кровь, а ноги враз стали слабыми и ватными:
- Что, за… ГОСПОДА?! ЧТО ПРОИСХОДИТ?!
Не дождавшись ответа от «коллег» по Круглому столу, отводящих от меня взгляды – кто с неким смущением, кто – весьма злорадно, возмущённо вскрикиваю и, громко зову на помощь:
- ОХРАНА!!! НА ПОМОЩЬ!!!
Меня силой усаживают на место, нажав на плечи:
- СЯДЬТЕ, ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО!!!
- Да, как вы смеете!
Я, возмущённо озираюсь, спрашиваю скороговоркой:
- Что за представление, господа?! Что происходит, чёрт бы вас всех побрал?! Кто-нибудь мне может объяснить?!
- Сейчас узнаете, - слышу знакомый голос, - Ваше…
Поворачиваю голову - ох, ну ни х…
- И, ТЫ… СКОТИНА?!
Вскричал я от удивления, увидев заходящего в комнату генерала Крымова. Я ж его – «третью шашку России», планировал на 3-ю конную армию… За него ж, сам Фёдор Артурьевич Келллер поручился! Что-то я напутал с «послезнанием» - насчёт этого «героя» Корниловского мятежа.
- Революция, Ваше Величество…, - торжественно произнёс историческую фразу Милюков, - ЭТО – РЕВОЛЮЦИЯ!!!
Ишь ты - «революционер», фуев!
- Какая «революция»?! – андалузским быком, матадором укушенным за ухо, взревел Пуришкевич, - замена монарха и ничего более, господа!
Вижу, они по запарке великой, ещё не до конца не договорились.
Какая-то суета, мельтешение: они по-моему, растерянны и напуганы - ещё больше того, чем растерян и перепуган должен быть я. Кроме тех двоих - «не наших», что охраняют меня по бокам.
Наконец:
- Ваше Величество, успокойтесь, - встав, говорит Гучков, - Вам ничего не угрожает, если Вы себя будете вести разумно!
Интересно, он рассказал кому-нибудь – кто я на самом деле? Если нет, то у меня есть ещё один шанс, а если - да… Преставления не имею, сказать по правде!
- Что по-вашему, означает «вести себя разумно»? – отвечаю с превеликой досадой, - перестрелять вас всех за бунт против Государя?! Так, верните мне мои револьверы!
«Навряд ли, он кому-нибудь рассказал – что я попаданец, - как всегда, самые несуразные мысли посещают в самый неподходящий момент, - ведь тогда, вместо генералов - сюда должны были вломиться санитары из ближайшей психушки!».
- «Отстрелялись» Вы, Ваше Величество, - слышу ехидное за спиной и головой чувствую холодок упирающегося ствола, - с младых ногтей этого момента ждал – когда смогу приставить револьвер к затылку тирана!
Это – генерал Борисов… Этому то, что мой Реципиент плохого сделал? Запретил мыться, что ли?
- Отойдите подальше, Ваше Отродье: от Вас изрядно смердит!
- АХ, ТЫ…!!!
Гучков прикрикнул и, судя по возне за спиной, Борисова от меня оттащили.
Некоторое время, за «Круглым столом» творилась сущая вакханалия – Пуришкевич, не понял по какому поводу, опять словесно сцепился с Милюковым. Затем, метнул в него стакан с водой, к счастью не попав…
Это дало мне повод насмешливо заметить:
- Даже в такой пиковый момент – как свержение Царя, вы не способны быть едины, господа заговорщики! А, что будет – когда вы станете делить власть?!
Гучков, с досадливым пониманием на меня глянув, ударил по столу кулаком:
- Господа, немедленно это прекратите! СТЫДНО!!!
Это, несколько успокоило страсти…
Тут, двери открываются и заходит ещё трое офицеров - при появлении которых, всё стихло окончательно. Явно, настаёт какой-то «торжественный момент»! Пуришкевич, Гучков и большинство «джентльменов круглого стола» встало, Милюков и где-то примерно треть - демонстративно осталось сидеть.
Двое из вошедших остаются стоять у двери за моей спиной, третий же – с несколько знакомой мне физиономией, усаживается на уступленное кем-то из депутатов место напротив и несколько сбоку от меня – между Гучковым и Кривошеиным. Неподалёку же от них, оказался и Пуришкевич.
Перекидываемся с новичком «Круглого стола» взглядами – вид у него, не в шутку перепуганный и он не выдержав, отводит от меня глаза и смотрит куда-то в окно.
Соображаю: эти – сторонники передачи власти какому-нибудь из великих князей и установлению в России конституционной монархии. А этот, с «несколько знакомой рожей» - видать, «он» и есть…
Предполагаемый «конституционный монарх»!
Убей – не помню, этого «юношу бледного»: молодой – лет двадцати пяти, по мундиру – гвардейский офицер-кавалерист, погоны с одним просветом и двумя звёздочками… Подпоручик, что ли?!
Да, нет – лейб-гвардии корнет! Немного уже стал разбираться в существующих реалиях.
Невольно, пришло на ум из старого анекдота про поручика Ржевского:
«Корнет! Ваше звание ассоциирует у меня со словами – корнет, кларнет, тромбон, гандон… Говно ты, ё…б твою мать!».
Наконец, все сидевшие угомонились и первым слово взял Пуришкевич:
- Ваше Императорское Величество! Интересы России, ведущую тяжёлую и кровопролитную войну, требуют создания правительства народного доверия, с привлечением всех здоровых сил общества…
Резко прерываю:
- Я этих красивых слов, уже наслушался достаточно! У Вас есть хоть какая-то программа действий и механизм её выполнения? …Нет?! Тогда какого чёрта Вам надо? Уйдите и не мешайте тому, у которого всё это имеется.
- Нет, - буквально взвизгнул Милюков, - с этим человеком не договоришься!
- С мамой своей договаривайтесь! А мне следует повиноваться.
Опять началась какая-то невообразимая свара, даже Гучков посчитал себя не в силах её прекратить и сидел с каменным лицом - ожидая видать, что перебурлив, оно само всё уляжется.
- Господа! – властно раздался голос от двери и, все невольно замолчали, - мы разве за этим сюда пришли?
Тут же, всё стихло – как по мановению волшебной палочки Гарри Поппера.
Повернувшись вправо, я внимательно оглядел владельца голоса…
«А, вот и он!».
Простой с виду, довольно молодой человек в форме обычного русского офицера – пехотного капитана, пришедший в составе последней «троицы». Высокого роста, «сухого» - спортивного телосложения. Деланное спокойное и, даже - несколько равнодушное ко всем происходящему выражение лица, не может скрыть цепкий, внимательный – но немного пренебрежительный взгляд человека, чьи – не менее как семь поколений предков привыкли повелевать «быдлом». Голос, опять же – несколько излишне «правильный» для уроженца России, а физиономии лице написаны как минимум Хэрроу и Оксфорд.
Вот это «влип»!
- А что здесь делают подданные моего брата – короля Георга V?
Тот, даже в лице не изменившись:
- Помогают брату Моего Величества, принять правильно решение.
- А как эта «помощь», соотносится с международными правилами и нормами? С союзническими обязательствами? С элементарной порядочностью джентльменов, наконец?
- "When a gentleman loses by therules, he change stherules".
«Когда джентльмен проигрывает, он меняет правила», - с грехом
