схватки предсказать было совсем не трудно.
Еще дальше, под берегом, четверо одноклубников, прикрываясь щитами от мелькающего в воздухе меча, неуклонно смыкались вокруг немца в кирасе и железной шапке с высоким гребнем и широкими полями. Они уже пытались достать его ноги своими мечами — но на темных штанах пятна крови не различались.
Как-то вдруг получилось, что крестоносцев на всех оказалось мало — и он, справившись с одним, остался не у дел. Нислав, перехватив бердыш под ушицу, трусцой побежал вверх по течению — туда, где, разбившись на мелкие отряды, немцы все еще продолжали отбиваться от русской кованой конницы.
* * *
Уводя рать из-под удара, Зализа не то что пожертвовал иноземцами — опричник про них вовсе не вспомнил. Он просто свистнул Фене, давая знак, что пора пропускать крестоносцев. Пока промчатся мимо, пока остановятся, пока развернутся: перестроиться все равно не успеют. Он вскачь погнал бояр по наволоку, понимая, что рыцари все видят, все понимают, что они сейчас тоже начнут разворачиваться — но куда они успеют деть прячущуюся за спины бронированных монстров легкую конницу? Вот по ним-то, гарцующим позади, Зализа и стремился нанести первый удар.
Но — не получилось. Словно разгадав его план, идущие сбоку строя рыцари начали поворачивать на бояр, норовя врезаться отряду в бок. Волей-неволей опричнику пришлось разворачиваться навстречу.
— Все равно в лоб получается! — с досадой подумал он.
Хотя — здесь легкую ливонскую конницу прикрывала от кровожадной кованой рати только одна шеренга рыцарей, а отнюдь не четыре, как на острие «клина».
— Ур-ра-а-а-а! — грозно закричал Зализа, размахивая саблей: рогатина осталась где-то далеко позади, в теле одного из кнехтов. Со стороны обоза что-то оглушительно громыхнуло, но ни для него, ни для врага это не имело никакого значения.
Встречный рыцарь ничего не кричал — он просто направил копье ему в живот. Видать, опытный был, и знал, что русские умеют уворачиваться. Опричник, спасаясь от смертельного удара, резко качнулся набок, прикрываясь щитом, и поскольку до самого ливонца все равно не доставал, рубанул саблей по горлу коня. Почти в тот же миг противник своей широкой, увешанной металлическими бляшками грудью врезался в него — от удара перехватило дыхание, и Семен вылетел из седла.
Зализа пришел в себя от ожегшего лицо холода, приподнял голову: он лежал на животе, головой в снегу, а металлический лязг сечи слышался где-то в стороне. Разглядев саблю в нескольких шагах перед собой, опричник на четвереньках добежал до нее, сжал в руке и тут же почувствовал себя намного лучше. Он выпрямился во весь рост, расправил плечи, поморщился от боли: сильно саднило левое плечо. Но рука слушалась, и он уверенно пошел к гарцующим друг вокруг друга и размахивающим клинками всадникам. Шагов через десять наткнулся на воткнутую в снег рогатину, тут же спрятал саблю в ножны и схватился за нее — с таким оружием никакой рыцарь не страшен.
Случай проверить это не замедлил представиться: один из ливонцев, выбив из седла наседавшего на него боярина, повернул коня и помчался на пешца, явно рассчитывая на легкую добычу. Дождавшись, пока до врага осталось всего несколько шагов, Зализа резко упал набок, упирая окованное железом древко в лед, а острие вскидывая вверх. Налетевший всей массой на оружие конь сам пробил себе грудь о широкий наконечник и вогнал в себя копье на половину длины древка. Опричник выдернул из-за пояса кистень и, далеко вытянув вперед руку, ударил стальным шариком теряющего равновесие, а потому не способного отбиваться рыцаря по колену. И пошел дальше — этот враг сегодня драться больше не сможет.
Впрочем, делать на реке было уже нечего — бояре добивали последних остающихся в седлах врагов.
Глава 3. ТИХАЯ ДЕРЕВНЯ
Восемь всадников, одетых в гарнаши, торопливо скакали по краю заснеженной реки. Середину, изрядно исполосованную санными полозьями, тут и там покрывали коричневые катыши конского навоза, и дерптскому епископу не хотелось, чтобы его жеребец вступил в одну из этих куч.
Поначалу он гнался за ушедшим вперед отрядом во весь опор, но хвост колонны никак не показывался, и вскоре стало ясно, что он успеет загнать лошадей намного раньше, чем достигнет цели. Пришлось перейти в неспешный намет, давая скакунам возможность отдышаться.
— Да что же это они, еще с вечера, что ли ушли? — удивился священник. — Демон, где ушедший вперед отряд?
— Четверть дня таким же ходом! — прозвучал в левом ухе громкий голос, и епископ от неожиданности едва не свалился с коня.
— Дьявол тебя побери!
— Кто-о?! — демон Тьмы оглушительно захохотал.
— А в милях ты сказать можешь?
Бесплотный дух на некоторое время растворился в небытии, а потом неуверенным юношеским голосом предположил:
— Десять миль?
Епископ снова чертыхнулся. Десять миль — это всего лишь чуть больше часа быстрой скачки. Но и без того измученные лошади такого испытания просто не выдержат.
Откуда-то издалека донеслись еле слышные хлопки — словно спящий в соседней келье монах размеренно портит воздух. Как все-таки хорошо, что ему больше не приходиться ютиться по монастырям! Мысли перескочили на предстоящую миссию, и священник отпустил поводья, позволив лошади пойти еще медленнее.
От Бора до Новгорода воинской колонне три дня пути. Отставшего отряда сегодня он, похоже, не настигнет. Если догонит завтра и развернет — получится, что между двумя отрядами армии разрыв получится в три дня обычного марша — и к Новгороду он в любом случае опоздает! Впрочем, отряд может подойти и позже — опоздает он сам, тайный посланник Папского Престола, которому и надлежит выполнить главную миссию! Он и так мчится в противоположную от крышки Гроба сторону, и ему самому уже пора наверстывать свое опоздание.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
